Ирина Тарасова - Хранящая
Еще через час, вытаскивая из моей палатки веселящихся Хранящих, их сопровождающие наслушались о себе такого, что у меня уши покраснели. А самое интересное — слышала эти эпитеты не только я. Поняв, откуда ветер дует, Ярослав решительно запихнул меня обратно, велев ложиться и спать. Почему нет? Завернулась в одеяло и подвела мысленные итоги. Завтра будет трудно. Но сдержать данное драконе слово я смогу. А там уже и домой можно будет отправляться.
Шуршание у входа заставило вздрогнуть и затихнуть. Кто-то подобрался ко мне, улегся и обнял. Тепло, покой и знакомый запах. Осторожно касающиеся волос пальцы. Ветер — таки не устоял и пришел. Что ж, ему же хуже. Потому что я сплю. А во сне вот обязательно буду играть в футбол, из вредности!
Неровный, дерганый и обрывочный сон растаял, клочьями расползшись по углам палатки. Снаружи, видимо было еще темно, но шум проснувшегося лагеря возвещал о скором наступлении рассвета. Осторожно пошевелилась, соображая, что же за странная у меня подушка. Ветер. Волосы рассыпались по одеялу, трогательно бьется жилка на шее, лицо спокойное и безмятежное. Красавец. Пока не проснется.
Как будто накаркала. Открыл глаза, потянулся. И спокойно встретил мой ехидный взгляд. Если будет говорить, что мне кошмары снились, я его прямо тут закопаю!
— С добрым утром.
Да ну на фиг! Каким местом оно доброе? Встала и молча выбралась наружу. А снаружи — то прохладно, ветерок неприятный. Да и народ носится как ошпаренный. Поплелась к главному шатру, где уже ждал Ярослав. Забилась в угол и сосредоточилась на своих "проводниках".
— Всем доброго утра! — нарочито громко "возвестила" я Хранящим.
И мысленно прокрутила пионерскую побудку. Несколько еще спавших дам мгновенно приняли боевую стойку в положении лежа. Похихикав, разорвала связь. Пора поискать старую знакомую в зеленой чешуе. Смех нервным шипением вырвался наружу. Вот только истерики мне сейчас не хватало для полного счастья.
— И тебе доброго утра, — ехидно встретила меня ящерица. — Думала, сплю?
— Ага.
— Какие новости?
— Малышей везут в длинных повозках, под цепями. Герцог считает, что их выпустят, когда атакует конница. Сможете на взлете перехватить своих и сразу утащить их подальше?
— Сможем, — уверенно кивнула дракона. — Подумать страшно, как эти твари искалечили наших детей.
В моем мире иногда по телевизору проскакивали эпизоды, где от одних слов про издевательства над детьми волосы дыбом вставали. Здесь дети хоть и размером больше, но оттого не менее беззащитные. Истлевшим полотном рассыпалось все мое судорожное метание. Сейчас нет ничего важнее.
— А мне еще страшнее, — призналась я. — Первый раз в таком участвую.
— У вас, у людей все время какие-нибудь стычки. Привыкнешь, хотя я тебе этого и не желаю.
— И на том спасибо.
Чешуйчатая союзница мрачно хмыкнула и исчезла. Тем временем рассредоточившиеся Хранящие начали подавать сигналы. Паланцы собирались атаковать.
Я отстраненно передавала команды штаба своим узелкам в сети, заворожено наблюдая за несущимися в бой людьми. Хрипели лошади, кричали люди, ломалась сталь о щиты, звенели мечи, гарь и кровь густой патокой разлилась в воздухе. Страшно, чудовищно, нелепо — сотни жизней обрывается за несколько минут, на месте полноводных энергопотоков появляется пустота. Страшно до дрожи. Кровь, раны, раны, кровь, боль, орущие в отчаянии люди, свист горячего воздуха, пот и кровь… Я сходила с ума, понимая, что начинаю погружаться в эту бушующую топь, хотя вторая часть меня по-прежнему спокойно и размеренно передавала команды связанным со мной Хранящим. А еще в голове мусором вертелась глупая мысль: "Только бы не вывернуло! Только бы не!.." И не понятно, то ли моя, то ли из сети кто-то нервничает.
— Внимание! Они выпускают драконов! — пришел наполненный ужасом крик от Бары.
Она в первых рядах. Что ж, я и не сомневалась. Немедленно сжатым толчком силы толкнула дракону, и застыла, уставившись сквозь полог палатки в небо. К счастью, сейчас для меня преград не существовало, потому что видела я не только потоки, но и глазами тех, кто находился снаружи.
Несколько десятков огромных крылатых теней ринулись стрелами над полем боя, когтями выхватывая поднимающихся в воздух драконят, исчезали в мельтешении крыльев и хвостов, уступая место следующим собратьям. Люди внизу замерли, наблюдая за необыкновенным зрелищем. Драконы кружили, метко выплевывая сгустки обжигающего пламени в скопища противника, далеко за линией боя. Их становилось все меньше, свободных от ноши, с неумолимостью грифов бросающихся на мечущихся в ужасе людей и судорожных перепуганных до смерти животных. Раз за разом они кружили, не обращая внимания на поднимающиеся навстречу град стрел и проклятий. Трое последних, сделав завершающий заход, исчезли за горизонтом. Но там, в вышине, мне чудился отблеск солнца на зеленой чешуе и прохладный ветер, наполняющий призрачные крылья.
Очнувшись, торопливо перекинула новые сообщения Хранящим, едва удерживаясь от нахлынувшей тошноты. Они уже устали, едва не падали от напряжения, но стойко держались, ровно до тех пор, пока паланцы, дрогнув, не побежали. Хотелось выть в рдеющее солнцем небо, раздирая когтями грудь, хотелось прокатиться по земле, сбить с тела эту липкую мерзость, слишком уж напоминающую реальность. Одна за другой отключались, с хрипом, стоном, воем и слезами. Магистр Валлин как — то рассказывал, что Хранящие призваны хранить равновесие и мир — между жизнью и смертью порой грань слишком тонка, затягивая в себя совершенно невинных. И любая Хранящая чувствует их. Даже ушедших за грань. А сейчас перед нами лежали сотни, если не тысячи, погибших.
Яд смерти вливался вином в мои губы, срывая дыханье, заставляя согнуться от боли, слезы брызнули из глаз. Я больше не могла бороться с этой чернотой, этой гарью, въедающейся в мою кожу. Страшно, больно, противно. Холодной иголочкой кольнув напоследок сердце, силы покинули самоуверенное тельце, укоризненно плюнув в лицо на прощанье.
Пробуждение вышло не из приятных. Голова трещала как с сильного похмелья, конечности вообще делали вид, что их нет. Перед глазами плясала луна, правда почему-то в сочетании с тремя солнцами. И синего цвета. Слышать я тоже толком не слышала, в ушах поселился мелкий пакостливый тролль, который решил, что мои уши — лучшее место для игры на расстроенной волынке. Начихав на сошедший с ума мир, снова ненадолго провалилась в забытье. Когда же смогла разлепить глаза — первое, что увидела — Ветра. Зеленого. И с трольими клыками. Если он и есть тот козел, который на волынке играл — убью. Пошевелилась. Вроде ничего, но последовавший приступ дурноты смел все мечты о немедленном выздоровлении на нет. Теперь я точно знаю, что такое — уйти в себя и не вернуться.
