Сергей Ким - Смерть Красной королевы
– Ну, Танабата – праздник для нас это новый, но с ним связан интересный обычай, – объяснила Лена. – Пишешь в этот день на бумажке желание и привязываешь его к бамбуковому дереву…
– Я не спец по ботанике, но на бамбук это похоже мало. Больше на вишню смахивает.
– Вообще-то это сакура, – вклинился Песец. – Настоящие бамбуковые деревья тут не прижились.
– Фигня какая-то в общем, – хмыкнула я. – Ладно, пошлите дальше.
– Ой, а давайте тоже свои желания напишем? – предложила Лена.
– Да ну… Ребячество какое-то…
– Ну, пожалуйста! Ну, Алиса! – меня схватили за руку и натурально потащили.
– Да ладно… Что мне жалко, что ли…
Около этой сакуры… Да какая это сакура? Куст это просто. Как-то не так я себе эту знаменитую японскую вишню-пустоцвет себе представляла… Как-то более… внушительно, что ли…
Ладно, это не важно, в принципе.
Так вот. Около этого куста стоял небольшой стол, за которым обнаружились две бойкие девочки-школьницы, раздающие прохожим какие-то букетики и те самые цветные бумажки с верёвочками…
– Девушки! Хотите, чтобы у вас желание исполнилось? Напишите и привяжите к дереву! Всё исполнится! Честно-честно! – наперебой затараторили они, когда мы подошли поближе.
Лена взяла протянутую ручку и начала что-то увлечённо писать. К ней присоединился и Песец, тоже что-то с начавший быстро строчить, а затем ручку и листочек всучили мне.
И, значит, стою я с ними как последняя дура посреди улицы…
Стою и не знаю – а что мне загадать-то?
Чего-нибудь банального – здоровья, удачи, любви, счастья? Слишком тупо. Задашь общий запрос – получишь такой же общий ответ. Желать всегда надо чего-нибудь конкретного.
Написать своё самое сокровенное желание? Так сказать – розовую мечту? А нет у меня такой.
Парадокс, возможно, но у Алисы Корниловой нет ни одной сокровенной мечты. Я не хочу изобретать лекарство от рака, не хочу выходить замуж за принца или становиться певицей. Алиса Корнилова не мечтает – она ставит перед собой цели, а потом достигает их.
Мечта – это что-то несбыточное. К чему можно идти всю жизнь, но вряд ли когда-нибудь дойдёшь. И лучше, если не дойдёшь. Потому что нет ничего хуже, чем разочароваться в том, к чему так долго стремился.
Алиса Корнилова не хочет разочаровываться. Поэтому и не мечтает.
Маленький и колючий на весь мир человечек, что предпочитает крепко стоять на земле, а не парить в облаках. Это про меня. Это – я. В этом – вся я.
Какого чёрта…
Внезапно накатило неизвестно откуда взявшееся раздражение. Что за дурью я вообще сейчас маюсь? На улицах города идёт охота на людей, а я стою тут и делаю что-попало-сбоку-бантик, в то время как могла бы убивать кишинов, пока они не убили кого-нибудь.
Быстро и решительно написала на бумажке своё, как бы, желание:
"Слава человечеству! Хочу убить всех кишинов".
Рисунок в виде схематичной флёр-де-лис – геральдической лилии. Подпись. Дата.
Не знаешь, что делать, встретившись с глупостью – доведи её до абсурда.
Привязала бумажку (как назло ещё и столь нелюбимого мной розового цвета) к ветке, махнула остальным.
– Давайте быстрее уже – у нас ещё много работы сегодня.
* * *
Ночь опускалась на Саппоро, а мы всё ещё не могли считать нашу миссию на сегодня исполненной.
Кишины как с цепи сорвались, попадаясь всё так же часто. Хотя обычно уже часам к шести-семи вечера их пик активности почти сходил на нет.
Но сегодня был явно не обычный день.
Ещё утром мой персональный счёт убитых демонов остановился на красивом и круглом числе пятьдесят. Пока что в день я убивала одного-двух кишинов, редко больше.
Полчаса назад мы прикончили двадцать третьего за сегодня.
Пришлось раскошеливаться ещё на целых шесть жемчужин: пять – себе, одну – Лене, которая с непривычки здорово вымоталась. Да и я сама, если честно, уже была близка к тому, чтобы плюнуть на всё и пойти домой. Заёмная демоническая энергия давала огромный прилив сил и бодрости, но тратилась слишком уж быстро, а моя обычная энергия восстанавливалась с громким скрипом. В таком состоянии продолжать охоту становилось уже элементарно опасно – например, в последнем бою я пропустила удар. Когти кишина не пробили бронированный корсет, хотя и было очень больно, но распороли юбку и оставили три глубоких царапины на левом бедре, которые быстренько залечили совместными усилиями Лена и Широ.
Весь день я только и делала, что бегала, прыгала, рубила и стреляла. Как заведённая. Пока я была полна сил, это казалось простым и лёгким, но сейчас я уже ощущала, что вообще-то мои пистолеты весят по килограмму с лишним каждый. А пиломеч так и вообще… Нет, дралась я пока что всё так же, будто для меня не существует таких понятий, как масса и инерция, но зато потом…
– Ещё один кишин – и по домам, – вынесла я свой вердикт, допивая банку "милкиса" и отправляя её метким броском в мусорную урну. – Иначе в следующий раз могу прозевать удар с более печальными послед…
Я осеклась.
Темнота вечернего Саппоро неожиданно на мгновение сменилось ослепительно-ярким светом, а вот свет уличных фонарей напротив превратился во тьму.
– Что, опять это твоё чутьё? – широко зевнул лис.
– Похоже на то, – я поднялась с парковой скамейки, на которую мы все присели отдохнуть. – Двинули.
За прошедшее время я кое-как научилась управляться с этой своей способностью. Очень полезной, кстати. Радиус её действия был намного шире, чем у браслета – где-то метров двести-триста, но зато это чутьё было не слишком информативным. Чаще всего оно просто сигнализировало, что где-то поблизости кишин. И намного реже появлялось ощущение вылетающей из тела души, мчащейся кратчайшим путём к месту появления демона…
И, увы, сейчас был как раз не этот случай.
Петляя между домами, мы быстро шагали вперёд. Мой и браслет Лены начинали потихоньку искриться, сигнализируя, что кишин уже где-то совсем близко…
Миновали небольшой торговый центр, торгующий электроникой, и тут где-то вдалеке раздался крик. Больше не медля ни мгновения, перекинулась в боевую форму, слегка поморщившись от прострелившей в висках боли, и побежала вперёд, доставая из-за спины пистолеты.
Буквально вылетев из узкого проулка между парой небольших офисных зданий, я оказалась на небольшой площади…
Картину, что освещалась редкими уличными фонарями, будто калёным железом выжгло на сетчатке глаз.
Крупный – метра два с половиной в холке, кишин. Широкоплечий и коренастый, с огромным горбом, усеянным длинными острыми костяными шипами. Череп, напоминающий козлиный, и увенчанный двумя загнутыми назад рогами. Нижние лапы – самые обычные, вместо верхних – две пары тонких и узких клешней.
