Дуглас Найлз - Эльфийские войны
– Болит, словно все пламя бездны жжет ее, – проворчал Кит, но, стиснув зубы, заставил себя улыбнуться. – Однако я могу стоять с помощью костыля.
– Теперь называю тебя Три Ноги, – резонно заметил Однозубый.
– Верно! – согласился Кит-Канан, по-прежнему скрежеща зубами.
– Мне кажется, это нужно отметить. Как насчет талого снега и оленины? – предложил Ситас.
– Великолепно, – согласился Кит-Канан.
Однозубый счастливо забормотал, разделяя воодушевление братьев, и все трое наслаждались вечерним пиром. Великан первым утомился, и вскоре он уже громко храпел на своем обычном месте снаружи пещеры.
– Ты снова собираешься в путь? – тихо спросил Кит после долгого молчания.
– Я должен, – ответил Ситас. Оба знали, что иного выбора нет.
– Это последний шанс, – заметил Кит-Канан. – Мы прилетели с юга, а теперь ты осмотрел север и запад. Если эта долина не найдется где-то на востоке, мы должны будем признать, что вся эта затея – лишь дорогостоящий воздушный замок.
– Я еще не готов сдаться! – ответил Ситас более резко, чем хотел.
По правде говоря, подобные подозрения таились в его подсознании уже много дней. А что если он не найдет грифонов? А что если они будут вынуждены возвращаться в Сильваност пешком – ведь они смогут отправиться в такое путешествие лишь поздней весной, когда растает снег, и оно займет месяцы. И как они смогут вернуться с пустыми руками, потратив столько времени?
Однако Ситас начал поиски в восточном направлении, полный твердой решимости. Он без устали карабкался на скалы, преодолевал высокие, опасные хребты. Местность здесь была наиболее труднопроходимой в горах Халькист, и много раз отважный эльф был близок к гибели.
Ситас научился распознавать нависающие гребни, крутые, скрытые под снегом склоны, порождающие обвалы, которые сметают все на своем пути. Он находил протекающие под снегом ручьи и набирал питьевую воду, но ни разу не промок насквозь – в этих пустынных горах это означало бы смерть от холода.
Он проводил ночи на высоких горных хребтах, и скалы служили ему постелью. Где мог, он выкапывал себе пещеры в снегу и обнаружил, что таким образом можно согреться и выжить в долгие темные ночи. Но он по-прежнему не встречал никаких признаков грифонов – или других живых существ – среди вздымавшихся к небесам утесов.
Две недели Ситас бродил по безжизненным долинам, взбирался по ощетинившимся скалам, уклонялся от лавин и выискивал в небе и в ущельях следы своей «дичи». Каждый день он отправлялся в путь до рассвета и шел целый день до тех пор, пока из-за темноты не мог видеть дальше своего носа. Затем он погружался в беспокойный сон, ожидая прихода рассвета, который позволил бы ему продолжать поиски.
Однако, в конце концов, он вынужден был признать свое поражение и повернул назад, к лагерю. Унылое отчаяние овладело им, когда он расположился на отдых среди высоких скал. И вот, когда Ситас собирал камни, чтобы устроить себе ложе, он увидел эти следы, похожие на кошачьи, но намного больше, больше его ладони с вытянутыми пальцами. Он с уверенностью узнал отпечатки задних, львиных лап и теперь понял, кому принадлежат другие следы – от лап с когтями. Их мог оставить необыкновенно большой орел, но Ситас знал, что это не так. Это были следы огромного грифона.
Кит-Канан беспокойно ворочался на ложе из сосновых лап. Ветки, когда-то мягкие, после двух месяцев превратились в жесткую, бугорчатую подстилку и больше не казались приятной постелью. Как обычно – как и сотни, тысячи раз ежедневно, – он проклинал увечье, приковавшее его к постели, словно калеку.
Ему мешал заснуть какой-то звук – рокот, подобный тому, что издают дырявые кузнечные мехи. Звук отражался от стен пещеры.
– Эй, Однозубый! – рявкнул Кит, – Просыпайся!
Звук внезапно стих, сменившись сопеньем и бульканьем, и великан заглянул в пещеру.
– А? – спросил человекоподобный гигант. – Чего хочет Три Ноги?
– Прекрати храпеть! Я не могу спать в таком шуме!
– Чего? – моргнул Однозубый. – Не храплю!
– Не важно. Прости, что разбудил.
Улыбаясь про себя, больной перевернулся на грубой подстилке и медленно поднялся на ноги.
– Хороший огонь. – Великан пододвинулся ближе к углям. – Лучше, чем в деревне.
– А где твоя деревня? – с любопытством спросил Кит.
Великан в первый раз упоминал о своем маленьком племени.
– В горах, близко к лесам.
Это мало что говорило Киту, он понял лишь, что великаны живут в местности более низкой, чем та, где они сейчас находятся, и это было хорошо, учитывая, что брат его сейчас бродит в высоких горах.
– Поспи еще немного, – пробурчал великан, потягиваясь и зевая. Рот его открылся, обнажив единственный клык, затем Однозубый чмокнул губами и закрыл глаза.
Великан значительно продвинулся в изучении эльфийского языка. Конечно, он не стал блестящим рассказчиком, но мог общаться с Кит-Кананом на самые различные повседневные темы.
– Доброй ночи, друг, – мягко ответил Кит-Канан.
Он смотрел на спящего великана с искренней привязанностью, испытывая к нему благодарность за то, что он скрашивал эти месяцы одиночества.
Выглянув наружу, он увидел за громадным телом спящего Однозубого бледно-голубую полоску рассвета.
Проклятая нога! Почему ему нужно было получить увечье именно сейчас, когда его умения могли бы так пригодиться, когда на кон поставлена победа в войне и будущее его народа?
Кит-Канан уже мог немного двигаться. Он мог ковылять вокруг пещеры, хотя это причиняло ему боль, ходить за водой и упражнять ногу. Сегодня, решил он, он сможет пройти достаточно далеко, чтобы принести немного свежих веток для становящейся все более неудобной постели.
Но это ничего не значило по сравнению с достойными древних героев поисками, предпринятыми его братом! В то время как Кит размышлял о том, как бы сделать пещеру немного уютнее, его брат преодолевал высокие горные хребты, крутые спуски в заметенные снегом долины, устраивался на ночлег там, где его заставал закат, и день за днем двигался навстречу новым препятствиям.
Уже не в первый раз Кит принялся размышлять о том, что Ситас в этих горах подвергается большой опасности. И в самом деле, он может сорваться, попасть под обвал, наткнуться на волков или великанов, и Кит-Канан узнает об этом, только когда пройдет много времени, а брат так и не вернется назад.
Рыча про себя, Кит, хромая, подошел к входу в пещеру и оглядел безмятежную долину. Однако вместо внушающего жажду действия горного пейзажа он видел лишь крутые серые стены, похожие на тюремные, и ему показалось, что в этих стенах он заперт навечно.
Что сейчас делает брат? Как продвигаются поиски грифонов?