Новый порядок. Часть 1 (СИ) - Dьюк Александр Александрович

— План, разработанный куратором ван Бледом. А может, не им, не уверен. Всех подробностей я все равно не знаю. Четыре дня назад он выбрал меня для проведения тайной операции, лично проинструктировал и выделил средства… на случай непредвиденных обстоятельств…

Ротерблиц переглянулся с Бруно. Обоих эта перемена настораживала, если не сказать пугала, и у обоих были схожие мысли, однако озвучивать их они не собирались. Чародей задумчиво нахмурился.

— Какой-какой план? — прервал он сигийца, и тот послушно умолк. Некоторое время молчал, прикрыв глаза, словно читал что-то внутри себя.

— План по поимке предателя. Тебя.

Чародей оторопело уставился на Финстера. Ему даже показалось, что обычно каменную физиономию исказила пренебрежительная ухмылка.

— На прошлой неделе магистр ван Блед сменил бывшего куратора нашей группы, — охотно продолжал сигиец. — Он неприятный человек, заносчивый и самовлюбленный, но неглупый. И с его появлением мы наконец-то начали действовать, а не только ждать неизвестно чего. Куратор собрал нас и объявил, что в партии уже продолжительное время работают двойные агенты и ему, куратору, наконец-то удалось вычислить одного из них. Тебя, Франц Ротерблиц, — сигиец прямо посмотрел на чародея горящими от ненависти глазами. — Ты предал наше дело и продался врагам революции!

Чародей напряженно молчал, сжимая кулаки. Взгляд Финстера потух.

— Значит, меня раскрыли… Хм, интересно, как давно?

— Как только Машиах увидел тебя, — сказал сигиец привычным механически-равнодушным голосом.

Ротерблиц недоверчиво покачал головой.

— Я с ним ни разу не встречался.

— Это не значит, что он не встречался с тобой. Ты мог с ним разговаривать и не подозревать этого. Машиах заполучил частицу биртви и способность забирать сули́. Однако он исказил биртви, поэтому вместе с сущностью человека может принять и его облик.

— Хм, как полиморф-иллюзионист?

— Иллюзионист меняет лишь внешность. Машиах полностью становится тем, кого поглотил. Даже я не отличу его от обычного человека. Только почувствую его присутствие.

— Если он, хм, — Ротерблиц потер наморщенный лоб, — знал, что я двойной агент, почему сразу не избавился?

— Потому что использовал тебя в своих интересах, — сказал сигиец. — Теперь ты стал ему не нужен. Он уже пытался тебя убрать. На прошлой неделе. На квартире Карла Адлера. Это он через свою тоджину направил меня туда. Я должен был тебя убрать.

Ротерблиц должен был сильно удивиться, но не удивился. Хоть сколько-нибудь. Наверно, непробиваемое спокойствие сигийца все же было заразительно. А может, давала знать о себе усталость.

— Но ты этого не сделал, — сказал Ротерблиц, скрестив руки на груди. — И сломал Машиаху все планы.

Финстер молчал, думал.

— Нет. Заставил их скорректировать.

Бруно неразборчиво забормотал и, прихрамывая, поплелся обратно к лежаку.

— Так-так, — Ротерблиц нетерпеливо притопнул ногой. — И что же там, хм, с этими планами?

Сигиец глубоко вздохнул и ушел в себя. А потом заговорил, и чародей невольно покосился на тело мертвого писаря. Не считая торчащего из груди ножа и натекшей крови, он лежал с каким-то торжественно-насмешливым выражением лица. Словно победил, а не исчез в бездонной пропасти.

— Куратор сказал, что даже предатель может послужить делу революции, сам о том не зная и не желая этого. Ему стало известно, что в Анрию тайно прибыли агенты столичной жандармерии. Я думал, это ты оповестил жандармов, вызвал их из столицы, но какая разница? Смерть жандармам! Мы бы с радостью всех их перебили, но у куратора была идея получше. Он придумал, как псы сами себе перегрызут друг другу глотку.

Кое-кто втерся к ним в доверие, стал информатором, указал, где жил Жан Морэ. Самого Морэ уже давно перевезли в безопасное место, а жандармам… Жандармам мы пустили слух, что на его квартире должна состояться встреча заговорщиков с кем-то очень важным. Может, даже иностранными агентами. Они купились. Повелись, как дети. Меня куратор назначил играть роль подозрительного субъекта недалекого ума. Это просто, когда ума и так немного. Я сидел на квартире. Иногда выходил, делал вид, что хожу на тайные сходки. Куратор говорил, что у меня это хорошо получается. Что за мной следят. Оставалось только играть свою роль и ждать, когда ты клюнешь. Куратор не сомневался, что ты тоже узнаешь, где жил Жан Морэ, и захочешь его взять. Ведь ты для того и был внедрен в партию. А сейчас, когда в партии хаос, лучшего времени не найти, так сказал куратор. Он очень проницательный, как будто все знает. Оставалось только узнать, когда ты это сделаешь.

И я узнал. Недавно, всего несколько часов назад, получил сообщение, что наверняка сегодня ночью и надо быть готовым исполнить свой долг перед…

— Как? — Ротерблиц переоценил свою способность не удивляться и усталость.

Сигиец проморгался. Затем выждал какое-то время, глядя в пустоту. Казалось, что в пустоту. Затягивающееся молчание стало быстро раздражать, чародей обернулся, прослеживая взгляд Финстера.

— Че? — угрюмо буркнул Бруно, растиравший многострадальные ноги. — Пошли вы в жопу! Чуть чего, сразу Бруно!

— Я допустил ошибку, — сказал сигиец.

Бруно нервно рассмеялся:

— Ты ж сказал, что все проверил, что ни одного хмыря поблизости!

— Поблизости ни одного хмыря не было. Гирта ван Бледа точно. Ему не нужно быть поблизости. Он мог следить через кого-то. Или что-то.

Ротерблиц полез в карман сюртука, куда машинально засунул талисман покойного революционера.

— Откуда они знали, что я приду за Морэ?

— Оттуда, что я тебя не убил.

— То есть… — Ротерблиц швырнул бесполезный одноразовый талисман в угол подвала, где что-то звякнуло. — Хм, хочешь сказать, Машиах знал, что мы договоримся работать вместе?

— Машиах знает, как думаю я. В этом его преимущество, — сказал сигиец. — Он знает, что ищу его. Знает, что ты — двойной агент, а твоя цель — вычислить покровителей «Нового порядка». И знает, что я знаю, где найти Жана Морэ, потому что это знал Артур ван Геер. Машиах просчитал наиболее вероятное развитие событий.

— А письма Ратшафта? О них он тоже знает?

— Вероятнее всего, да. Однако маловероятно, что это входило в его планы.

— А если он их, хм, скорректирует?

— Он уже это сделал.

— И ты все еще хочешь, чтобы я ими занимался?

— Да.

— Скажи, — чародей вздохнул и устало потер глаза, — ты все, хм, делаешь так, как от тебя ждут?

Сигиец посмотрел на Ротерблица, наверно, даже с удивлением, если бы в нем отражались хоть какие-то эмоции.

— Да, — сказал он. — Для этого меня создали.

Пиромант сел на ящик.

— Ну и что мы имеем? — подпер он отяжелевшую голову. — Хм, ты убил шестерых жандармов, мы с хэрром Бруно еще двоих, надеюсь, не жандармов. Еще один с большой охотой отравился во славу революции. Итого, девять человек. Неплохой, хм, результат для одной ночи. Вот только что это нам дает?

— Ты узнал, где искать Жана Морэ, — сказал сигиец.

— Разве?

— Гирт ван Блед это знает.

— А вот я не знаю, где Гирт ван Блед! — раздраженно бросил Ротерблиц.

— Знаешь.

— Откуда бы? Уж скорее этот, — пиромант кивнул на труп, — знал… хм, знает.

— Нет. Гирт ван Блед сам назначает встречи со своей группой. Всегда в разных местах.

— Хм, так я и думал. Мы тоже всегда встречались в разных местах. Хотя… — Ротерблиц почесал кончик носа. — Хм, мы частенько виделись в одной риназхаймской забегаловке. Зовется безвкусно и глупо — «Мутный глаз». Но толку? Не думаешь же ты, что ван Блед настолько, хм, туп, чтобы появиться там? Особенно теперь.

— «Мутный глаз», — повторил сигиец, покосившись на Бруно. Маэстро страдальчески вздохнул.

Ротерблиц покачал головой и махнул рукой, но вдруг усмехнулся:

— Знаешь, хм, куда как проще врываться в каждый дом и вежливо спрашивать «Не здесь ли прячется магистр ван Блед?»

Сигиец немного помолчал с таким видом, будто серьезно обдумывал этот план действий. Затем сказал: