Павел Балашов - Слепой прыжок
Короче говоря, всю романтику от работы форматировщика Каю испортили. Даже душеспасительные разговоры с Отто не помогали. Работать уже не хотелось, запала не было. Кай вспомнил, как однажды Макс Заславский за обедом рассказал, что форматировщики бывают двух видов — одни пришли, заработали разово, и больше их камнем не загонишь в предварительную подготовку, а другие — вполне работают, втягиваются и начинают спокойно и деловито перемещаться промеж светил, делая свое дело и не собираясь ничего в жизни менять до тех пор, пока не найдут весомого повода. Арро тогда решил, что он из второй когорты, поскольку дальние планеты и неведомые миры манили с детства, но вот сейчас спросил бы кто-нибудь второго медика экспедиции о его дальнейших планах — ответ был бы совершенно иным.
Кай закончил проверку аппаратуры, собрал инструменты, продезинфицировал все, что требовалось, снял медицинскую хламиду и побрел в душ. Дабы лишний (хотя лишними такие действия не бывают) раз смыть с себя пот и возможных микробов. Струи сбегали по телу молодого человека, успокаивая и умиротворяя. Кай с наслаждением втирал в себя дезинфицирующий гель, ароматизированный «морским» запахом, и вдруг поймал себя на мысли, что очень хочет искупаться в море. Просто до умопомрачения, до дрожи в конечностях, очень хочет ощутить кожей соленые волны. Столько было об этом прочитано и посмотрено, но ни разу в жизни Кай Арро в море не купался. Ну не было на Марсе морей, несмотря на терраформирование.
А на Светлой море было. Более того, недалеко. И вполне безопасное для человека, ни одного крупного хищника в прибрежных водах не водилось. А те, что водились, с точки зрения биологов, опасности для человека не представляли. И в принципе, ничто не мешало Каю Арро поехать к морю, чтобы искупаться. Ведь безопасность этого действия неоднократно подтверждалась.
Кай вышел из душа, вытерся насухо и оделся. Очень хотелось пойти к Максу и уговорить его на допуск к выходу, дабы съездить на море. Но командир вполне ясно выразился — снаружи тварь, и тварь опасна. Нечего было даже думать о допуске. Хотя… Ведь никогда на выход за пределы базы не требовалось специального разрешения. Макс их не вводил, то ли сознательно, то ли вполне обоснованно уповая на разумность личного состава. Так что чисто теоретически — никто не обвинит Кая, если он выйдет из базы после рабочего дня и поедет к морю. Но если подойти к Заславскому за разрешением — то никакого разрешения он не даст, да еще и перед остальными скорее всего можно выставить себя на посмешище. Быть объектом острот Каю как-то не хотелось. А к морю — хотелось, и даже очень. Стало быть, надо просто или поговорить с Отто, или съездить к морю. Ведь в самом деле — что за расстояние пятьдесят километров? С этими мыслями Арро оделся и пошел на первый этаж, в столовую. Благо пришло время обеда.
Глава 9
Безопасность не бывает внешней или внутренней, она либо есть, либо ее нет. И будьте столь любезны, не пытайтесь разделять задачи на свои и чужие. Для нас нет непрофильной работы, для нас есть только непрофильные сотрудники.
Великий Князь Андрей ВасильевичВ столовой все собрались вовремя. Макс не стал произносить обычных предобеденных речей, просто пожелал всем приятного аппетита и приступил к еде. Его примеру последовали все остальные, и вместо разговоров в столовой звучали только приборы, периодически звякающие об тарелки. Два места за столом пустовали — Ци Лань обычно усаживалась между Леоном и Каем, как бы подчеркивая, что места должны быть заняты согласно роду занятий членов экспедиции. Но… Даже после смерти второго техника место ее осталось незанятым. Форматировщики привыкли за три месяца к сложившемуся порядку вещей.
С едой все, кроме Кая, расправились быстро. Арро, обычно довольно шустро орудовавший приборами, в этот раз был несколько угрюм и подавлен, поэтому ел неохотно, долго ковыряясь в тарелке. Отто это заметил, но ничего говорить не стал, решив, что, когда застанет Кая на рабочем месте, просто сделает укол антидепрессантов. Лемке списал состояние своего подчиненного на шок от военных действий на базе.
А после обеда форматировщики разошлись по рабочим местам. И, хотя никто не отменил тревогу, также и никто не отменял необходимости выполнения обычных служебных обязанностей. В частности, Максу предстояло дополнять свой отчет событиями вокруг твари. Чем он и занялся, убив на это три часа. А когда закончил, то подошел к окну и закурил.
Глядя из окна своего кабинета на в очередной раз приближающийся к базе эсминец, Макс подумал о том, что Аскеров там, скорее всего, так и не пообедал. Он и на базе регулярно нарушал эту графу режима, а когда работал в поле, так и вовсе мог ходить голодным и до вечера, и до следующего дня, совершенно не стесняясь. Леон обычно отшучивался, говоря, что ест когда хочет, а не когда положено, и, дескать, ведет слишком сидячий образ жизни, чтобы питаться по расписанию. Ничто не помогало: ни уговоры Макса, ни медицинские приказы Отто, ни подшучивания Елены. Старший техник экспедиции регулярно саботировал режим питания, и сделать с ним хоть что-либо не предоставлялось возможным. Единственная угроза, которая могла заставить Леона пойти есть не «когда хочется», а когда положено, — это комбинированная заявка Макса и Отто под общим смыслом «тогда в лазарет и капельница, а за саботаж в следующую экспедицию точно не позовем». Если применялось это «оружие победы», упрямый кавказец сдавался и шел есть. Но ворчал при этом, как старая дева при виде секс-шопа. И как заставить его поесть на борту эсминца? Хотя… Макс взялся за коммуникатор, настроился на канал корабля…
— Ревель, говорит капитан.
— Слушаю, капитан.
— Леон пообедал?
— Никак нет, капитан.
— Значит, тогда так. Бортовому киберу прошиваешь программу стюарда, заставляешь кибера взять с кухни обед и принести Леону. Будет отказываться — блокируй управление, садись на полосу и объявляй, что это мой приказ.
— Есть, капитан. Можно вопрос?
— Задавай, слушаю.
— Можно ли перед блокировкой управления и посадкой объявить о таковом намерении?
— Можно. Даже лучше сразу об этом объявить. До того, как придет кибер с едой.
— Есть, капитан. Разрешите выполнять?
— Разрешаю. Десять-четыре.
— Десять-четыре.
Заславский, донельзя довольный собой, откинулся в своем кресле. Теперь ворчливый и несговорчивый старший техник (а вернее, господа, уже единственный) точно будет накормлен. Стоп. Техник остался единственным. Ивар тоже убит. А где тело Ци Лань? Поймав себя на этой мысли, Макс вскочил и бросился к выходу из кабинета.
