Галина Ли - Своя дорога
— Не чего, а кого, — назидательно сказал я и указал на приближающуюся к нам дорожку из искрящихся, переливающихся зеленым огоньков.
Круглое яркое облачко подплыло к самым ногам, а потом рассыпалось, явив взорам чудесную хозяйку озера.
Руки Агаи сами нырнули вперед, пытаясь схватить фею, но я резко дернул ремень и сирин, не удержавшись на камне, полетел в воду, окунувшись с головой.
— Нельзя хватать руками все, что тебе нравится, — едва сдерживая смех, назидательно заявил я ошарашенному аптекарю, помог встать, а потом добавил, — Знакомься, это прекрасная асраи по имени Мей, самая лучшая и самая добрая девушка на всем белом свете. И самая красивая, к тому же.
Я не врал. Крошечное чудо размером в пол локтя было само совершенство. Нежное личико сердечком, огромные темно зеленые, нечеловеческие, миндалевидные глаза, полные веселья и жизни, густые блестящие волосы, тоже зеленые, полупрозрачная светящаяся кожа, длинная шейка, ну и ниже, тоже все идеально. Только вместо ног длинный хвост, покрытый серебристой сверкающей чешуей, да между пальцев рук перепонки.
И почему только в наших реках живут поганые людоеды, а не этот народец?
Чарующий звонкий голосок, словно хрустальный колокольчик, раскатился смехом.
— Дюс! Как я тебе рада! Ты давно меня не навещал!
— Прости, милая, — я нежно улыбнулся, — Твой дом слишком далеко, вот и не получалось выбраться. Зато я привел своих друзей.
При слове «друзей» ремешок в моих руках снова дернулся, видно сирин не ожидал, что я когда-нибудь произнесу это слово.
Когда он заговорил, голос прозвучал хрипло от переполнявших чувств.
— Меня зовут Агаи, извините, что я пытался Вас поймать, — на этих словах парень совсем стушевался.
Зря переживает, не он первый, не он последний. Озерные феи слишком красивы, люди редко могут удержаться от соблазна держать свои лапы подальше от столь совершенных существ.
Мей снова звонко рассмеялась, она уже привыкла и не обижалась, тем более что в случае чего могла защититься. Ведь я связал сирин вовсе не потому, что переживал за фею, а потому, что жалел юношу. Неприятно и больно, когда в лицо вдруг попадает струя очень горячей воды, по себе знаю.
Интересно, но на женщин красота асраи почти не действовала, они, конечно, восхищались феями, но ловить их не пытались. Вот и наша Морра только вцепилась в мою руку, на расстоянии рассматривая маленькую красавицу.
— Ребенок, — удивилась и умилилась одновременно Мей, — Как я давно не видела человеческих детей! Целую вечность!
А потом ее глаза разгорелись, и фея попросила:
— Отпусти ее поиграть со мной! Мы покатаемся на водяных лошадках.
Агаи тут же всполошился.
— Ни в коем случае! Морра совсем еще маленькая и не умеет плавать!
— Не обижай гостеприимную хозяйку, она не причинит девочке вреда, — одернул я сирин.
В чем в чем, а в доброте асраи можно не сомневаться.
— Морра, останешься? — спросил я для порядка, потому что малышка уже смело шагала на глубину к фее, вызвав приступ сердечной боли у своего опекуна.
Впрочем, он зря тревожился, вода под ногами малышки стала плотной, образовав невидимую глазу ровную дорожку, а потом и вовсе превратилась в маленькую, полупрозрачную лошадь.
Девочка рассмеялась и крепко вцепилась в густую гриву. Мей уселась на другую коняшку, свесив сбоку длинный хвост, и скакуны понесли маленьких всадниц по водной глади, оставляя за собой расходящиеся во все стороны круги.
— Я приду за ребенком через час! — крикнул вдогонку сирин, явно не надеясь услышать ответ.
— Не переживай, Мей вернет Морру в полном порядке: здоровую, веселую, сытую и с подарком, — утешил я сирин, развязал путы и принялся смывать с себя дорожную пыль.
Когда еще выпадет случай поплескаться.
Глава 17
Я услал Агаи спать, оставшись сторожить возвращение малышки с прогулки.
Сердобольный сирин, чтобы сделать ожидание комфортным притащил мне два одеяла. Я тут же расстелил одно и накинул на плечи второе: сидеть голышом на свежем ночном ветерке удовольствие невеликое, а грязные вещи уже забрали на чистку слуги Мей, призрачные и незаметные глазу духи.
Дождавшись пока уйдет волшебник, я снова вернулся к созерцанию пейзажа.
Желтый, как сережка воина Ингахии, серп упирался тонким рогом в черный небосвод, лишь слегка подсвечивая поросшие лесом круглые вершины гор.
Орис тоже основательно истаяла, а сейчас и вовсе спряталась в набежавшем плотном облаке, выделяя белым светом его рваные края.
Луны связывала грустная сентиментальная легенда о несчастной любви богини Орис и простого смертного. Молоденькие девушки охапками таскали на алтарь этой богини цветы, в надежде на помощь в сердечных делах.
Интересно знать, помогла она хотя бы одной?
Ветер донес веселый женский смех и возбужденный быстрый говорок сирин.
Я оглянулся на шатер. Он манил в темноте уютным огнем светильников и мягкой постелью. А еще вспомнилось, что ужин так и не попал в мой желудок.
Немного подумав, стоит ли пойти перекусить, я отказался от этой затеи.
Не хотелось нарушать несвоевременным визитом короткое уединение супружеской пары.
Милуйтесь, голубки. Пользуйтесь моментом, пока вокруг спокойно и ваш проводник в настроении совершать добрые дела.
Я уже хотел вернуться к прежнему занятию, но мое одиночество нарушило сухое шуршание травы под легкой поступью: рош-мах принесла еду.
Сострадательная девушка.
Теперь, когда асраи рядом не было, оборотень все-таки полезла в воду.
На этот раз она не стала смущать усталого мужчину и купалась в стороне, за густо разросшимся кустарником, спугнув оттуда двух уток. Они с недовольным кряканьем пролетели над самой водой в сторону противоположного берега. Оборотень тихо, сквозь зубы, но весьма витиевато выругалась, выплеснув в слова испуг от внезапного взлета дичи.
Приятного Вам, прекрасная дама, купания, а мне вкусного ужина.
Выдав это мысленное пожелание, я активно заработал челюстями, заполняя опустевший за день желудок.
Умеет готовить маленький народец, ничего не скажешь.
А потом Танита ушла, забрав по дороге пустые тарелки и оставив меня в полном одиночестве.
Озеро Мей красовалось чистой, зеркальной гладью отражая ночные светила во всем их великолепии. Всадницы давно исчезли из виду, наверное, фея увела малышку смотреть дворец.
Счастливица, я бы тоже не отказался, да только Мей пока не приглашала меня к себе.
Тишина, нарушаемая самыми обычными ночными звуками: плеском рыбы, стрекотом насекомых, писком полевых мышей — всем, от чего успели отвыкнуть за время пребывания в Пустоши, убаюкивала, и я лег, решив все-таки немного вздремнуть.
