Дмитрий Щербинин - Спящие боги
Мужик вытолкал Творимира на лестницу.
– Так что же? – пролепетал Творимир.
– Согласны. Нам дополнительное жилье нужно. Завтра пилить начнем. Но вот че – трубы сам таскать будешь. Понял?..
– Понял… Мне бы поесть, а то и не знаю – доживу ли до завтра.
– Сказано же – еды нет. А сейчас – спать…
Он еще раз, посильнее толкнул Творимир, и развернулся – пошел руганью и кулаками успокаивать своих детишек.
Творимир медленно спустился в свою комнатушку. Постоял там некоторое время. Но в комнате было и душно, и холодно, и неуютно – он выбрался на улицу. Заснул среди руин снесенного дома.
Утром его брезгливо пихнули в бок. Он, дрожа от холода, приподнялся. Это были рабочие разгребавшие завалы.
– Ты что – бродяга?
– Нет. Я живу в доме напротив.
– А работа у тебя есть?
– Есть. Я новые подъезды прорубаю.
– Ты смотри! Еще раз так попадешься – сдадим, куда следует.
Творимир покорно кивнул, и, терзаемый резью во впалом животе, поплелся на долбление подъезда. Он уж и не знал, как выдержал продолжительную ругань широкоплечего. Однако не только выдержал, но еще и историю придумал – как в темном подъезде напали на него грабители, как он отбивался, и как в схватке один из них отмахнул ему палец. Широкоплечий с видом знатока долго разглядывал обрубок. Наконец, вынес вердикт:
– Ладно. В первый раз – прощаю. Но учти, в следующий раз, хоть ногу потеряешь и не явишься на работу – будешь выгнан, и станешь бродягой. А знаешь, что у нас с бродягами делают?!
– Знаю. – кивнул Творимир, хотя не знал, и знать не хотел.
Далее Творимиру была всучена кувалда, и он начал долбить. И работал с ожесточением – боролся с забытьем, со смертью.
Наконец рабочий день окончен. Широкоплечий был удивлен хорошими результатами, и за это выдал Творимиру удвоенный серый паек. Тут же, у недостроенного подъезда, Творимир, не чувствуя вкуса, поглотил еду, выпил настройку, и уже пьяный побежал к дому.
Бежал долго. Все высматривал свой подъезд, и тут вспомнил, что, в какой бы подъезд не забежал – это окажется его.
Соседи сверху уже поджидали у дверей его комнатушки. Болезненная женщина набросилась:
– Учтите – себе вы оставите минимальный кусок!
– Я согласен. – устало бормотал Творимир.
– Так неси трубу, а потолок мы уже пропилили! – хрипел пьяный мужик.
Творимир пробежал через улицу, и долго ползал в руинах снесенного дома – искал подходящую трубу. Стемнело, загудел тяжелый, душный ветер.
Вот и труба. Творимир взвалил ее на спину, и, согнувшись, поплелся обратно. Ступал медленно, осторожно – здесь ничего не стоило споткнуться, и переломать ребра.
Только выбрался на ровную улицу, а его окрикнули:
– Э–эй! Стой!
Появились призрачные силуэты.
– Так. Опять ты. И трубу несешь. Вор, стало быть?
– Нет… – измученно выдохнул Творимир.
– Так зачем же эта труба?
– Чтобы ползать по ней…
– А–А–А! Он еще смеется!
И Творимира стали бить. Он качался, скрежетал зубами, но трубы не выпускал…
Вот и подъезд – он ввалился во мрак, и там призраки отстали – видно, у них были дела поважнее.
– Долго нам еще ждать?! У нас, между прочим, дети! – завизжала болезненная женщина.
– Извините, пожалуйста… – прошептал Творимир.
Оказывается, они уже перегородили его квартиру. Для Творимира оставили пространство, на котором и большой собаке было бы тесно. Кое–как протиснули трубу, и с помощью липкой мази закрепили в потолке.
И вновь потащился Творимиру в развалины – за второй трубой.
Притащил. Соседи начали ругаться:
– Давай завтра доделаем!
– Нет. Я должен видеть ее сегодня. – настаивал Творимир.
– Ну, черт с тобой! – крикнул мужик. – Иди, договаривайся с этим…
«Этот» открыл после того, как Творимир минут пять простучал в его дверь. В руках безумца был тесак. Сухим голосом говорил:
– За пролом пола – ступня. За шум – большой палец правой руки.
– Я согласен.
– Учти. Ступню я буду рубить, когда ты будешь пол проламывать.
– Но…
– Не хочешь – возвращайся к себе.
Творимир глянул за спину безумца. Прекрасный призрак был в этой гнусной комнате. Она стояла у окна, и задумчиво глядела сквозь раздавленных мух.
– Согласен… – прохрипел Творимир.
Творимир прошел внутрь. Ему было выдано долото, и он долго и упорно пробивал им дыру в поле. Снизу слышались вопли детей, и ругань болезненной женщины. Затем Творимир получил пилу – начал пилить.
Безумец склонился и закатал своей ржавой железной рукой штанину Творимира до колен. Осведомился:
– Ты готов?
– Да. – прошептал Творимир – по его впалому лицу обильно катился пот.
– Тогда я начинаю рубить.
Призрак девы подошел к Творимиру. Здесь она обронила вуаль, и плавно за ней выгнулась. Легкой, нежной рукой подхватила вуаль, но задумалась, и застыла с восхитительной улыбкой. Что–то прошептала. У нее были теплые очи…
Страшная боль рванула в ноге. Творимир застонал – он продолжал пилить…
Это было только начало. Следующий удар рассек сухожилия до кости. У Творимира судорожно забились зубы, он прерывисто, словно захлебываясь, закричал. Следующий удар засел в кости – кость раскрошилась.
Дева плавно распрямилась, повела тонкими руками, взмахнула вуалью, и вдруг закружила в воздушном танце. Подобно лебединой шее выгибалась она. Вставала на цыпочки, бабочкой–балериной порхала. И чувствовался аромат живых цветов. Она протанцевала через занесенный, окровавленный тесак – и вдруг озорно, по девичьи рассмеялась.
Еще один удар – ступа Творимира была отрублена.
В глазах стремительно темнело. Снизу неслись ватные крики:
– Ты что там кричишь, а не пилишь!..
– Я пилю! Пи–и–ил–ю–ю… – не своим голосом прохрипел Творимир.
И он пилил.
Был выпилен намеченный круг, и он склонил в него свою посинелую, дрожащую голову. Снизу на него уставились:
– Ну, ты чего там – красного мха объелся? Бери трубу, а мы тут ее с нижней частью сцеплять будем.
Творимир принял трубу. Руки его сильно тряслись, и он ничего не мог с этой дрожью поделать. И еще было чувство, будто кожа на теле натянута до предела, и сейчас лопнет…
И тогда услышал ЕЕ голос:
– Ну, что приуныл? Ведь знаешь – все закончится хорошо. Хочешь, стихи?
Предо мной ты падешь на колени,
И о вечном будешь вопрошать.
В теплом кружеве твоих мгновений,
Знаю, буду я молчать…
– А дальше я не знаю – ты извини… Но, если бы тебя не было – не было бы и этих стихов… Ну, до свидания. До встречи. До хорошего конца.
