Михаил Бабкин - Слимпер
– Вон оно что, – рассмеялся Семён. – Успокойся! Это тебя Слимп цапнул, а не муха. Медальонных мух в природе не существует, я тебе это точно говорю! А если где и существуют, то мы туда не пойдём.
– Сли-и-имп? – удивлённо протянул Мар. – В самом деле? Ну-ка, ну-ка, расскажи, поделись воспоминаниями, – хандру Мара как рукой сняло: медальон, похоже, очень переживал из-за того, что непонятным образом уснул в момент атаки и оставил Семёна без своей защиты. Одного против кучи вооружённых полиментов.
Семён огляделся: рассказывать в доме Кардинала историю своей встречи со Слимпом ему не хотелось – здесь запросто могла быть какая-нибудь подслушивающая техника. Микрофонные жучки-стукачи, например. С него, с Кардинала, станется! Было бы что магическое, Семён давно бы углядел, но микрофоны…
– Хорошая погода! – громко сказал Семён, выглянув в окно: тучи затянули небо, погасив вечернюю зарю. Вот-вот должен был начаться ливень. – Люблю грозу в начале мая… Пойду-ка я перед сном прогуляюсь, – Семён вышел на крыльцо, огляделся: ни двора, ни навеса. Словно и не жил здесь никто.
Хмыкнув, Семён превратил маскировочный костюм в непромокаемый плащ с капюшоном, накинул капюшон на голову и отправился гулять в берёзовый лесок.
Гулял он минут двадцать, неподалёку от дома: Мар потребовал рассказать ему о встрече со Слимпом подробно, вплоть до того, морщился ли тот, когда пил водку, или нет; у любознательного медальона оказалась масса вопросов, на которые Семён попросту не смог дать ответа – скажем, как отнёсся Кардинал к визиту Слимпа; что такое ад Данте, как он устроен и можно ли оттуда спереть что-нибудь ценное; какие такие «свои миры» обустраивает Слимп; как можно, невероятно размножившись, беседовать одновременно с громадным количеством людей, не сойдя при этом с ума; где находится Икс-Мир…
Вот на этот вопрос Семён ответить смог, посоветовав медальону проверить свой архив транспортных заклинаний. Мол, Слимп скинул в него, в Мара, прямой адресок в Икс-Мир и теперь, при желании, они запросто могут туда слетать: услыхав такое, Мар неожиданно возмутился, заявив, что это нечестно – мало того, что усыпили, так ещё и засунули в него непроверенное заклинание без его, Мара, на то ведома! Воспользовавшись беспомощным состоянием потерпевшего… Что это сильно смахивает на сам знаешь что, и приличные девушки после такого надругательства над собой или кончают жизнь самоубийством, или мстят насильнику. Кровно.
Семён, не ожидавший такого напора, поинтересовался, где это Мар увидел надругательство и причём здесь девушки: медальон сердито ответил, что девушки здесь ни при чём, ему просто неприятно, когда с ним обращаются как с вещью. Не спросясь. Впрочем, – тут же добавил Мар, – он существо доброе, отзывчивое, потому великодушно прощает Слимпу это безобразие, тем более, что всё равно ничего ответно сделать ему не сможет. Даже обругать. Но в следующий раз пускай Семён перед такого рода процедурами его обязательно будит – он, Мар, должен сам определить, нужно ему то заклинание или нет! На том и порешили.
Главное Семён приберёг напоследок и Мар сразу позабыл про свою обиду, едва услышал новость о подарке, об одноразовом, но практически ничем не ограниченном желании: предложения о реализации того желания посыпались из Мара как из рога изобилия. Начиная от возможности стать Императором всего Диска, подмяв под себя чужих и возведя воровство в ранг основополагающей имперской доктрины, до превращения всяких ненужных тварей, типа жучков-паучков, тараканов и полиментов в золото, рубины-алмазы и прочие извечные, жизненно важные ценности.
Насчёт жучков-паучков Семён не согласился, птицы с голоду перемрут, а идея сделать полиментов золотыми Семёна позабавила, не более: на то и щука в озере, чтобы караси не дремали. Пусть себе живут и полиментят! А то скучно без них будет.
Однако Мар не унимался, генерируя идеи как орава телевизионных знатоков перед финальным проигрышем: мёл словесную пургу, короче говоря. Но когда медальон на полном серьёзе предложил Семёну сделать так, чтобы все солнца во всех Мирах были не круглыми, а в виде слова «Симеон», написанного на общепонятном Вседисковом языке, – в качестве прославления и увековечения его, Семёна, памяти, – а луна обязательно в виде некого уникального и очень красивого медальона, – Семён не выдержал, потребовал, чтобы Мар заткнулся и не раздражал его всякой ерундой, иначе он за себя не ручается! Не то возьмёт и обналичит желание незатейливым способом: превратит некий болтливый медальон на цепочке в собаку на поводке, тоже уникальную и тоже красивую. И будет тогда не Мар, а Мухтар. Бессловесный.
Медальон лишь натужно рассмеялся в ответ, но болтать перестал – чего Семёну и хотелось.
Наконец-то разразилась гроза и Семён побежал в дом: основное было сказано и мокнуть под дождём не было никакой нужды.
Пока Семён заваривал чай, пока его пил, наступила ночь; гроза за окном перешла в обычный затяжной дождик – монотонный шелест капель в листве берёз действовал убаюкивающе и Семёна потянуло в сон: поднявшись на второй этаж, Семён первым делом нарушил стерильность в туалете, а потом направился в спальню. И крепко проспал до позднего утра, прогуливая во сне лохматую дворнягу на поводке по незнакомому Миру, сделанному из хрусталя и стали; Миру, где в небе вместо солнца яростно пылала короткая фраза: «Симеон – мастдай!»
Утром Семён искупался, побрился, плотно позавтракал и только после этого вернулся на второй этаж, в рабочий кабинет.
Рабочий кабинет был оборудован просто: стены, оклеенные дешёвыми обоями, окно с видом на берёзовый лесок; чёрный офисный стол и пара стульев возле него, по стулу с одной и другой стороны.
На столе находилось обещанное переговорное устройство, при взгляде на которое Семёну невольно вспомнился виденный в каком-то фильме телефон прямой правительственной связи, с гербом вместо циферблата. С той лишь разницей, что в отличии от правительственного телефона этот был серебряным, с выгравированной на месте циферблата готической буквой «К»; а ещё у этого устройства не было никаких проводов – даже провода, соединяющего аппарат с переговорной трубкой. Также Семён обнаружил, что серебряную трубку окружает мягкое белое сияние. Магическое. А сам аппарат, похоже, служит всего лишь декоративной подставкой для неё.
Решив, что вряд ли Кардинал задумал сделать ему какую-нибудь колдовскую пакость, не для того ведь приглашал, Семён присел на стул, взял трубку и поднёс её к уху.
В наушнике было тихо: ни тебе долгого гудка, ни шорохов и потрескиваний, характерных для телефонной связи – ничего! Мёртво. Впрочем, этот телефон как раз таки телефоном и не был: Семёна обманула внешняя схожесть переговорного устройства с привычным земным аналогом.
