Олег Дивов - Храбр
– Весело живете, ловцы, – заключил Илья.
Он снова из-под ладони вглядывался в даль моря. Ни одного суденышка. Очень хотелось воскликнуть – ликуйте, молодцы, нас не догонят! – но Илья боялся спугнуть удачу. Следует торопиться, грести, подгонять ладью, пока слаб ветер.
– Гребцам – перемена! – приказал Касьян. – Уходим, братцы, уходим, поднажми еще! К вечеру задует, я чую, вот вам крест, тогда сложим весла!.. Ну так чего посоветуешь, дядя Илья?
– Чего посоветую? Эй, кто там у мачты! Достаньте протостратига, свободнее перевяжите, не то у него руки-ноги отвалятся. Водицы ему дайте, что ли… А будет золота сулить – еще и в морду дайте. Пусть знает, мы не разбойники, мы дружина русская!
Георгий Цула, повалявшись на дне ладьи, набрался самообладания и теперь глядел высокомерно. Хотел казаться важным греческим чином, за которого дадут хороший выкуп. Освобожденный от рукава в зубах, тут же что-то залопотал.
Дионисий обернулся на голос Цулы, посмотрел на стратига внимательно, прислушался. Выпятил бороду, поманил к себе Подсокольника, и они оба полезли мимо гребцов к мачте, где разглагольствовал херсонит.
Илья опустил тяжелую руку Касьяну на плечо.
– Вот чего я посоветую. На друге твоем целых три вины. Укрывательство заведомого преступника законов, воровство из княжего терема и оговор невинного. Как доверенный витязь в службе великого князя, я обязан Михаила казнить смертью, коли он сознался. Но тот поддельный тиун не простой вор, а соглядчик от франков…
Касьян заметно сник.
– …Посему следует доставить Михаила воеводе киевскому для окончательного разбирательства и суда.
– Но все же раскрылось, правда? – спросил Касьян слабым голосом. – Мишка не изменник Руси, он просто отомстить мне хотел.
У мачты вдруг завозились, тонко взвизгнул Цула.
– Эй! – прикрикнул Илья.
– Разговариваем, – объяснил Подсокольник.
– А-а…
Витязь снова обернулся к Касьяну.
– Да, все раскрылось. Думаю, вызнавать дальше нечего. Соглядчик тот сам по себе, Михаил за него не в ответе. И теперь, как простой христианин, – продолжил Илья, – я скажу. У воеводы нынче забот хватает без Михаила. А сколько забот прибавится завтра? Сам догадайся. И как судьба ни обернись, худа не будет, если вы с другом сходите в Иерусалим. Вам пригодится. А к будущему лету многое на Руси станет по-новому. Так что с Богом, ловцы-молодцы.
Касьян схватил руку Ильи, припал к ней губами.
– Да ну, – буркнул Илья смущенно. – Это не стоит благодарности.
– С нами пойдешь? Я остальных уговорю, вот те крест, дядя Илья, так и отправимся – сорок паломников со паломником. Коня добудем, чтобы ты ноги не бил.
– Нам бы сперва до Константинополя добраться. А там я подумаю.
Бесцеремонно расталкивая ловцов, на корму прошел Микола.
– Ох, дядя! – сказал он. – Ну, дядя!
– Э-э… – неуверенно протянул Илья. Давно он не видел Подсокольника таким взъерошенным.
У мачты Дионисий сосредоточенно рвал на себе бороду и причитал: «Ой-ой-ой». Цула, бледный сквозь природную смуглоту, сидел ни жив ни мертв.
– Я просил – возьми меня в засаду? – шипел Микола. – Просил, нет?
– Да что такое?!
– Это, – Микола ткнул пальцем за спину, – не Георгий Цула!
У Ильи сперло дыхание.
Он думал крикнуть «Поворачивай назад!», но рявкнул совсем другое, пришедшее на ум сразу:
– В воду!!!
Ловцы, не раздумывая, бултыхнули добычу в море. Плеснуло.
Илья бешено вращал глазами и злобно рычал. Одной рукой он держался за грудь, там в глубине ныло и тянуло.
Гребцы на всякий случай бросили весла.
Дионисий оставил в покое свою бороду и теперь читал вслед утопающему какую-то молитву.
– Ты Иванищу его показывал? – допрашивал витязя Микола. – Это Атанас Цула, родич стратига! А сам Георгий прикинулся стражником!
– Да Иванище не видел Цулу вблизи никогда! – взревел Илья. – Издали только! Еще ругался, мол, все эти болгары греческие на одно лицо, морды черные! Будто у самого морда белая! А стражников мы перебили до единого! Касьян!
– Ага. Перебили и добили. Глотку пополам каждому, кого завалили на дороге, – заверил Касьян.
– Почему тогда ваш Георгий драгоценный не на дороге, а на холме валялся? И не с глоткой пополам, а с ножом в глазу?!
– Че-е-го?
– Атанас заметил, когда ты вез его мимо.
Илья встал, по-прежнему держась за грудь.
Далеко позади из воды черным пятнышком торчала голова. Атанас Цула не хотел тонуть.
– Парус долой! Гребцы! Поворачивай! Тащи этого Атаса, или как его там, из воды обратно! Уффф…
– Говорил мне Добрыня – присматривай за ним… – ляпнул Микола и осекся.
– За мной? Эй, живее поворачивай! Мне нужен этот Атас! Очень нужен! Уйдет под воду – ныряйте, спасите! Он подтвердит василевсу, что мы прибили Георгия.
– Чего ж ты велел его выбросить?
Ладья заложила крутой поворот, Микола едва не упал.
– Очень давно. Хочется. Кого-нибудь. Кинуть в воду! – раздельно прорычал Илья. – А теперь ответь, племяш. Раз тебе Добрыня наказал за мной присматривать… Чего ж так худо смотришь?! У твоего храбра с раннего утра во рту ни крошки!
Микола надулся и полез обратно к мачте. Принялся копаться в мешках.
Гребцы оттабанили веслами, ладья встала. Неправильного Цулу поймали за волосы, потащили из моря.
Илья сел и так повернулся, чтобы никого не видеть.
– Слышь, дядя! – позвал Микола. – А давай, раз Цулы на одно лицо, срубим Атанасу голову! И скажем василевсу, мол, это Георгий! Пока голову довезем, она вся сморщится, родная матерь не узнает.
– Отстань! – попросил Илья. Он сидел и шумно сопел носом. Так или иначе, главное было исполнено – херсонский стратиг мертв. Опять повезло. Но слишком много удач на одну затею. Как бы запас не исчерпался. Пора утихомириться, переждать время, подумать о будущем. Иначе жди худа.
Ладья снова разворачивалась, вставая по ветру.
К храбру сунулся Касьян, но тот рыкнул:
– Уйди!
Дионисию он просто молча показал кулак.
Подошедшему Миколе было сказано:
– Отлезь! Эй, нет! Дай сюда. А теперь сгинь.
Илья сунул в рот кусок вяленого мяса и зажевал.
Потом лег и прикрыл глаза.
– Жалко, скальда нет среди нас, песню сложить о походе, – услышал он сквозь дрему голос Касьяна. – А то после насочиняют, так наврут… Раз шли в рубище, да к святым местам, скажут – монахи были, помяните мое слово. Заранее стыдно. Ну какой монах из меня? Недостоин. И хотя Господь подал знак…
«Бог подал много знаков, – думал Илья. – Мне тоже. Раньше я не умел их видеть, теперь научился. Пожалуй, если удастся раздобыть коня, надо и правда сходить в Иерусалим. Коня найдет Глеб. На дорогу Микола одолжит – вон у него сколько камушков в рукояти меча. Проводника Денис изыщет. И все устроится. Любопытно, каков собой Гроб Господень, тяжел ли. И сильно ли его стерегут?..»
