Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — ландлорд
— Вот это я умею плохо, — ответил я.
Он двинулся ко мне, я как можно быстрее преодолел разделяющее нас расстояние, взмахнул мечом, граф автоматически подставил щит, а я краем щита с силой ударил в забрало шлема.
Заскрежетало, граф отшатнулся, я парировал слабый удар меча и ударил снова в забрало, уже мечом. Рыцарский меч тяжел, это тот же топор с удлиненным лезвием, забрало заскрежетало сильнее, вогнулось, через решетку брызнула кровь.
Граф зашатался, руки с мечом и щитом опустились. Я сделал быстрый шаг и, выронив меч, сжал кулак в булатной перчатке, это что-то, с силой саданул в решетку забрала, откуда вырывалось хриплое дыхание. Раздался скрип и треск, решетка вогнулась, словно из медной проволоки.
Ноги графа подогнулись, он рухнул навзничь и остался лежать, раскинув руки. Все замерло, рыцари оцепенели. Все настроились на долгий бой, в котором их признанный боец будет теснить новичка, гонять по кругу и осыпать ударами вперемешку с насмешками и оскорблениями.
Оруженосец и слуги опомнились первыми, из рук хозяина сперва забрали меч и щит, осторожно сняли шлем. За моей спиной ахнули: лицо графа залито кровью, острый край прорубленного шлема глубоко рассек скулу, а еще губы расквашены в лепехи. Граф закашлялся, вместе со сгустком крови выплюнул желтый обломок зуба.
— Поздравляю, — сказал я громко. — Граф Росчертский, теперь вы будете выглядеть еще красивее и мужественнее!.. А вот я, увы, пойду снова женскими кремами попользуюсь... Нежный я потому что.
Толпа зрителей все росла, но я не видел дружелюбных лиц, разве что Саксон смотрит со странным выражением неприязни и одобрения. Рыцари поглядывали хмуро, раздраженно, я услышал несколько бранных слов в свой адрес.
— Хорошо, — сказал я, — будем считать, что мне повезло. Кто-то из вас все еще уверен, что не проиграет так легко. Напротив, повергнет меня и потопчет, как петух курицу. Предоставляю вам, господа, самим определиться: кто выйдет следующим, а кто за ним. Хотя я обещал собачке поиграть с нею, но постараюсь сперва удовлетворить всех желающих.
Они переглядывались, уже встревоженные, заволновались, наконец их раздвинул крепкий рыцарь в хорошо подогнанных доспехах, не слишком тяжелых, но в сочленениях я рассмотрел одетую под доспех тонкую миланскую кольчугу.
Рыцарь ответил мне короткий поклон.
— Сэр Светлый, я барон Варанг. Ваш любезный вызов охотно и с благодарностью принимаю. Какое оружие предпочитаете?
— Ну не кулак же, — ответил я. — Хотя вон граф не жалуется... Выбираю меч, если вы не против.
— Еще как не против, — ответил он с любезной улыбкой. — Благородное оружие.
— Многие предпочитают топоры, — напомнил я.
— Некоторые даже берут молоты, — ответил он с отвращением. — Сразу видно, кем они были...
Мы сошлись в середине круга, мечи поднялись, звякнули, еще и еще раз, бьем в треть силы, пока что следим за реакцией друг друга, проверяем силу рук, ее легко определить и в слабом ударе, барон двигается легко и красиво, движения изящны.
Я нанес подряд три удара, целясь в голову, потом коротко и резко ударил под щит, но барон успел им вовремя дернуть вниз, и лезвие моего меча заскрежетало о стальные полоски на крепких дощечках дуба.
— Вы великолепны, барон, — сказал я. — Обычно этот удар всегда проходит, но вы показываете себя мастером.
Он засмеялся.
— Спасибо, сэр Светлый. Мне приятно скрестить оружие с таким умелым и одновременно учтивым противником.
Наши мечи уже сталкивались в полную силу, звенели, высекая искры, барон приловчился к моей манере... как он решил, и двигался уже раскованно, быстро, наносил удары из всех положений, в толпе ахали, вскрикивали, даже начинали хлопать, в адрес барона сыпались похвалы.
Я чаще оставался в обороне, щит звенит непрерывно под ударами, и хотя мечом барона доспехи Арианта не прорубить, но тяжелый рыцарский меч оглушит с одного удара, да и вообще мои доспехи что-то вроде бронежилета: пуля не пробьет, но и кровоподтеки никто получать не рвется.
Дважды или трижды меч барона все же прорывался сквозь мою защиту и касался то груди, то плеча, я в свою очередь несколько раз задел его по пластинам на плечах, в последний раз ремни лопнули, одна железка слетела с такой силой, что пронеслась над головами зевак.
— Берегите правый бок, — сказал я, — вы начали открываться, барон...
— Это ложный маневр, — объяснил он с вымученной улыбкой, — вы должны клюнуть...
— Ну раз уж вы его раскрыли, — ответил я, — с моей стороны будет недостойно им воспользоваться.
— А вы плохо защищаете голову, — сказал он.
— Да, — признался я. — Как-то не привык с моим ростом...
Мы снова сошлись и встали, осыпая друг друга изящными ударами. Барон уже заметно устал, я выжидал момент, и, когда он сделал не совсем удачный выпад, я сильным ударом выбил меч из его руки.
Барон тут же отступил, торопливо поднял забрало.
— Сэр Светлый, я сдаюсь!.. Вы владеете мечом просто превосходно.
— Мне было приятно скрестить мечи с таким умелым и любезным противником, — ответил я. — А победил я чисто по случайности, вы споткнулись и выронили меч.
Он поклонился мне, я поклонился ему, он отступил, в толпу несколько разочарованных друзей, а я повернулся к группе рыцарей, что наблюдают с еще большей враждебностью.
— Следующий!
Они переглядывались, опускали глаза, стараясь не встречаться со мной взглядами, а вдруг начну вызывать сам.
— Следующий, — повторил я. — Господа, неужели я должен вызвать?
Саксон приблизился ко мне, на губах двусмысленная улыбка.
— Может, довольно? Вы уже показали себя неплохо.
— Да лучше сразу покончить с этим вопросом, — пояснил я. — А то еще завтра кто-нить восхочет... А мне каждый раз доспехи надевать... Я же нежный, я дамскими кремами пользуюсь! И не люблю железа...
Он хмыкнул, к нам подошел могучего сложения мужчина в бархатном камзоле, массивный и хмурый.
— Я послал за доспехами, — сообщил он. — И, мне кажется, граф Глицин тоже собирается взять в руки меч.
— Подожду, — ответил я любезно. — Дареному коню кулаками не машут.
Он вскинул брови, не поняв, да я и сам не понял, но звучит хорошо и загадочно, оставляя ощущение, что я сказал что-то очень умное, мне понятное, а другим пока нет, подрасти надо.
Раздвигая толпу, как бык стадо овец, вышел массивный рыцарь, поперек себя шире, уже в железе, без щита, но с огромным двуручным мечом. На ходу он легко поигрывал им, перебрасывал из руки в руку, делал длинные и короткие замахи.
— Граф Глицин, — назвался он. — Вы готовы, сэр?
— Начнем, — предложил я. — Мне еще надо успеть до ужина сбить спесь и с ваших сотоварищей.
Он гулко хохотнул и двинулся короткими осторожными шагами. Я с опаской посматривал на меч, тупое лезвие не просечет ни шлем, ни доспехи Арианта, но удар будет не легче, чем если бы огрели бревном. Влупит по голове — в уцелевшем шлеме, на котором ни единой царапины, останутся расплесканные мозги.
