Елена Гриб - Игра в чужую жизнь
Ладонь разжалась, освобождая рукоять.
Камни столкнулись, и радужная вспышка поглотила все вокруг.
А потом…
— Я ждал тебя.
Кто произнес эти слова? Лин стояла у пшеничного поля. Тяжелые колосья терлись друг о друга, издавая тихий шелест. Среди них виднелись кустики белых ромашек и темно-синие васильки, над которыми деловито сновали пчелы. Ни души вокруг…
— Почему ты задержалась, милая?
Словно кто-то шепчет над ухом. Девушка резко обернулась — никого!
— Не пугайся, я рядом. Ты ведь поможешь мне, Каленри[16]?
— Привет, я Лин. А как зовут вас? — на большее у нее не хватило духу.
Тихий смех. И странная усталость в голосе.
— Ты не знаешь меня… Ты другая, да? Я не помню своего имени… Те, кто иногда вспоминает обо мне, говорят — Меченосец.
— Бог Войны?
Едва слышный вздох и необъяснимая печаль.
— Бог Меча. Настоящей войны не было с тех пор, как я тут оказался. Бог ненависти… Зачем ты здесь, милая? Меня ты не узнала… Ты не Каленри!
На этот вопрос Лин и сама не знала ответа:
— Там было два камня — красный и голубой. Вернее, рубин и сапфиры… Они столкнулись, ярко полыхнуло — и все, я здесь. А кто такая Каленри?
Тишина. Ей показалось, собеседник куда-то исчез, но через несколько минут он тихо проговорил:
— Каленри? Теперь это ты. Мои стражи не ошибаются. Выходит, она ушла навсегда. Как жаль… Я надеялся… Летал бесплотным призраком и ждал, что она вернется. Жаль, милая, ты не моя Каленри… Прощай.
Легкий порыв ветра, словно от взмаха крыла.
— Подождите! А я? Верните меня назад!
Он еще не ушел далеко.
— Зачем? Разве тебе не нравится здесь? Смотри, вокруг плодороднейшие земли, на которых растет все, что пожелаешь. В моих реках чистейшая вода, и рыбе тесно среди своих соплеменников. А знаешь, сколько у меня зверья? Мой мир ждет ласковую хозяйку, которая будет о нем заботиться. Ты Каленри, но не моя, понимаешь?
— Нет! Я не понимаю! Объясните, пожалуйста, поскольку я уверена, что не Каленри!
Девушка будто воочию увидела, как Меченосец укоризненно качает головой.
— Милая, Каленри означает «Хозяйка». Стражи признали твою власть, и я, пожалуй, с ними соглашусь. Они ни за что не выбрали бы новую госпожу, будь жива моя любимая. Этому миру нужна заботливая рука! Я, как видишь, рук не имею, и ждать, пока ко мне забредет другая дама, не намерен. Хватит уже, ждал одну… Долго ждал! Кроме того, в моем храме женщины — редкие гости. Поэтому принимай хозяйство.
Остаться навсегда в мире бога Войны? Жить среди бескрайних просторов, осознавая — тут нет никого, кроме вежливого призрака. Забыть о Велли и Гартоне, о короле с императором, об остальных храмах и неизвестном убийце… о доме, которого Лин не помнила… Одиночество. Покой. Тихое настоящее бытие. И никакой игры в жизнь…
Заманчивое предложение, однако как оно отразится на друзьях? Марк станет идеальным козлом отпущения для Его Величества и сполна компенсирует императору неудобства, связанные с пропажей принцессы. Кари останется один среди обывателей, ненавидящих не-людей, и кто знает, удастся ли ему вернуться на Римай. А она сама… Она потеряет даже призрачную надежду возвратиться в тот, иной мир, который все равно считает единственным настоящим. Нет, девушка была категорически против! Да только кто ее спрашивал?
— Э-э-э, извините, уважаемый, проблема лишь в том, чтобы здесь находился кто-то, скажем, материальный?
Казалось, Меченосец задумался.
— Если так ставить вопрос… Пожалуй, да.
Лин решила, что она на верном пути.
— А почему вы без тела?
Он ответил мгновенно, словно зазубренный урок:
— Меня принесли в жертву довольно диковинным способом… Безумным даже для этих краев! Ха-ха, меня отдали на растерзание двум сотням крыс! Понимаешь, война — неприглядная штука, а жрецы тогда и представить не могли, что мой дух станет богом. Жаль, мне не удалось проделать этот фокус с ними же… Знаешь, что чувствует человек, когда в него вгрызаются двести голодных ртов? Четыреста челюстей? Несколько тысяч зубов?
Девушка перебила его:
— Помните, вы спрашивали, помогу ли я вам? Имелось в виду новое тело?
— Почти, — он вновь говорил спокойно. — Ты приходила в храм, чтобы поквитаться с врагом?
— Нет. Получить благословение.
Меченосец обидно расхохотался:
— От Меча?
— От вас, — холодно поправила Лин.
— Я никогда не покидаю этот мир! — возразил он. — Там я — ничто, а здесь имею хоть голос…
— Отец мне сказал — я пошла, — девушку начала утомлять эта перепалка. — Так в чем проблема с вашей материальностью?
Похоже, она зацепила больную струнку в душе бога Войны.
— Тот клинок… Как его у вас называют? Меч Ненависти? Он отнимает всю силу моего мира, оставляя жалкие крохи, которые позволяют мне не рассеяться в пространстве. Не будь его, я бы постепенно обрел настоящее тело! Но уничтожить Меч нельзя, он — часть святилища. Знаешь, откуда его имя? Это всего лишь сосуд, куда паломники изливают свои гнусные чувства, и он, чтобы не захлебнуться в чужой ненависти, избавляется от них, как может, порой используя меня. Даже смешно — меч отбирает силу у бывшего хозяина…
Лин выделила главное:
— Его нельзя уничтожить, да? А изменить? Перековать, например, или думать о хорошем?
Меченосец расхохотался.
— Милая, по-твоему, я ждал настолько предсказуемого совета? Моя Каленри перепробовала все способы, которые ты можешь себе представить, и множество тех, о которых ты никогда не догадаешься. Полагаешь, есть толк?
Она внимательно присмотрелась к месту, откуда доносился звук, и сказала слегка дрожащим голосом:
— Мне кажется, я вас вижу.
Призрачная фигура, принятая девушкой вначале за собственную тень, отброшенную на стену пшеницы (но солнце-то стояло в зените!), взметнулась вверх, всколыхнув воздух. Теперь Лин не сомневалась — это и впрямь Меченосец!
Раздался протяжный вой. «Тень» немного сгустилась, приобретая объемность, тяжело спикировала вниз… Неуклюже приземлилась рядом с девушкой и заорала:
— Как — ты — это — сделала?!!
Такая вот благодарность…
— Не обижайтесь, пожалуйста, я здесь ни при чем.
Она не думала, что призрак (уже полупризрак!) поверит, но он внезапно сменил тон:
— Пожалуй, я тебе верю. Это вторая ступень, должно было пройти не меньше четверти суток… Милая, расскажи, что происходило шесть часов назад?
— Я спала, — честно ответила Лин. — Что делали остальные, не знаю. Правда, вчера вечером усилили нашу охрану.
«И еще моих хранителей не было на месте, однако тебе об этом говорить необязательно…» — подумала она.
