Алекс Орлов - Золотой воин
Кто-то со стены решил проверить прочность арпаша и выстрелил из арбалета. Болт вонзился в сырые доски с глухим, едва слышимым звуком, сырое дерево поглотило всю его мощь без остатка.
Из рядов прикрывавшихся стеной молокан раздались возгласы разочарования.
– Даувпирт, пусть они постреляют в арпаши для пробы! – крикнул Корнелий, и вскоре в сторону врага полетели первые стрелы.
Смотреть на это без слез было невозможно: некоторые стрелы пролетали на двадцать футов выше цели, другие, напротив, падали сразу под стеной. Теперь Питер лучше понимал Корнелия и его отношение к оборонительным возможностям города. Впрочем, через несколько минут упражнений большинство стрел начали вонзаться в арпаши, что вызвало оживление среди молокан. Он стали смелее выглядывать из-за стены, с интересом обсуждая успехи невольников. Особенно радовали их удачные выстрелы своих собственных рабов.
Питер тоже следил за происходящим, осторожно выглядывая из-за глиняного вала. Вдруг он услышал какой-то возглас, что-то вроде команды, потом протяжный крик, и из-за арпашей взлетела волна стрел. Едва Питер пригнулся, как по стене замолотили острые наконечники. Над стеной взметнулись фонтаны сырой глиняной крошки, где-то обвалил целые пласты, в другом месте стрела прошибла стену и сбила со стены молокана.
Действие этого залпа было настолько потрясающим, что все попадали на дощатые настилы и боялись выглядывать.
Внизу ругался и хрипло хохотал сбитый орк. Даже рухнув с высоты в двадцать футов, он лишь слегка отбил себе задницу и вскоре снова вернулся на стену, показывая всем сбившую его огромную стрелу и вмятину на ржавой кирасе.
Последовал новый залп, и снова всех засыпало глиняной крошкой. Парочка стрел перелетела в город.
Рабы-лучники прижались к настилу и даже думать забыли о том, чтобы снова в кого-то стрелять. Корнунги пытались их поднять, однако и сами не спешили подниматься.
Смахнув со шлема глину, Питер посмотрел в сторону Корнелия и обмер: тот стоял в полный рост и растягивал огромный лук. Спустив тетиву, он тут же пригнулся и отполз в сторону, а в стену, напротив места, где он только что стоял, врезалось не меньше двадцати тяжелых стрел, и Питер увидел, насколько слаба крепостная защита – на настил вывалился большой кусок глины, сделав стену втрое тоньше.
«Наверху толщина – три фута, у основания – семь. Высота футов двадцать, – начал составлять задачу Питер. Ему было необходимо успокоиться, ведь потрясения следовали одно за другим. – Какая толщина стены на уровне головы?»
Снова последовал залп по всей стене, и опять на настил стали сваливаться куски глины.
Стряхнув комья со шлема, Питер снова вернулся к задаче. Когда-то в малкуде он щелкал такие, как орехи.
«Итак, если рост человека три фута, тогда...»
Очередной удар в стену пришелся где-то совсем рядом с Питером. После первого раза ударило еще, и еще раз, а затем эти удары слились в непрерывную дробь, то замедляющуюся, то снова торопливую.
«Они нашли слабое место», – догадался Питер и стал отползать в сторону, чтобы в случае обрушения его не завалило сырой глиной.
– Несите камни к стене! – услышал Питер голос Корнелия. Тот уже был внизу и определил место, в которое манукары монотонно долбили тяжелыми стрелами.
Занявшись этим участком, они перестали обстреливать верхний защитный вал, и его стали торопливо восстанавливать, укрепляя каменной кладкой разбитые участки.
Разумеется, противостоять новым ударам тяжелых стрел наскоро сложенные камни не могли, зато защищали от легких стрел и арбалетных болтов.
Спустя час разбитые участки наверху стены были восстановлены, настроение у защитников улучшилось. Лучники оживились и стали постреливать через стены, однако не так дружно, как прежде.
А тяжелые стрелы тем временем продолжали монотонно бить в крепостную стену, и временами слышались звуки обрушения, когда падали большие пласты глины.
Чтобы посмотреть, какие меры предпринимает Корнелий, Питер спустился со стены. Напротив готовящегося пролома стену укрепляли камнями, досками и подпорками. Впрочем, уже сейчас было видно, что эта конструкция слаба, и стоит ударить в нее торцом бревна, как все ряды камней начнут съезжать и рассыпаться, даже несмотря на подпорки. Питер понял главное – Корнелий дает обороняющимся работу, которая отвлекает их от осознания тщетности собственных усилий. Крепость уже была обречена, и защитник только помогал всем этим оркам и рабам проиграть достойно.
Ближе к полудню удары в стену прекратились – манукарам потребовался отдых и перерыв на обед. Со стены было видно, как к арпашам проскакивают помощники, поднося медные судки с горячей едой. На территории их лагеря был виден дым от костра.
В осажденной крепости тоже обедали. Рабы ели жир с сероватыми жесткими лепешками, орки и Корнелий с Питером – ветчину с лепешками белыми.
Запивали все водой, настоянной на свежем тертом щавеле. Считалось, что она хорошо восстанавливает силы и помогает залечиваться ранам.
48
После обеда манукарам доставили за арпаши новые вязанки стрел, и те снова принялись за работу. Стук ударов в стену был слышен до темноты, потом Корнелий отправил Питера спать.
– Иди к себе и ложись спать, но амуницию не снимай. Можешь ослабить ремешки и снять башмаки.
– А ты?
– Я останусь, под кожаным пологом так же хорошо, как и в доме. Утром тебя разбудит конюх, я ему сказал. И еще – приготовь веревку.
– Да, я помню.
На площади появились огни, рабы разносили факелы, чтобы и ночью продолжать работы по укреплению стен.
Один из невольников осторожно приблизился к Корнелию и Питеру, это оказался Бриан.
– Прошу прощения, хозяин приказал мне сопровождать вас до дома, – сказал он, оставаясь на почтительном расстоянии. – На улицах много камней...
– Я остаюсь, а Питера проводи.
Корнелий вернулся к стене, а Питер в сопровождении Бриана отправился домой. По дороге тот несколько раз пытался завести разговор о дальнейшей судьбе крепости, чтобы выяснить у Питера, устоят ли стены.
– Все покажет завтрашний день, – ответил тот, и Бриан от него отстал.
Во дворе «господина Питера» встретил конюх с масляным светильником в руках, и Бриан поплелся обратно.
– Мне нужна веревка, – сказал Питер, когда конюх затворил ворота.
– Какую желаете?
– Футов тридцать длины, да потолще.
– Есть такая, новая совсем, думаю, хозяин ругаться не будет, раз это для вас...
«Скоро хозяину станет не до веревок...» – подумал Питер и обнаружил, что уже давно не сердится на старого Даувпирта, хотя тот когда-то хотел забить его палками и даже продавал за серебро это право другим оркам.
