Дмитрий Щербинин - Спящие боги
Очнулся Творимир в той жалкой конуре, которую ему оставили соседи. Сжимали темные стены, из–за них слышалась брань и детские крики, над ним чернела труба. В верхней ее части обозначился лик безумца, который крикнул:
– Я там тебе кой чего оставил. Ты ешь, а то совсем загнешься…
В руках Творимира была стеклянная банка. В банке усиленно шевелился, пытался выкарабкаться красный мох.
– Ты не обращай внимания, что шевелиться, а ешь.. – советовал безумец. – Я то ем!.. Главное – лучше прожевывай…
И он действительно запихал себе в рот живого мха. Захрустел. Прохрипел:
– От этого виденья бывают… Знаешь, какие виденья… О–о–о…
– Нет. Я лучше пойду на работу. – Творимир оттолкнул банку.
Сверху неслось:
– О–о–о, хорошо… Ну, иди–иди… Я тебе протез приделал, вроде ничего – работает. Ты, главное – осторожней на него наступай, а то…
«А то» – была сильная боль. Творимира передергивало при каждом шаге, но все же он доплелся до работы.
Широкоплечий, глянул на кусок железной ноги. Лениво спросил:
– Что, оттяпали?
– Да.
– Бери кувалду, и за работу…
В тот день, во время работы Творимир терял сознание. Но он быстро очнулся, и, сжав зубы, предвкушая ночное виденье, продолжил молотить…
Получил паек и выпивку, но, проглотил их наскоро – измученный организм не принял – Творимира вырвало. Совсем слабый, приполз в свою конуру, корчась, развалился на полу. Сверху окрик:
– Ну, что – наработался?
Творимир пробормотал что–то неразборчивое. Но безумец не унимался:
– Лезть ко мне собираешься?
Творимир перевернулся на спину – глянул вверх. Выдохнул:
– Да…
– Ну, так поешь мха – он тебе сил придаст.
Творимир глянул на банку – там судорожно извивался красный мох.
– И без него доберусь… – упрямо просипел он сквозь белые губы.
Подтянулся. Согнулся. Упираясь спиной, и локтями, отталкиваясь ногами, стал подниматься в трубе. Протез скрежетал о железо. Так он добрался до уровня верхнего этажа, и тогда оглушительно забарабанили. Болезненная женщина вопила:
– А это что?! Мы о шуме не договаривались! Ты должен лазить тихо!..
И ударила, должно быть, сковородкой – словно гром грянул!
Творимир дрогнул, соскользнул, и словно мусор по мусоропроводу, полетел вниз. Упал на спину – извиваясь, застонал. По трубе несся хохот безумца. Он ревел:
– Говорил тебе – мох ешь!
Творимир в озлоблении схватил банку – хотел расшибить ее о стену, но сдержался. Некоторое время лежал без движенья, но вот решился – отвинтил крышку. Запустил руку внутрь. Мох обвил пальцы, защекотал по ладони.
– Ну, ладно – ступни не пожалел. Привыкну и к такой еде. Что там главное?.. Лучше пережевывать? Ну, так пережуем.
Мох оказался липким и безвкусным, он судорожно дергался, царапал гортань, когда Творимир пережевывал.
Перед глазами поплыли плоские, ядовитых цветов круги, треугольники и квадраты. Неожиданно один из кругов засиял солнцем, у него выросли руки и ноги – одной ногой он обвился вокруг ноги Творимира, и поволок его вверх, в трубу. Творимиру было щекотно, и он громко смеялся. Соседи, кажется, что–то кричали, но он не обращал на них внимания.
Вот выполз. Безумец был в хорошем настроении – ухмылялся, нетерпеливо помахивал тесаком с запекшейся кровью. Он говорил:
– Вверх ногами ползать научился? Молодец! Ну, готовь палец…
Творимир протянул правую руку, на которой оставалось три пальца – спустя мгновенье, оставалось два. Безумец прижег рану, и кровотечение остановилось, но тут хлопнул себя по лбу:
– Ведь договаривались, по трети пальца за визит! А я целиком оттяпал! Ну, ничего – следующие два визита пройдут безвозмездно.
Творимир находился под действием наркотика, потому не чувствовал боли. Мутными глазами искал девушку. Она сидела за столом и что–то писала. В этот раз ничего не сказала, а он ничего не испытывал – все чувства были притуплены.
При расставании старик наградил его еще одной банкой со мхом, и пробормотал, что у него «такого добра навалом», а также: «если голова будет болеть – поешь мха, сразу пройдет».
Творимир полез в свою конуру, но на полпути соскользнул, при падении едва не свернул шею. Потерял сознание.
Очнулся с дикой головной болью. Банка разбилась, и мох расползся по стенам.
Боль была нестерпимая – он начал сдирать мох, и жевать его.
Навалились бредовые виденья. Стены извивались, танцевали. Выбегали железные псы и черные дыры. Миллион железных безумцев водили хоровод. Миллионы Творимиров ползли по трубе…
Пришло время – вновь появилось Солнце – поволокло вверх. Безумец жульничал – и в этот раз отрубил целый палец, но Творимир не противился.
Прекрасный призрак глядел в пустоту. Никаких чувств не было… В окончании ночи Творимир вновь загрохотал вниз.
Так и повелось. Творимир больше не ходил на долбление подъездов. Его питал красный мох, который облепил его конуру. За день он съедал половину, но за ночь эта половина зарастала. Потом он полз к безумцу – тот заменял ему пальцы железными протезами. Кончились пальцы – в дело пошли кусочки рук и ног. Постепенно Творимир зарастал железом, но ему было все равно.
Собственно, ему и призрак девы был безразличен. Прежних чувств не было… Почти всегда его окружали наркотические виденья. Когда долго не жевал мох – голову тисками жала боль.
Так продолжалось очень долго…
* * *
Однажды стены его конуры рухнули.
Много видений пережил Творимир, и подумал, что это одно из них. Через сутки понял, что стены действительно обветшали и рухнули.
Он оказался в изначальной своей комнатушке, по которой уже расползся мох. Он пожевал, подошел к окну – там ползали жирные мухи. Творимир начал их давить. Мух было очень много, и в ближайшие дни любимым развлечением Творимира стала давка этих насекомых. Конечно, он не забывал и про мох…
Железная труба рухнула, а пролом в потолке затянулся. Что касается соседей сверху, то они куда–то пропали. Творимир уже и забыл, что ползал вверх, забыл и про деву. Он просто ходил по своей комнате, жевал мох и давил мух. Если бы он взглянул на себя со стороны, то увидел бы точное отражение Безумца. Протезы начали ржаветь, а он – гнить.
Так продолжалось очень долго…
* * *
Однажды в его дверь сильно застучали и закричали:
– Откройте! Немедленно! Я требую!
Творимир приоткрыл, увидел тощего юношу, и проскрежетал:
– Кто требует?.. Ты требуешь?.. А–а–а – ну, я преподам тебе хороший урок.
– Видите ли. Это очень важно для меня… Самое важное в этой жизни, понимаете?.. И я очень устал… – оправдывался юноша.
