Александра Смирнова - Днем и Ночью
— Да, — улыбка стала несколько искреннее. — Вот только этому нельзя помочь, никак, даже Анарий ничего не может сделать.
— Но у меня получилось, разве ты не это только что сказала? Давай сделаем так: заключим перемирие, если хоть не дружбу, и попытаемся помочь друг другу. Ты спасла мне жизнь, давай я постараюсь сделать хоть что-то для тебя. Только помоги мне в этом.
— Хорошо… И еще раз прости, за сестру.
— И еще одно — не будем больше об этом говорить. По совести, я тебя уже убил и за сестру отомстил, так что… Просто забудь.
— Я не могу. Элизар, я сейчас скажу очень важную вещь, об этом даже Анарий не догадывается. Понимаешь, я… я же дочь демона, я сама демонесса, и потому… Элизар, это фантастично звучит, но часть души всех, кого я убила, остается со мной, — она приложила руку в груди, — Там, внутри, я их чувствую. Основная часть энергии не вырабатывается моим телом, хотя эта часть велика, но все же, большую долю дают эти души. Они отдают мне свою жизнь. Элизар, Майя всегда будет внутри меня, даже если только частичка её…
Я опять обалдел. Мастер она делать такие заявления, вгоняя меня в ступор. Она на этом поприще даже Мирона перегнала!
Я осторожно коснулся её сложенных лодочкой рук, прижатых к разодранной рубашке… Смешно мы со стороны смотримся, точно, как пить дать! Измученная бледная девушка с забинтованной рукой и в разодранной рубашке на голое тело, под которой не видно ни одной царапины — все зажили за несколько секунд, — и я, здоровенный мужик, вампир, весь в крови, в одной простыне на бедрах, кое-как все еще державшейся, за руку самое опасное существо держу, а это самое существо, демон во втором поколении, готово разрыдаться от обиды и стыда. От чужого горя.
— Это правда? — прошептал я.
— Да. Это демон во мне… Ты должен лечь в кровать, помнишь?
— Хорошо, — я поднялся и подал ей руку. Она, впервые без опаски приняла её. Девушка оказалась невероятно легкой, при всех её, э-э-э, супер-ударах, пробивающих стены.
Вообще-то, дальше несла меня она, волокла на себе. Мой организм сдался после первого шага, и у меня опять закружилась голова. Ева уложила меня в постель, стянула с меня простыню, ничуть не засмущавшись, накрыла ею меня до пояса.
— Может, еще? — спросила она задумчиво.
— Нет, — поспешил отказаться я. — От этого не будет хорошо ни тебе, не мне, но больше всего мне, ведь ты меня нахрен убьешь.
— Не шути так, — нахмурилась она, присела на край кровати, стала распутывать бинты на руке. Интересно, а когда она успела её перетянуть? Вот гладкая кожа и никаких синяков и порезов… — о чем ты хотел спросить?
— Ну во-первых, о тебе самой. Никто лучше тебя самой не сможет сказать, кто ты такая.
— Это тебе известно, я все по не многу, немного от оборотня, от вампира, от демона и мага, но ничего — от человека. Но меня воспитали как человека, в этом вся проблема. Ты знаешь это на примере обращенных вампиров.
— Да, они трудно принимают наш мир вообще…
— Я не хочу жаловаться, я не хочу вызывать у тебя сочувствие, но…
— Рассказывай, как есть.
— Я до четырнадцати лет не знала, кто я такая. Я считала себя чудовищем, и мое сознание породило их в угоду моей фантазии. И эти чудовища, часть меня, они олицетворяют каждое начал во мне, соответственно, они развили в себе качества вида до предела, до того, как я их представляла. Если это вампир, то кровожадный монстр, если оборотень — человек зверь, не контролирующий себя, если это демон — то это сильная и хитрая тварь, опаснее которой нет. Они в моей голове, сейчас они уже равноправные личности, они вполне могу меня уничтожить. Смена власти над телом… Моя психика не просто сломана, она разделена на части, и моя — самая малая. Понимаешь, я сама мало что могу, в моем распоряжении лишь возможности тела и крови, а магия и другие способности — это их привилегия. Я могу ими пользоваться, но чем сильнее, тем больше лазейка для них. Потому что именно эти способности пробуждают во мне страх, прорывающий печать.
— Их семь, да?
— Одиннадцать, если быть точным. Семь в видимом спектре, остальные четыре — чистой воды внушения, блоки на подсознательном уровне. А паутинки, их несколько, вроде той, что ты видел, помогают держать эмоции, которые могу пробудить альтер-эго во мне. Эти паутинки невозможно порвать, они деформируются, давая лазейки, но никогда не исчезают. Я сама согласилась. Анарий предлагал мне на выбор несколько вариантов. Можно было уничтожить их, но неизвестно, как бы я сама была… можно было оставить как есть, существовала вероятность, что как у оборотней. Потом мое сознание соберется назад. Но я выбрала запечатывание. Сама. Когда он откопал меня на задворках лабиринта моего сознания, я была почти безумна. Вытащить меня из этой трясины… почти не реально.
— Ева, что ты сделала тогда? Ну, с тем парнем, с духами?
— Я думала, это понятно, — удивилась она. — Семнадцать секунд — время, нужное для того, чтобы затуманить сознание врага, взять под свой контроль. Я перебрала множество вариантов, но ни один не давал хотя бы пятидесятипроцентной гарантии, что ты выживешь. Не будь ты так сильно измотан, я бы попробовала нечто другое, но в тот момент это было лучшее решение, несмотря на то, что я засветилась едва ли не хуже, чем ты. На создание абсолютной защиты уходит тридцать четыре секунды, это слишком долго, тебя успели бы в капусту порубить, а я не могла бы отвлечься. Простой удар концентрируется за семь секунд при максимальной силе. Но от него очень легко увернуться, и я опять же не смогла бы защитить тебя, а от такого удара призракам нет никакого вреда. Можно было поступить иначе, множество раз иначе, но… Я посчитала, что семнадцать секунд — не так много. Я создала иллюзию того, что я оказалась совсем рядом, на том месте, где враг стоял, и он послал призраков туда… они его убили, а со смертью призывающего техника разрушается, сам знаешь.
Она положила мне ладонь на грудь, на почти зажившую рану, кожа вокруг которой была противного серого цвета, нездорового и сухого.
— Хорошо, что тебя ранили лишь вскользь. Но даже так шансов у тебя было не много. Говорят, ты невезучий, но знаешь, в рубашке надо родиться, чтобы выжить, будучи раненным Призрачным Клинком.
— А те знают, что ты здесь?
— Да, насколько я могу судить, они оцепили территорию достаточно большую. Пока ты не придешь в себя, нечего и пытаться выбраться. У меня не хватит сил скрывать нас и одновременно драться.
— Жаль, что ты не супервумен.
— Жаль.
Я прикрыл глаза, пытаясь успокоится.
— Надо было все же настоять, ты слишком слаб. Очень больно?
