Мария Филиппова - Гшер. Части неделимого
— Как ты относишься к идее шумного побега? — В ответ на мой вопрос Вирлан приподнял голову, на его бледном лице багровел потрясающий по размерам синяк, но хуже него было само выражение, застывшее в глубине глаз. Полное равнодушие и отрешенность, он был настолько погружен в свои мысли, что даже не сразу понял о чем я его спрашиваю.
— Побег? Попробуй для начала просто коснуться магией этих решеток. Только не переусердствуй.
Мне не очень понравился тон, каким это сказал Риан, но не отступать же из-за этого…
Иногда надо все-таки прислушиваться к взрослым, думала я, медленно сползая по стеночке. Выброшенный Воздушный Таран вернулся обратно быстрее, чем я успела удивиться непоколебимости не таких уж внушительных на первый взгляд прутьев. Хорошо, что я еще додумалась не в полную силу экспериментировать.
— А ты тоже пробовал? — Вставать не имело смысла, поэтому я просто повернула голову в сторону второго живого существа в этой клетке. Существо молча продемонстрировало запястья, на которых уютно устроились тонкие браслеты из крученой бечевки, с длинных концов свисали грозди переливающихся бусин. Тот, кто делал эти антимагические путы явно был творческим человеком. — И сильно они тебе мешают? — Вирлан также молча щелкнул пальцами, огненные язычки исполнили свой танец и потухли только у земли. — Но как? — Даже отсюда чувствовалось, что в тонких нитях браслетов сдерживающего влияния больше чем в целом саркофаге из обработанного особым способом серебра. Да с такими наручниками не то что качественную иллюзию, даже искру не выпустишь!
— Потому что на тебе их нет.
— Очень содержательный ответ. — Скривилась я. — Может тогда попробуешь разобраться с решетками?
— Я пробовал. Целых два месяца пытался взломать защиту, когда сидел здесь в прошлый раз. Поверь моему опыту — все бесполезно. Создатель этой камеры сделал все, чтобы я не смог отсюда убраться.
— И кто это такой умный?
— Ювентаний.
— Может хватит? Таний никогда бы так не поступил. — Я опять начинала злиться. Раздражало все: индифферентный как камень Вирлан, неспособность выбраться отсюда, решетки, до которых даже физически дотрагиваться было невыносимо, режущий глаза свет, холод, проникающий сквозь рубашку…. Рубашку?! Если этот малохольный в углу где-то потерял мою куртку с драконьими "подарками" то сидеть я буду за братоубийство!
— Просто ты никогда не испытывала его терпение до крайней степени. В семнадцать лет это было для меня своего рода развлечением, правда, закончилось оно несколько непредсказуемо… на камеру по индивидуальному проекту за невинные махинации я точно не рассчитывал.
— Тогда ты сам виноват.
— Я и не отрицаю. Просто говорю: выбраться отсюда нереально.
— Если это действительно работа Ювентания, то не сомневаюсь.
— Его, будь уверена. Тут даже где-то есть его герб, если хочешь — поищи. Все равно заняться нечем.
— Ну прям таки! Я сейчас тебя, радость моя, убивать буду. Ты куда мою куртку дел?!
Вирлан все с тем же отрешенным выражением посмотрел на меня, и спокойно сказал:
— Вон она на стуле висит. — Действительно, моя родная одежка вся в прорехах после общения с Моргрейном спокойно висела на спинке стула по другую сторону решеток. Повода раздражаться и дальше не было, даже жаль как-то…
— А долго нам здесь еще сидеть?
— Что, домой хочется? — Я кивнула, а что еще говорить? Риан вздохнул, набрал в грудь побольше воздуха и во всю мощь рявкнул: — Охрана! Бумагу и чернила мне, живо!!
От подобного вопля можно было и оглохнуть, неудивительно, что прибежавший сонный стражник был злее черта, с перепою хлебнувшего святой водицы.
— А больше тебе ни че не надь, щенок?
— Можешь повеситься на ремне, я не против развлечения. Бумагу тащи, и шевели ногами, мне надоело здесь сидеть. — Вот если сейчас стражник откроет камеру и лично возжелает начистить морду за такое поведение я точно не буду удивлена.
— Будет тебе бумага, щенок, такая будет! Небо в овчинку покажется! — Рявкнул напоследок стражник и скрылся из поля зрения. Очень скоро он вернулся в сопровождении дряхлого старика в халате, поверх которого блестел знак начальника гарнизона. — Вот он, господин Улий, буянит, хамит, на неприятности напрашивается….
— Что ж ты безобразничаешь? — Проскрипел старик, его глаза блестели с таким выражением, что сразу было понятно — тот еще мерзавец, поблажек можно не ждать.
— Улий… — Задумчиво протянул Вирлан, не отрывая непроницаемого взгляда от сморщенного лица. — Не тот ли ты Улий, что бегал на побегушках и трясся вон в том углу, до мокрых штанов боясь меня? — Старика несколько перекосило от злости, значит точно тот.
— Ты снова в камере, — окрысился Улий, — и нет теперь здесь доброго учителя, что вытащит тебя из этой клетки. Ты сдохнешь здесь, сгниешь заживо вместе со своей девкой. Ты…
— Все это прекрасно, мальчик, — перебил Вирлан, — но твои старческие бредни не заменят мне требуемого. Неси бумагу, не зли меня.
— Ты ничего не сможешь мне сделать! Ты в клетке как бешеный зверь, как тварь, от которой нужно избавиться! — Смех старика был несколько ненормальным, да что там… откровенно сумасшедший.
— Улий, Улий, Улий… — В притворном сожалении покачал головой Риан. — Ты по-прежнему боишься змей? Этих славных тварей, чьи гибкие тела созданы для того чтобы обвить твою немощную шею и сломать её… — Вирлан говорил, а я медленно сжималась в комок, потому что вид длинной, поблескивающей алыми пятнами на блестящей черной чешуе карпацкой гадюки ползущей к старику мне не нравился. Я знала, что это иллюзия, но даже эфемерный образ одной из самых ядовитых гадин в мире заставлял спину покрываться мурашками. — Посмотри, как она прекрасна, эти кроваво-алые росчерки, завораживающие движения…ты чувствуешь тепло её тела? Ты видишь её голод? Посмотри внимательнее, мальчик, почувствуй. — Хрипящий голос только добавлял гипнотического воздействия, даже мне стало неудобно. Это при том, что я даже не видела лица Вирлана, стоит ли упоминать как посерел Улий, на которого были направлены одновременно взгляд, голос, иллюзия и магия подавления? — Смотри в её глаза, мальчик. Вспомни её, вспомни как она обвивала твои ноги….
— Хватит! — Взвизгнул Улий. — Ты не выйдешь отсюда. — Прорычал он, его глаза блестели безумным страхом.
— Посмотрим, мальчик, посмотрим. — Я буквально почувствовала холодную улыбку Вирлана. — Неси бумагу.
Спустя три минуты Вирлан получил требуемые письменные принадлежности. Улий стоял неподалеку, с нескрываемой ненавистью глядя внутрь камеры, его взгляд старательно избегал Риана. Но, видимо, долго держать рот закрытым он был в принципе не способен.
