Ульяна Соболева - Легенды о проклятых. Безликий
- Садись за стол, маалан. Поешь с нами, - кивнул на место рядом с собой.
- Я не голодна. Если я вас так порадовала позвольте уйти к себе.
В глазах слезы блестят и подбородок подрагивает. Как же мне хочется, чтобы она хотя бы раз сказала мне, что-то без ненависти и холода. Без льда.
Схватив за руку насильно усадил рядом.
- Не позволю. Я хочу, чтобы ты со мной ела. Эй ты, принеси моей рабыне столовые приборы и кубок дамаса. Заслужила за красивое пение.
Обратил внимание, как мои воины смотрят на ожоги после прикосновения к ниаде и суеверно отводят взгляды.
- Что ж ты не рассказываешь, Рейн, что в Талладас за невестой едешь?
Я обернулся к Гаю, знатному лиону, который усадил на колени сразу двоих танцовщиц и кормил их с руки сладкими сахарными шариками.
- А разве я похож на безумца или благодетеля? Кроме чистокровной самки Талладасу больше нечего нам предложить.
Возле Одейи поставили кубок и столовые приборы, но она продолжала смотреть впереди себя, даже не прикасаясь к еде. Я кивнул слуге и тот наполнил ее блюдо яствами, которые выбрал я сам.
- Значит породнишься-таки с Лассарами, Рейн?
- Значит захвачу больше земель, Гай. Валласарские итак мои. Почти все. Или ты предлагаешь захватить твою землю и присоединить ее к велиарской?
Лион дас Церон нахмурился, а все остальные расхохотались.
- Говорят Лориэль дес Туарн славится красотой и кротостью нрава. Правда в девках засиделась. Может не выдержать твоего валлаского темперамента.
- Выдержит. Куда денется? Лассарки намного выносливей, чем кажется на первый взгляд.
Посмотрел на ниаду, а та опять сжала челюсти, проворачивая нож в тонких пальцах.
- Красный тебе к лицу, маалан. Определенно природа не ошиблась, одарив тебя кровавыми волосами. Это твой цвет.
- Природа никогда не ошибается. Она одарила тебя жутким лицом и жутким нутром, валласар. Удивительная гармония и сочетание.
Я расхохотался. Она даже не представляет насколько я жуткий. Ей это в голову не приходит. Она видит только то, что я позволяю ей видеть, удерживая зверя под контролем.
- Не природа, маалан. А человек. Человек уродует, если считает, что имеет на это право.
- Значит кто-то был невероятно справедлив к тебе, - отчеканила она и я почувствовал, как глаза застилает алой пеленой, а в венах взрывается ненависть…которая всего лишь минуту назад, казалось склонила голову перед моими воспоминаниями. Ядовитым контрастом с такой силой, что у меня скрутило все внутренности от едкого желания схватить ее за волосы, заставляя запрокинуть голову, открывая горло и полоснуть по нему тем самым ножом, который она сжимала в тонких пальцах.
- Так же, как и я справедлив к тебе, ниада. Отправляйся в спальню и жди меня.
Она резко обернулась и выпалила мне в лицо:
- Никогда не буду тебя ждать, проклятый валласарский ублюдок! Ты никто чтоб я тебя ждала!
Перехватил за запястье, дергая ее к себе, слыша, как потрескивает моя кожа, глядя в потемневшие зрачки и гримасу отчаянной решимости на лице. Как тогда, когда убила астреля. Сумасшедшая вздорная сука.
- Будешь ждать. Голая. На моей постели. С раздвинутыми ногами. Давай. Пошла отсюда.
Кивнул страже, чтоб увела лассарскую сучку иначе я могу потерять контроль.
- Дай себе восстановиться, Рейн.
- Не лезь не в свое дело, Саяр. Решил заботиться обо мне?
Схватил кубок и осушил до дна.
- Не о тебе, а своем велиаре, которому скоро в поход и неизвестно что нас там ждет.
- Твой велиар живее всех живых. А ты не суй свой нос куда тебя не просят. Заносишься, Саяр. То, что ты рядом еще не значит, что завтра я не прикажу посадить тебя на кол.
- Не значит. Для тебя уже многое ничего не значит.
Я резко вогнал нож рядом с его рукой, и он дернулся всем телом, глядя как рукоять раскачивается из стороны в сторону, отражая в блестящем лезвии его испуганное лицо.
- Запомни, как только перестанет значить, это лезвие войдет в твое горло, как по маслу.
***
Встал с кресла и направился в покои, ощущая, как зверь поднимается во весь рост. Приближение луны. Остро. Настолько остро, что я слышу сердцебиение каждого из присутствующих в замке, слышу голоса, шепот, вздохи, шум бегущей по венам крови. Но еще ярче я чувствую ЕЕ запах. Выбил дверь ногой, и она со скрипом задрожала на петлях. Ниада не обернулась. Стоит возле зеркала, полностью одетая. Смотрит на свое отражение.
В ушах нарастает гул от одного вида ее открытой спины и выпирающих лопаток. Такой контраст тонкого шелка шали и белоснежной кожи. Захлопнул за собой дверь, швырнул кубок с дамасом в огонь и сделал шаг к ней. Одно ее проклятое «нет» и я убью ее сегодня. Стал сзади шумно вдыхая запах кожи и волос. Дурманит, пьянит сильнее дамаса и мериды. Потянул шнуровку платья, распуская, стягивая с ее плеч, глядя на нее через зеркало и, чувствуя, как простреливает в паху. Больно настолько, что хочется взвыть…но она молчит. Впервые молчит и похоть начинает реветь взбесившимся зверем.
Потянул за конец шали, завороженно глядя как алая материя скользит по нежной коже, слегка впиваясь и заставляя девушку распахнуть шире глаза. Смотрит на свое отражение. Не на меня.
- Сочетание красного и белого…крови и смерти.
Платье упало к ее ногам, а я медленно расшнуровал корсет, глядя на обнаженную грудь над ним. На ее тугие соски. Такие зовущие, острые. Отшвырнул корсет в сторону.
Потянул за шаль. Шелк легко соскользнул по ее плечу, задевая сосок. Бирюзовый взгляд потемнел, а я ощутил, как от напряжения начинаю дрожать. Натягивая материю двумя руками, чтобы скользить по ее телу, следя за мурашками на перламутровой коже.
- Чувствительная…отзывчивая и чувствительная, моя девочка. С утра до вечера думал о тебе, ниада…
Шаль удавкой тянется по её горлу и между грудями, по животу, между ног и ягодиц по спине наверх, образуя петлю. Ее дыхание учащается, а я держу взгляд. Цепко, сильно, не давая ей уйти из-под контроля, вырваться, ускользнуть.
- Чувствуешь, как тяжело дышать? Когда я смотрю на тебя, мне хочется разодрать себе грудную клетку.
Дернуть шаль вверх, заставляя ее взвиться и запрокинуть голову. Кровавый шелк впивается между стройных ног, а я пожираю ее голодным взглядом и завидую проклятой материи, она может касаться ее когда пожелает и не дымиться, превращаясь в пепел.
- Нравится?
Не отвечает, только взгляд поплыл, стал рассеянным, пьяным и я потянул за другой конец шали теперь уже вверх. Застонала, закатывая глаза, кусая пухлые губы, теперь уже дрожит она, вместе со мной.
Подхватил ладонью под грудью, прижимая спиной к себе, впиваясь жадными губами в ее шею и проникая пальцами сзади, потирая материей горячую влажную плоть, продолжая смотреть на нее в зеркало. Ее молчание заводит, сводит с ума…Как согласие. Первое согласие за все эти адские недели рядом с ней. Я прижимаюсь к ней ноющим от возбуждения членом, чтобы чувствовала, как я хочу ее. Как я дико хочу ее всегда. Медленно вхожу двумя пальцами, выдыхая. Когда почувствовал влажность и горячую тесноту. Ее рот приоткрывается в немом крике…Неет…Не дам. Узнай, что такое боль, когда разрывает от неудовлетворенного желания. Выдернуть пальцы, усмехаясь в зеркало.
- Не так быстро, ниада….
Поставил ее ногу коленом на трельяж, заставляя девушку прогнуться. Покусывая ей затылок снова потянуть за шаль, теперь назад, глядя как она исчезает между нижними губами ниады, как просвечивает под ней розовая, блестящая плоть. Кончиками пальцев другой руки пробежаться вдоль позвоночника, повторяя каждый изгиб, вниз к ямочкам на пояснице, вызывая очередную волну мурашек, цепляя их языком с ее затылка, сатанея от её запаха и ответной реакции на ласку. И снова потянуть за шаль под ее надсадный стон и дрожь по всему телу. Зашипеть, слегка проталкивая пальцы в лоно вместе с шелком, но не проникая, а лаская у самого входа, дразня и прикусывая мочку ее уха, сжимая сосок второй рукой.
- Видишь какая ты для меня, девочка-смерть? Посмотри на себя. Смотри.
- Я хочу смотреть на тебя.
Триумфально застонать ей в ухо, чувствуя, как раздуваются ноздри и нервы натянуты до разрыва.
- Повтори, - растирая клитор, через материю, - скажи это еще раз.
- Я хочу смотреть на тебя.
Резко развернул к себе, сажая на дубовый трильяж, склоняясь к ее рту чтобы жадно впиться в него, проталкивая язык, сплетая с ее языком, продолжая ласкать ее пальцами, чувствуя, как срывает контроль, как нарастает внутри торнадо, закручивается по спирали в адское стихийное бедствие. Твою ж саананскую… услышать от нее…хотя бы так.
- Еще…
И в этот момент мне в грудь упирается острие ножа. Под ребра. Слева. Чуть ниже сердца, которое разрывается от понимания почему молчала и не сопротивлялась.
- Одно движение и… - дрожащим голосом, хрипло, а я все еще поглаживаю ее клитор.
