Михаил Успенский - Время Оно
– Н-да, – сказал Жихарь. – Но нам-то терять нечего – ни ослов, ни ковров…
– А хуже всего, – вздохнул пророк, – там приходится нищим. Хлеба такому никто не подаст, зато подают монеты, и на каждой монете подающий выцарапывает свое имя. Когда нищий помрет с голоду, они подойдут и деньги свои назад разберут…
– Решено, – сказал Жихарь. – Идем короткой дорогой. Что-то давно я за справедливость не ратовал, негодяев не лупцевал…
– Да что мы против двух городов, начальник? – спросил пророк и посмотрел на Жихаря печально-печально.
…Мерзостные городки располагались на двух полукруглых холмах, и дорога пролегала как раз между ними. Чуть в стороне от дороги курился дымок.
– Это под ними уголь горит, – объяснил пророк. – Угольный пласт. Они его и подожгли, чтобы даже зимой было тепло…
– Так у вас и зимы бывают? – не поверил богатырь.
– Бедному везде зима, начальник, – сказал Возопиил.
Несмотря на злые нравы, караульная служба здесь была поставлена как надо. Путников уже ждали. Сразу перед городскими воротами.
– Говорил я тебе, – заныл пророк. – Не отбиться нам, схватят и опозорят так, что лучше потом совсем не жить…
Жихарь поглядел на местное ополчение и решил, что да, пожалуй, погорячился.
Хоть и сил вроде бы хватает, и Симулякр под рукой, но он – вещь своенравная, чем-то прикинется?
Ополченцы содомские оделись в тяжелые латы. Из-под шлемов поблескивали нетерпеливые глазки, оттененные для красоты сажей, румяные щечки, неприличные воину, были гладко выбриты…
– К нам, к нам, противные! – послышались голоса.
Жихарь остановился и достал Симулякр. Тотчас рука его согнулась под неожиданной тяжестью: Умный Меч превратился в толстую трубу с шестью дырками на торце. Сквозь трубу бежала стальная лента, снаряженная как бы толстыми медными костылями.
– Хорошая дубина… – с сомнением сказал пророк. И закричал: – Горе вам, племя гордое и жестоковыйное! Горе вам, стоящим под стрелой, ибо обрушится стрела, и тот, кто стоял под ней, падет, а кто не стоял – пребудет в целости! Горе вам, неосторожно обращающимся с газовыми баллонами, ибо настанет день, когда разорвутся они и вас разорвут с собою! Горе вам, пренебрегающим резиновой обувью при высоком напряжении, ибо в руке его свыше тысячи вольт!
Покуда Возопиил выкрикивал свои предупреждения, Жихарь торопливо пробовал разобраться с невиданным оружием. Потом все-таки нашел крючок наподобие арбалетного…
И еле удержал трубу в руках – она с огромной силой задергалась и замоталась в разные стороны. Уши сразу заложило от грохота. Ополчение содомское разбежалось кто куда, теряя оружие, а городские ворота, окованные медью, разнесло в щепки.
– Вот так-то, – сказал Жихарь. – Отдаю тебе, храбрый Возопиил, эти города на три дня на поток и разграбление – за то, что не убежал в опасный час.
Пророк прочищал уши пальцами, надеясь выковырять настрявший там грохот.
– Тут, начальник, – сказал он, – и десятерых праведников на два города не найдешь. Но один надежный мужик все-таки есть – старый Лот. Дочки у него – ах! Один цимес! Тоскуют девки – женихов же тут не водится…
Жихарь, правда, на этот счет не больно голодал – ночью его в шатре навещали две-три служанки Иаковлевы, – но все-таки не удержался.
Да и Симулякр снова стал деревянным детским мечом в знак того, что опасность миновала.
– Добро, веди к своему Лоту, – сказал он.
…Утром Жихарь наполнил свежей озерной водой давно высохший бассейн во дворе у старого Лота, и теперь они с пророком блаженно отмокали от дорожной пыли, покуда Лотовы дочки терли им пятки пемзой.
Сам Лот сидел на краю бассейна с обнаженным мечом – то ли покой гостей охранял, то ли дочек запоздало стерег…
– Я послал жену по соседям, – сказал старик. – Думаю, вы вчера так и легли спать голодными…
– Да нет, благодарствую, – вежливо сказал Жихарь.
– Не опомнились бы здешние от страху, – заметил пророк и поднырнул под одну из дочерей Лотовых.
– Нет, – сказал старик. – Они принимают вас за ангелов, да и я, признаться, принимаю вас за ангелов. Теперь у меня будут внуки или внучки…
– Не без этого, – согласился Жихарь. – А то у вас тут детей вовсе не видно…
– На соседней крыше сволочь какая-то лежит – подглядывает, – сказал пророк.
В ворота кто-то негромко постучал – лучше сказать, поскребся.
– Это судья, – усмехнулся Лот. – Извиняться пришел. Судья Шакрурай.
– Пусть извиняется, – разрешил Жихарь. Судья Шакрурай оказался неожиданно тощим, а румяные щеки делали его похожим на больного горячкой.
– Смилуйтесь, посланники Неба, – сказал судья. – Мы вели себя неразумно… Наши законы несовершенны… Наши нравы достойны сожаления… Но у нас уже много лет не было доброго примера, вот вас и послали нам на вразумление…
Говорить он говорил, а сам бочком-бочком подбирался к старику, у ног которого лежала одежда героев.
– Эй, эй! – заорал Жихарь.
Но было уже поздно: тощий подлец схватил платок княжны Карины и устремился к выходу. Ясно: подглядел его водоносные свойства, а дороже воды здесь ведь ничего нету…
Жихарь, как был, выскочил из воды. Одна кожаная ладанка с оберегами и дорожной мелочью болталась на шее.
– Возьми одежду, – крикнул он пророку, не оборачиваясь. – Да деревяшку эту береги пуще глаза…
И голяком побежал по улицам содомским. Жители выглядывали из-за глинобитных стен с большим интересом. Вор-судья несся длинными, не по возрасту, прыжками.
– Стой, скотина! – кричал Жихарь. – Сильно бить не буду, только отдай платок!
Судья добежал до ямы, откуда струился дым, и заметался на ее краю.
– Берегись, начальник! – донесся вопль Возопиила.
Содомляне все-таки опомнились, решились подняться на голого и безоружного – потихоньку стали вылезать из домов, размахивать копьями, потрясать мечами.
Судья Шакрурай, видя поддержку, глумливо заплясал на краю ямы, помахивая платком. Жихарь не знал, что и делать – то ли доставать проклятого судью, то ли дожидаться пророка с мечом-разумником. Вот, блин поминальный, изменил княжне – и враз ее подарка лишился…
Тут в воздухе раздался какой-то очень знакомый свист. Стрела попала судье Шакрураю в правый глаз, он коротко вякнул, зашатался и рухнул в дымящуюся яму.
– Что за дела? – оглянулся Жихарь. Сзади никого, кроме пророка, не было – содомляне снова попрятались по домам, да и не стреляют здешние луки так далеко и сильно…
– Бежим, начальник! – кричал пророк. – Бежим, а то сейчас такое начнется!
