Рыцарь без позывного 5 (СИ) - "Бебель"
Озорство янтарных глаз чуть поугасло, когда она заметила полное отсутствие реакции с моей стороны. С кислой миной она перешла к синевласке, отчего та немедленно сморщила напудренный нос.
— Че происходит-то?
— Платья снимают. — заявил «угольный дед» уже клюя носом. — На северах такое не в чести?
— А я почем знаю?
Мужик дернул тонкими плечами, не найдя возражений.
По его словам это очередная местная традиция — отвести молодоженов в спальню и раздеть их догола. Мол, сейчас-то просто раздевают и уходят бухать дальше, оставляя молодых наедине, а вот в его времена еще и всей толпой за «процессом» следили…
Дурдом какой-то. А я еще удивлялся, почему мне так на извращенок везет — они тут все из клуба садо-мазо!
Хотя, дело наверное не в половых девиациях. Поди это из той же оперы, по которой окровавленные простыни по утрам вывешивают. Свиная там кровь или девственная — всем пофиг, лишь бы вывесили. Если с простыней уши растут от престолонаследия и пресечения слухов, что новорожденный наследник — не наследник, а бастард от соседа, то здесь… Не знаю, наверное раньше совсем мелких детишек женили, которые не знали с какой стороны у них письки растут. Без инструкций бы никак не справились.
А потом уже чисто по «традиции» смотреть начали. Странные они какие-то… Так кичатся своим происхождением и косятся на темны суеверия крестьян, хотя сами вообще ничем от них не отличаются.
Поскольку мужчины к сей офигенно важной традиции не допускались, я быстренько слинял из зала во двор. Продолжать пьянку до утра у меня никакого желания не оставалось.
У меня там инспекторы богов призывают и феодалы очередную войну готовят, не до раздеваний! Князя надо хотя бы предупредить. Тушкой, чучелом, но надо. Хватит уже сиськи мять, а то реально кровища рекой польется — простыней не напасешься. Правда как к нему подобраться? После всего случившегося он меня наедине никогда не примет — ему публичную казнь, или хотя бы унижение подавай. Ну да ладно, придумаю что-нибудь. Записку подброшу, уже начало.
Во дворе замка бушевали дебаты. Судя подбитым фингалам — гвардейцы успели выяснить отношения на тему, кто круче — те кто с эскадрона или те, кто с гарнизона. Гарнизон проиграл со счетом семь разбитых рож против двух.
Со скамей оруженосцев и пажей раздавался до боли знакомый голос, пересказывающий сражение между Клебером и «Щедрым» живодером.
Правда, с Клебером чутка напутали…
— Собственноручно гарду ему в голову всадил! За клинок хватился, и ка-а-ак… Едва вытащить сумел — сапогом упереться потребовалось! Недаром «Щедрым» его нарекли, все штаны мне своей грязной, бесчестной кровью запятнал…
Заметив меня Гена радостно воскликнул.
— Сир! Как славно что вы здесь! — он призывно поднял жестяную кружку, но не сумев ее удержать, бесповоротно заляпал штаны густым пивом. — Расскажите этим, не слышавшим пения стали недомеркам, про наш штурм разбойного лагеря!
Половина «недомерков» оказалась выше Гены на пару голов, но литры выпитого бухла сглаживали разницу в его глазах. Очевидно, пацан настолько расслабился в моем обществе, что спьяну не находил ничего зазорного в том, чтобы звать меня поддержать его вранье.
Мда, воспитатель из меня еще хуже чем тренер. По стопам хрыча иду, не иначе.
— Киара где?
Чуть покачнувшись, пацан сделал недоуменную рожу. К счастью, его соседи по столу были куда наблюдательнее и едва не синхронно указали на низкую башню, пристроенную к основной цитадели.
— С этим ушла… — завел ровесник Гены, очевидно служащий какому-то межевому дуболому. — Гвардейцы «Пиявкой» величали…
Походу, напросившаяся с нами ведьма успела познакомиться со всем двором, о чем свидетельствовали щеки отдельных оруженосцев, зардевшиеся при одном упоминании ее имени.
— Пиявочником.
Пацан пьяно пожал плечами и засадил короткий нож в недоеденную куриную ножку, начиная кусать прямо с лезвия. Вообще в сопли упились, блин… Я конечно все понимаю, сам не раз бойцам по праздникам наливал, но одно дело налить, а другое… Вот это.
— Дом офицеров… — заключил я последний раз обведя взглядом двор и переключившись на башню.
Свет в бойницах не горит, криков не доносится, дьявольского смеха не слыхать… Чего они там делают-то?
— Пиявок жуют или нечто схожее. — откликнулся Гена, недовольно тряся своей опустевшей кружкой. — Они порядком утомили нас спорами о каких ядах и отравах, а нынче, как известно, отправились экскременты делать.
Задумавшись словно что-то забыл, Гена хлопнул себя по лбу и добавил «сир».
— Эксперименты. Хотя… Может ты и прав — евнух от того черпака до сих пор не отошел, все в развалку ходит. Ладно, забей, не делай такие глаза. Ведьму… Тьфу, то есть аптекаря можно не ждать, короче.
Убедившись что вампирша все так же торчит у конюшен, кормя лошадок с руки, я нехотя согласился «почтить» стол оруженосцев своим присутствием. Один хрен Эмбер ждать — сама она до города уже не доберется, а оставаться на ночь в какой-нибудь келье я точно не стану.
Несмотря на то, что у молодых не стояло ничего крепче пива, их стремление напиться оказалось сильнее градусов. К моменту появления из-за двери шатающейся блондинки, мой глаз дергался не хуже танцора с эпилепсией. Все эти «а правда что вы дракона видели и ведьму зимой сожгли» достали еще на первой минуте. А уж когда, заметив мою тушу, к нашим лавкам подтянулись гвардейцы в надежде разрулить споры «кто круче»…
Получив настойчивое предложение покинуть сей рассадник пьянства и любопытства, Эмбер на миг надулась, явно желая продолжения банкета, но так же стремительно просветлела. То ли вспомнила что выпивка у нее и в кабинете есть, то ли мысль о постели привлекла.
Особистка уже переобулась в сапоги, брезгливо вручив оруженосцу свои туфли, а я все ждал пока вампирша «напрощается» с лошадюгами. Зря я ее взял — надо было в городе оставить, чтобы приглядывала за действиями агентов и телодвижениями дружины. Но это был первый раз когда она о чем-то попросила и я не нашел сил, дабы отказать. У нее и так вся жизнь из отказов, запретов, и «ответственности» состояла.
Правда, на кой черт она просилась, раз пить не пила, есть не ела, только в конюшне торчала да по стенам бледной тенью гуляла? Одной оставаться не хотела?
Кое-как собрав свой цыганский табор и добившись открытия ворот, мы наконец выползли за из-за шумных стен в еще более неугомонный мир. Солнце склонилось за лесом и бесконечный парад грубых столов встречал всполохами костров. Значительная часть горожан, по большей частью мужская, все еще продолжала «праздник» пуская сложенные для них столы на дрова, и разыскивая среди гор пустых чанов все еще булькающие. Среди этой вакханалии за порядком уже никто и не пытался следить — северян к замку по понятным причинам не пускали, а гвардейцы и сами «напраздновались» до поросячьего визга.
Попытавшись оценить общую вместимость мест, которой едва хватило на половину пришедших, я плюнул на первой полутысяче — бардак космических масштабов. Полдня слуги с гвардейцами прямо на кострах бухло с кашами варили и, судя по масштабам, половина из них к вечеру повесилась на ближайших ветках. Ну, или напилась с горя, что вероятнее.
Ладно хоть к нам никто не пристает и не требует «пару бочонков», в отличие от поднимающих ворота обратно гвардейцев. То ли моей туши опасаются, то остатки среди столов искать надежнее. Последний раз оглядев ряды кострищ и стоящие на них дощатые чаны, я пожал плечами:
— Зато теперь понятно, куда исчезли присланные князем телеги…
Пользуясь тем, что вампирша тащила Гену впереди, Эмбер еще сильнее облокотилась на мою руку, старательно прижимаясь грудью:
— До сих пор не верю, что ты отказался от лена ради меня… То есть, я безусловно стою того, но…
— Хорош перегаром дышать… И ты тут не причем. Какие нафиг свадьбы, когда меня сегодня-завтра инспектор повесит, а?
— Разумеется, причем здесь я? И позвал ты меня лишь чтобы побесить Куролюба, а не дать понять его внучке, что между вами все кончено. Пф, я быстрее поверю, что рыбы летают!
