Олег Мельник - Книга Тьмы. Дилогия (СИ)
Но чудовище повело себя не так как обычно. Показавшись в моем восприятии, демон-осьминог оценил угрозу, перевел внимание на светящееся яйцо, резким движением схватил его и устремился прочь. Поначалу я растерялся из-за такого нестандартного поведения Врага, но ринулся вдогонку. Мы неслись через пространство, забывая о физических свойствах бетона и кирпича, — стены и потолки ломались будто картон. Света в щупальцах демона какое-то время кричала и вырывалась, но затем стихла и стала как будто меньше и бледнее.
Погоня прекратилась на последнем этаже. Чудовище остановилось и угрожающе направило в мою сторону все свои щупы — кроме тех, что держали яйцо. Я медленно приближался к похитителю, готовый нанести удар в любой момент. Осьминог атаковал первым — его тонкие отростки вмиг удлинились и отбойными молотками принялись работать в мою сторону. Мне едва хватало сноровки уклоняться и отбивать внезапные выпады. После первого ранения меня охватило отчаяние. Я пробирался через смертоносный лес щупальцев, сконцентрировав себя на желании добраться до яйца, с каждой минутой становившемуся все бледнее. Я не знал, что происходит с девочкой, она как будто умирала (иначе зачем тваре Хаоса похищать дитя). Чудовище не делало попыток сдвинуться с места — то ли полагало, что загнано в тупик, то ли считало свою позицию наиболее удобной.
Осьминог оказался самым сильным противником из тех, что встречались мне раньше. Итогом нескольких пропущенных ударов стали кровоточащие раны. Я слабел с каждым взмахом меча, а добраться до демона так и не получалось. Кроме того — каждое щупальце, которое удавалось срубить, вновь отрастало и било по мне хлеще прежнего. Осьминог показался непобедимым. Я был в отчаянии от понимания своей беспомощности. И в какой-то момент, лишившись духа, рухнул на колени. Боль опустила меня на землю и заставила думать только о себе. Я хотел, чтобы все это прекратилось. Закончить бой, проиграть, бежать, сдаться. Любой итог, даже смерть, лишь бы не испытывать боль. Слабость затмевала рассудок.
Это ее дочь. Света не виновата в том, что между вами произошло. Она просто ребенок. Неужели ты оставишь ее умирать?
Я ничего не могу против него сделать.
Если бы ты не вмешался, Хаос не пришел бы сюда. Он почувствовал тебя и нанес удар. Стражи не вмешиваются в дела людей, чтобы не провоцировать Его. Полиция штурмовала бы дом и все остались бы целы.
Слова Тьмы были абсолютно справедливы.
Почему Он схватил девочку, а не меня? Зачем ее убивать?
Если она погибнет, это будет твоя вина.
Тьма знала, куда бить, не меньше Хаоса. Отступать было некуда — две силы столкнулись во мне, я оказался в замкнутом пространстве, стремительно наполняемом удушающей субстанцией. Один канал Судьбы, соединенный с желанием сразить демона наполнял меня энергией, а через другой, связанный со слабостью, трусостью и малодушием, эта энергия свободно вытекала. Я попытался заглушить второй канал, и мне почти это удалось, но здесь и таилась угроза — я стал слишком полным, злым, сытым и неповоротливым. Вулкан, готовый вот-вот взорваться.
Вспомни о Фениксе.
Слова Константина моментально всплыли в памяти. Если появится сейчас этот Феникс, он, вероятно, сожжет моего врага, но вместе с ним — и Свету. Я испугался. Нужно было что-то предпринять. Пустить по нитям Судьбы в окружающий мир всю накопленную энергию? Тогда я ослабею и погибну. Но вероятность того, что дочь Вики останется в живых, возрастет — кто знает, что на уме этой твари? Тьма не ответила на мой вопрос. Если бы осьминог хотел убить девочку, то, вероятно, сделал бы уже это. Кого мне сохранить: ее или себя? Возможно, Света — это преграда, которая теперь отделяет меня от Вики. Устранить ее — значит получить новый шанс. Не зря же я вернулся в Невинку. Но убить ребенка?..
Набравшись сил, я ринулся в атаку. Очень ловким и уверенным маневром мне удалось сделать просеку в лесу «тентаклей» и, пока не отрасли новые, я приблизился вплотную к чудовищу. Радость от неминуемой победы ослепила. Один удар — и черный меч пронзит голову монстру. Я не торопился, желая насладиться каждой триумфальной секундой. Монстр будет повержен, девочка спасена, а я стану героем. Я выйду из оцепленного дома, недавно захваченного террористами, рок-звезда и просто славный парень, неся ребенка на руках. Меня встретят удивленные зеваки, меня узнают, окутают ореолом славы. Я подойду к Вике, уже отчаявшейся снова увидеть свою дочь, и вручу ей добычу. И Вика, моя неповторимая Вика, поймет наконец-то…
Но за секунды промедления, пока я мечтал, отрубленные щупальца демона выросли снова и отшвырнули меня к противоположной стене. Я оказался от цели еще дальше, чем прежде. Чудовище оградилось от меня острым ежовым щитом своих конечностей, каждый контакт с которыми только увеличивал число ран и размер отчаяния.
Да как же мне до тебя добраться! — взвыл я. — Придушил бы уже эту девочку, что ли, чтобы не нужно было спасать ее!
Яйцо, схваченное монстром, приобрело серый оттенок и казалось совершенно безжизненным.
Волки рычали и грызлись, исцарапывая друг друга в кровь. Такой дикой схватки между ними еще не происходило. Я перестал понимать, откуда течет энергия и через какую нить Судьбы она уходит. Кажется, сила текла сразу со всех сторон. Жар внутренней битвы передавался моему внешнему телу, я почти пылал, температура становилась невыносимой. Наверно вот так и просыпается Феникс…
Хватит! — крикнул я на волков.
И вдруг — они остановились. Затем послушно отступили друг от друга на шаг, на два, расходились все дальше, пока пространство между ними не заполнилось холодом. Внутренний огонь потухал, я старался дышать ровно и освободил голову от мыслей. Чувства и желания укрывались все глубже. Я начал твердеть. По телу разливалась корка металла — вроде той, что я изредка надевал на себя, стараясь оберечь от внешних воздействий свою внутреннюю сущность. Только эта была в сотни раз мощней и крепче. Настоящая броня. Об этой защите говорил Константин.
Никаких сомнений больше не оставалось. Энергия, успевшая набраться во мне, придала решимости.
Удары осьминога больше не причиняли вреда. Несколькими резкими движениями я прорубился сквозь копья щупалец и оказался с чудовищем лицом к лицу. Я не испытывал наслаждения и не чувствовал торжества, когда колол мечом осьминога и тот заваливался на пол. Я не знал, что творилось в этот миг в душе порождения Хаоса — для меня это была пустота, наделенная особенной оболочкой.
