Джо Аберкромби - Полвойны
Рэйт не кивал. Хотел бы он стать частью того прекрасного будущего, но он видел, какой была жизнь. Он вырос не в крепости или в королевском замке с рабами, готовыми исполнить любой его каприз. Он сам прогрызал себе путь, и рядом с ним не было никого, кроме брата.
Он положил руку на рубашку и почувствовал выпуклость бутылочки под тканью. Он знал, кто он такой. Знал, что должен сделать.
А потом Скара ему улыбнулась, и от этой улыбки ему показалось, что Мать Солнце светит ему одному.
— Как ты в этом сражаешься? – спросила она и встряхнулась, отчего кольчуга забренчала. – Какая тяжелая!
Решимость Рэйта растаяла, как масло на очаге.
— К ней привыкаешь, моя королева, – прохрипел он.
Она хмуро посмотрела на него.
— Ты заболел?
— Я? – опешил он. – Почему?
— Когда ты выучился хорошим манерам? Боги, тут жарко. – Она оттянула ворот кольчуги и поддоспешник. Никогда она не выглядела более живой: разрумянилась, глаза блестели, все лицо едва заметно сияло. Она щелкнула пальцами невольнице. – Принеси вина?
— Я принесу, – сказал Рэйт, быстро подходя к кувшину.
— Быть может, сегодня нас обслуживает лучший, – Скара кивнула в его сторону, ухмыляясь Рин. – Он был виночерпием короля.
— Был, – пробормотал Рэйт. И будет снова. Если сможет кое-что сделать.
Он едва разбирал слова Скары сквозь грохот своего сердца. Он налил вина – медленно, аккуратно, стараясь, чтобы дрожащие руки его не выдали. Вино в чашке выглядело как кровь.
Рэйт хотел быть воином. Человеком, который стоит подле своего короля и завоевывает славу на поле битвы. И кем он стал? Человеком, который сжигает фермы. Который обманывает доверие. Который травит женщин.
Он сказал себе, что это нужно сделать. Ради короля. Ради брата.
Он чувствовал на спине взгляд Матери Оуд, когда делал глоток виночерпия, чтобы убедиться, что вино не опасно для губ, которые лучше, чем его. Он слышал, как она шагнула к нему, а потом Скара сказала:
— Мать Оуд! Вы знали Отца Ярви прежде, чем он стал министром, не так ли?
— Да, моя королева, самую малость. Он может быть даже беспощаднее, чем…
Рэйт услышал, что министр отвернулась, и, не смея даже вздохнуть, достал из рубашки бутылочку Матери Скаер, вынул пробку и капнул одну каплю в чашу. Одной капли достаточно. Он посмотрел, как пошла и исчезла рябь, и убрал бутылочку обратно. Его колени внезапно ослабли. Он оперся на кулаки.
И сказал себе, что другого пути нет.
Взял чашу обеими руками и обернулся.
Скара качала головой, глядя, как Рин подбирает кольчугу на талии, подгоняет ловкими пальцами, чтобы она подходила, правит изогнутой проволокой.
— Клянусь, ты со сталью столь же искусна, как мой старый портной с шелками.
— Благословлена Той Кто Бьет по Наковальне, моя королева, – пробормотала Рин, отходя назад, чтобы посмотреть на результаты своей работы. – В последнее время, правда, особой благодати не чувствуется.
— Все изменится. Я знаю.
— Вы говорите как мой брат. – Рин грустно улыбнулась, обходя вокруг Скары. – Похоже, готово. Я ее распущу и подправлю как следует.
Скара выпрямилась, когда Рэйт подошел с вином, и положила одну руку на кинжал, висевший на поясе. Кольчуга блестела в свете лампы.
— Ну? Сойду я за воина?
Боги, он не мог вымолвить ни слова. Его ноги дрожали, когда он встал перед ней на колено, как вставал перед Гормом после каждого поединка или битвы. Так же, как будет вставать снова.
— Если бы каждая стена щитов так выглядела, – выдавил он с большим трудом, – вам было бы легко найти мужиков, которые бросились бы в атаку на этих ублюдков. – И поднял обеими руками чашу.
Он сказал себе, что выбора нет.
— Я могу и привыкнуть к красивым мужчинам, которые преклоняют передо мной колени. – Она засмеялась. Тем сильным, грубым смехом. И потянулась за чашей.
Сделки
— Где она? – пробормотал Отец Ярви, снова глядя на дверь.
Колл не привык видеть, как наставник нервничает, и от этого сам начал нервничать. Как будто он и так уже не нервничал оттого, что здесь будет решаться судьба мира и всё такое.
— Может, одевается, – прошептал он в ответ. – Как мне кажется, она из тех людей, что стали бы тщательно одеваться на такие мероприятия.
Отец Ярви повернулся, сердито на него посмотрел, и Колл понял, что вжимается в свой стул.
— А еще, как мне кажется, она из тех людей, кто посчитал бы, сколько времени понадобится, чтобы одеться на такое мероприятие. – Он наклонился ближе. – Ты так не думаешь?
Колл прокашлялся, снова бросил взгляд на дверь.
— Где она?
А на другой стороне Зала Байла, за плечом Гром-гил-Горма Мать Скаер выглядела все более и более довольной собой. И было похоже, что она и Отец Ярви сидят на гигантских весах – и один не мог упасть, не подняв при этом другого.
— Надвигается война! – крикнула она, и воины Ванстерланда вокруг нее недовольно заворчали. – Светлый Иллинг уж точно не станет ждать юную королеву. Мы должны выбрать курс, или нас занесет в беду.
— Мы все это прекрасно понимаем, Мать Скаер, – проскрежетал король Утил и наклонился к Отцу Ярви. – Где она?
Половинка двойной двери со скрипом открылась, и внутрь скользнула Мать Оуд. Когда все взгляды повернулись к ней, она замерла, а потом засуетилась, как утка, потерявшая утят.
— Ну? – бросил Отец Ярви.
— Королева Скара…
Горм прищурился.
— Да?
— Королева Скара… – Мать Оуд наклонилась к двери, глянула наружу и отступила назад с видимым облегчением. – Здесь.
Двери широко распахнулись, Мать Солнце ворвалась во мрак, и все глупо заморгали, когда по залу промаршировали тровены.
Королева Скара шагала впереди, с высоко поднятой головой и распущенными волосами, похожими на темное облако. Рассвет высек огонь из красного камня на ее браслете, из драгоценных камней на серьге, из блестящей кольчуги – она пришла в полном боевом облачении, сбоку висел кинжал, в руке позолоченный шлем. Позади нее шел Рэйт, склонив светловолосую голову, с мечом, выкованным Рин, в ножнах, вырезанных Коллом, и, стоит отметить, они казались великолепным творением.
Рин превзошла сама себя. Скара определенно выглядела как королева-воин, несмотря на нелепую худобу и все эти волосы, которые в битве стали бы смертельной помехой. Звеня доспехами, она промаршировала между делегациями Ванстерланда и Гетланда, не соизволив взглянуть ни вправо, ни влево, и ее воины топали следом.
Улыбка Матери Скаер испарилась. Словно ее стащил Отец Ярви. Гром-гил-Горм уставился на юную королеву, его покрытое шрамами лицо вытянулось. Король Утил слегка приподнял свои железные брови. Колл никогда не видел его таким изумленным.
