Павел Корнев - Жнец
— Вот и славно. — Я уселся на какой-то валун и посильнее натянул шляпу. В то, что наконечник можно будет использовать второй раз, мне почему-то не верилось совершенно. Но проверить его тем не менее стоило.
Тем временем в низких облаках появились разрывы, выглянуло поднявшееся над горизонтом солнце. И даже ветер понемногу начинал стихать. Вроде все хорошо — чего еще надо для полного счастья?
Но вот наткнется на нас сейчас заплутавший отряд еретиков, и ляжем все здесь. И вряд ли на могилке даже имя напишут, не то что титул. К бесам этот титул, вот вина бы сейчас да девку сговорчивую…
Неожиданно далекий шум схватки перекрыл какой-то хохот, а мгновение спустя вздрогнула под ногами земля.
Лошади заржали, высматривавший неприятеля в подзорную трубу Рауль спрыгнул с камня и поспешил к нам:
— Вестовой скачет!
— Понятное дело, скачет, — усмехнулся я. Если уж досюда грохот донесся, страшно подумать, что на поле боя творится. Высший все же решил обломать нам рога? Ну-ну…
— Приготовьтесь!
— Готовы уже. — Эдвард Рох с неохотой взобрался в седло. — Выдвигаемся навстречу?
— Ждем, — покачал головой граф и выругался, когда за лесом на миг вспыхнуло и тут же погасло рукотворное солнце. Напуганная лошадь встала на дыбы, Рауль с трудом успокоил ее и махнул рукой: — Спускаемся!
На вершине холма и в самом деле задерживаться не стоило: как на ладони ведь тут торчим. Прознает Высший, где убийцы его собрата находятся, и непременно дотянуться попробует.
— Смотрите! — крикнул вдруг Эдвард. — Да смотрите же!
А вид отсюда, с вершины холма, и действительно открывался просто завораживающий: над макушками деревьев выросла пыльная воронка гигантского смерча. Пыльного? Ну нет — крутившиеся над лесом черные точки не могли быть не чем иным, кроме как здоровенными валунами, а то и поднятыми в воздух людьми.
И снова серия пробившихся даже сквозь листву вспышек: раз, два, три!
— Быстрее! — рявкнул на нас Рауль, и мы направили лошадей вслед за спускавшимся по склону отрядом.
Вестовой — усталый парнишка в запыленном мундире — уже дожидался нас у подножия холма.
— Мельничный брод, — только и сказал он графу.
— Знаешь, где это? — спросил Рауль командовавшего десятком арбалетчиков капрала.
— Недалеко совсем, но можем на еретиков наткнуться. Они как раз в ту сторону отступали…
— Выдвигаемся! — распорядился Луринга. — Быстрее!
Капрал обреченно вздохнул и направил коня на уже начавшую зарастать кустами просеку.
— Это дорога к заброшенной мельнице! Оттуда до брода рукой подать! — обернувшись, крикнул он.
Да вскоре мы и сами поняли, что мчимся в опасной близости от разгоревшейся на опушке леса схватки. Лязг оружия, ржание коней, вопли заколотых, затоптанных, порубленных солдат. И вспышки, вспышки, вспышки! Даже здесь ощущался странный, обычно появляющийся после грозы запах, а волосы на голове так и вовсе стали дыбом. И еще — жуткий гул смерча, треск деревьев и до одури пугающий шелест срываемой с ветвей листвы.
Почему больше всего пугал именно он? Хоть убейте — не скажу…
Лошади стали почти неуправляемыми, моих невеликих умений едва хватало, чтобы удержаться в седле, но вскоре опасное место осталось позади, и мы выскочили к заброшенной мельнице.
Разрушенная плотина со вспухавшими меж торчащих из воды камней бурунами, покосившаяся ограда, пустые окна, худая кровля. Да и сам дом казался каким-то скособоченным и готовым рухнуть от любого чиха…
— Во двор! — рявкнул Рауль, нахлестывая коня.
Причин для спешки и в самом деле было предостаточно:
всего в полутора-двух сотнях шагов от нас разгорелась настоящая битва. Сгрудившиеся у брода еретики торопились переправиться на тот берег; наши солдаты наседали, но ничего не могли поделать с преградившим им дорогу Высшим. Вокруг бесноватого крутился смерч, в который затягивало летевшие в него стрелы и арбалетные болты, а пытавшихся подступить вплотную латников разбрасывали в разные стороны ослепительные вспышки рукотворных молний.
Да и как подступить, когда тебя, того и гляди, оторвет от земли и унесет под самое небо? А потом так грохнет об землю, что только мокрое место и останется.
— Занимайте оборону! — приказал арбалетчикам и егерям Рауль и указал лучнику на крышу мельницы: — Оттуда Достанешь?
— Долететь стрела долетит, но смерч… — засомневался Эдвард.
— Бегом! — заорал граф. — Если дать еретикам перегруппироваться, контрнаступление захлебнется, не успев начаться! Живей, я сказал!
Эдвард выломал и без того висевшую на одной петле дверь и скрылся в доме, граф поспешил за ним, я обернулся и выругался: для противника появление людей на заброшенной мельнице незамеченным не осталось. Вот только правильно оценить нашу численность командир еретиков не сумел и направил сюда всего десяток пехотинцев. Или это лишь разведка?
Я заскочил в мельницу и, кляня себя за то, что забыл шлем в притороченной к седлу суме, бросился на второй этаж. Оттуда по наваленной в угол куче всякого хлама поднялся на чердак и выбрался через слуховое окно на крышу.
— Нереально, просто нереально, — с ужасом уставился на крутившийся вокруг Высшего смерч Эдвард. — Никаких шансов…
Пыль, листва и сучья? Ха! Отсюда было прекрасно видно, что вихрь несет здоровенные каменюги, тела солдат и выдранные с корнем деревья. Пусть не вековые дубы, но все же…
— Высший пока не атакует, он просто дает возможность своим людям уйти на тот берег. А потом здесь такое начнется! — стиснул кулаки взбешенный безвыходностью ситуации Рауль, — И ты говоришь, не сможешь попасть?
— Не смогу…
— А придется.
Я выудил из тула стрелу с проклятым наконечником и поспешно сунул ее в руки лучнику.
— Да не получится ничего! — в ответ заорал тот. — Сам не видишь, что ли?
— Ты вниз глянь, — указал я Эдварду на подбегавших к мельнице солдат.
Прятавшиеся за поваленной оградой стрелки по команде капрала поднялись с колен и разрядили в еретиков арбалеты. Убитые и раненые пехотинцы повалились на землю, трое чудом уцелевших счастливчиков бросились наутек.
— Вашу мать! — выругался Рох. — Да что ж такое творится-то, а?
— Долго нам здесь не продержаться, — криво усмехнулся я, старательно делая вид, будто ничуть этим не обеспокоен. — И удрать точно не успеем: вон, бегут уже.
— Давай спасай наши шкуры! — насел Рауль на Эдварда с другого бока. — У тебя все получится…
— Да вы не видите, что ли?! — заорал парень, завороженно уставившийся на пыльный смерч. — Вы гляньте только!..
— Две дюжины пехотинцев и лучники, — отстраненно заметил я. — Егеря забаррикадировались в доме, но надолго еретиков это не задержит. Как думаешь, Эд, сгореть заживо — это очень больно?
— А ну вас! — Эдвард натянул лук, задрал наконечник чуть ли не к небу, да так на несколько показавшихся бесконечно долгими мгновений и замер. По виску у парня потекла тоненькая струйка пота, но руки не дрожали, и когда он спустил тетиву, то был уже абсолютно спокоен.
Стрела взмыла к облакам, на миг зависла прямо над пыльной воронкой и отвесно ухнула вниз. Несколько ударов сердца ничего не происходило, а потом смерч сорвался с места и принялся вырывать оказавшиеся у него на пути деревья.
— На чердак!
Ухватив лучника за руку, граф нырнул в слуховое окно, я бросился следом, и тут же по гнилым доскам крыши заколотили выпущенные еретиками стрелы.
Вот только времени на полноценный штурм у этих выродков уже не осталось: не сдерживаемые больше магией Высшего марнийцы бросились в атаку и врубились в беспорядочно сгрудившуюся перед бродом толпу. А прорвавшиеся под прикрытием отряда легкой кавалерии через занятый еретиками хутор к берегу лучники принялись обстреливать в панике переправлявшихся на тот берег беглецов.
Бурая от крови и поднятого со дна ила вода, плывущие вниз по течению тела, затянувшая небо гарь подожженного обоза. Звон оружия, рев сигнальных рожков и крики, крики, крики раненых людей…
У отправленных по наши души солдат не выдержали нервы, и, на бегу избавляясь от доспехов, они кинулись к реке. Приготовившиеся подороже продать свои жизни егеря и арбалетчики радостно заулюлюкали, и мы с графом незамедлительно присоединились к охватившему их ликованию.
Выкрутились! Ха-а-а!
— Фляжку дай, — будто выкинутая на берег рыба, глотая открытым ртом воздух, попросил Эдвард.
— Свою надо иметь, — буркнул я, но фляжку с остатками полынной настойки ему все же кинул. А сам перебрался к усевшемуся прямо на пыльный пол графу. — И что нам теперь, второго Серебряного орла дадут? Или сразу золотого и герцогский титул в придачу?
— Кому-то, несомненно, дадут. — Рауль выудил из кармана платок и вытер перепачканное пылью и обрывками паутины лицо, — Только не тебе и не мне.
