Мастер Чэнь - Любимая мартышка дома Тан
– Малиновые куртки с вышитым на них зверем сохранились с времён императрицы У. Солдаты и офицеры из числа «барсов» считаются большими мастерами по части… наших с вами, цзиныпи Чжоу, дел. О «барсах» ходят легенды.
Чжоу показал свои лошадиные зубы и вежливо пошипел сквозь них, выражая уважение к моим познаниям.
В общем, у меня в какой-то момент возникло ощущение, что я действительно в гостях, и более того – говорить больше не о чём и пора вежливо откланяться.
И тут Чжоу, вместо того, чтобы отправить меня писать письмо, вздохнул, отодвинул кисти и бумаги и доверительно наклонился ко мне:
– Господин Маниах, я всё хотел спросить вас… Столько дел, и так мало времени, чтобы понять, что творится на Западе… Ведь вы бывали в столице императоров Бизанта, в городе на солёной воде?
– В городе Константина? Бывал, бывал, хотя очень давно.
– Так вот, господин Маниах. Мы все знаем, что мир объединяет одна большая дорога между нашей столицей и столицей Бизанта. – Он показал два пальца, чуть разведённых в стороны. – Великий Путь. Полгода быстрой езды. И много, много городов и царств на этой дороге. А что там, дальше, господин Маниах?
– Где? – удивился я.
– Ну, для нас, подданных императора, Запад – это, конечно, и Кашмир, и ваш Самарканд, и что там ещё… Бухара, Мерв (он выговаривал эти названия очень старательно и с большим вкусом). Ну, южнее – бывшие земли персов, а сейчас сердце империи «чёрных халатов» – но это тоже, в общем, Запад. Итак, тот самый Путь, по которому везут шёлк, – вот он доходит от Чанъани до Бизанта, до города Константина. И – Запад кончается. А что там, дальше, чем Запад, господин Маниах? Какие города, какие империи?
Вопрос господина Чжоу поставил меня в тупик.
– Собственно… – замялся я. – Раньше столицей империи Фулинь был совсем другой город, он ещё за одним морем, дальше к западу. Ваши императоры династии Хань торговали именно с той, старой, западной, столицей империи. Не помню, как она называется. Город и сегодня есть, уважаемый Чжоу. Но раньше он был огромен и густо населён, вы не поверите – чуть не в половину нынешней Чанъани. А сейчас – ну, люди в нём живут, там есть свои цари, они постоянно ссорятся с Бизантом… но на месте прежних улиц пасут коз и разбивают поля и виноградники, там много развалин, а людей не так уж много. Его раньше захватывали все те же тюрки, такие же, как наш с вами Ань Лушань, и город, не устоял – стоит только младший брат его, Бизант на солёной воде. – Я задумался. – Ну, а ещё дальше? Там тоже есть города, уважаемый цзиньши Чжоу. И, как у нас, в несчастном Согде – каждый город за себя. Говорят, что часть этих городов захватили все те же «чёрные халаты», это западная окраина их империи. Вы бы удивились, господин Чжоу, если бы попали туда: города эти, как и Бизант, сделаны из громадных тяжёлых камней, окружены высокими стенами. Совсем другой мир, чем здесь. Дом в вашей империи строится быстро – это павильон среди сада, сад вечен, а павильон можно лет через пятьдесят за три дня сложить снова. А там, за Западе, любят строить вечные дома, из камня. Множество маленьких Ань Лушаней правят этими городами и теми землями, куда могут быстро доскакать их кони – день пути, не больше. Собственно, это не такие уж плохие городки, господин Чжоу. Но они очень маленькие, не больше квартала Чанъани. И всё же император Бизанта продаёт туда шёлк. Свой, а также сделанный из вашей, господин Чжоу, пряжи. Как и в храмах Учителя Фо, в тех громадных каменных храмах – они похожи на горы и пещеры внутри гор, – этим шёлком украшают стены и алтари. Ну, что там есть ещё… уже более века назад император Бизанта выстроил на море, следующем к западу от его моря, необычный городок. Прямо в воде, на отмелях и на сваях. Потому что берег находится под властью враждебных императору тюрок, а вот море – ничье. И через него Бизант поставляет шёлк в маленькие городки ещё западнее. Говорят, очаровательный город, а название его… вы легко сможете его выговорить… Венис… точнее, Ве-ни-че.
Господин Чжоу, который не зря всё же получил свой учёный титул, послушно зашевелил губами и даже дёрнулся за кистью.
– Да, маленькие государства, и никаких империй. Хотя… – задумался я. – Я слышал, есть довольно обширные земли, которые подчиняются одному тюрку, зовут его Пепин Курзе, что означает – «ставший большим». Может, у него или его детей и получится какая-то империя. Ну вот. А кроме этого боюсь разочаровать вас, уважаемый Чжоу, – кроме этого… ничего. Ни-че-го.
Мой собеседник с грустными вздохами поправлял складки тяжёлой чиновничьей одежды, украшенной матерчатым нагрудником с большой серебристой хризантемой. Потом он развёл руками, как бы собираясь со мной попрощаться, – и тут я поймал на себе его живой и очень внимательный взгляд.
– Чуть не забыл! – сообщил он мне, опуская руки. – Пока вы трудились, выясняя ситуацию на наших северо-восточных границах, я ленился и отдыхал… – тут он униженно поклонился, – но мои сотрудники всё-таки разрешили ту загадку, о которой мы с вами упоминали в заключение нашего первого разговора.
Я помнил об этой загадке. Сейчас господин Чжоу начнёт снова рассказывать мне, кто я такой. Что ж, а мы послушаем.
– Вот чего я не понимаю, господин Маниах. Речь идёт о новом боге, которого принесли вам завоеватели – «чёрные халаты» – полвека назад. Ведь вы так и не приняли новую веру? Но её принял ваш брат?
Я вздохнул: ведомство господина Чжоу работало не так уж плохо. Но многого ещё не понимало.
– Это не новый бог, господин Чжоу. Это всё тот же самый бог. Бог Огня, которому поклонялась моя мать. И Бог Небесный, изначальный, тюркский бог. И бог императора Бизанта. Это – тот, кто выше всех. А вот пророки у всех народов разные.
– А как зовут вашего бога? – быстро задал вопрос Чжоу.
– У него много имён. Да и вам ведь он знаком. Это тот, кого вы называете просто Шанди – верховный бог. У нас – ну, Тенгри, конечно. Кашмирцы и их соседи зовут его Шакьямуни, то есть тюркский бог. А вообще-то у нас, тюрок и полутюрок, и согдийцев тоже, есть девяносто девять имён бога, и все их знают только жрецы. Вопрос в том, для чего именно вы хотите к нему обратиться. Если хотите поблагодарить его – то скажете ему: Газбоди, прозрение глаз моих. И ещё: Годай, несущий счастье. И: Богдо – дающий покой и веру. И: Алла, от слова ал – рука, так к нему обращаются, когда хотят о чём-то попросить. Этим именам уже тысячи лет…
Мой собеседник прилежно размахивал кистью над клочками бумаги.
– Конечно, господин Чжоу, когда «чёрные халаты» начали столетие назад покорять одно царство за другим, то они обидели многих, объясняя, как нам следует молиться нашему же богу. А мы… – я задумался и даже забыл про Чжоу с его расспросами, – мы – мой дед, например, и отец – мы сделали много ошибок, каждый свои. Мы думали, что они, с их не такими уж большими армиями, не смогут нас победить. Увы… А ведь говорил мой прапрадед, что молодые народы очень опасны сами для себя и для других.
