Бремя защитника (СИ) - Охотин Дмитрий

Каравеллы здесь относились к классу средних судов. Их команда состояла в среднем из 50-100 человек. У пиратов их могло быть и 150 и 200. Своеобразная морская пехота. Так что однозначно расклад не в нашу пользу. У ближайшей каравеллы я насчитал 20 пушек по одному борту. По сорок орудий на брата! Да один залп нас отправит к Посейдону. Ну или кто здесь правитель морей. Марины порадуются такой мести.

Парк стоял наготове, но я все же подозвал его.

— Действуем так! — решительно и бескомпромиссно заявил я. — Тор и Сэт идут в машинное отделение… То есть в трюм и крутят педали. Да, я понимаю что это вредно беременным женщинам, но надеюсь, что Тор возьмет на себя всю нагрузку. Парк — встаешь за штурвал, уклонение на юго-запад. Я встаю за пушки и веду огонь.

— То есть ты хочешь повернуть на 90 градусов по курсу? — спросил Парк.

— Да. Мы уйдем от второго корабля, чем сократим число противников наполовину. И на полном ходу можем проскочить первого. Главное, это хорошая работа машинного отделения! Скорость, вот что сейчас нужно!

Тор и Сэт скрылись в трюме, Парк вывернул штурвал до полного. Если бы была возможность блокировать работу одного колеса, мы бы могли развернуться на месте. Но так как мы собирали все второпях, такие механизмы предусмотрены не были.

Заряженные книппелями три пушки стояли в боевой готовности и я, с помощью вращающейся нижней реи грот-мачты, пользуясь ей словно кран-балкой, перетащил их на нос. Балки, используемые как рычаги, трещали от тяжести пушек, но мне понадобилось всего пять минут чтобы установить их в ряд, закрепить на форделе и направить прямо на нос. Скрываемые бушпритом и развивающимся на ветру кливером они были пока незаметны противнику.

Тем временем ситуация на море резко изменилась. Появился новый игрок. Остроносый линкор Драманской империи в сопровождении фрегата в процессе поиска пиратов наткнулся таки на небольшую эскадру рейдеров и готовился наказать возмутителей спокойной торговли. Именно наличие грозного флота, который нещадно истребляет пиратские стаи и придавало империи имидж надежной торговой гавани, где безопасно вести дела.

Теперь оставшаяся позади каравелла не только изо всех сил пыталась догнать наш пинас, но и на всех парах уходила от грозного стопушечного линкора, на котором находилась команда минимум в 400–500 человек.

Мы же, тем временем, уже двигались на встречных курсах на второй корабль пиратов. Скрывая своим профилем выплывших из-за горизонта драманские корабли, наш пинас не давал каравелле информации о новой опасности, оставляя их блаженном неведении.

— Держи курс прямо на корабль! — крикнул я.

Несмотря на самоубийственный приказ, Парк отсалютовал в знак принятия распоряжения. Ему наверняка и раньше случалось бывать и в более лихих передрягах, так что таран корабля это для него просто семечки.

Выровняв курс ровно на идущую на всех порах каравеллу, мы сходились как боксеры на ринге. Точнее, как две машины, выясняющие у кого первого сдадут нервы и он свернет с дороги.

Мы сходились очень быстро. Встречные курсы давали скорость где-то сорок километров в час и это изрядно пугало. Мой план был, как говорят, "на тоненького". Но мне было сейчас не до рефлексий, главное чтоб поучилось. "Великие дела нужно делать не задумываясь, чтобы возможные трудности не остановили вас", — говорил Юлий Цезарь.

На палубе каравеллы, идущей нам на встречу, заметались люди, осознавая чем закончится таран кораблем. Пинас, конечно, разлетится в щепки, но и каравелле сильно не поздоровится — с вероятностью в 80 % повреждения носовых конструкций приведут к затоплению судна. Палубные орудия, расположенные по бокам сейчас были бессильны, хотя мы скоро войдем в зону эффективного огня пушек. Мушкеты и пищали, выстрелы которых сопровождались облаками дыма, выбежавших на носовую надстройку пиратов были комариным укосом против пинаса: команду вряд ли заденут, а кораблю и того меньше сделают.

Уже когда между кораблями оставалось метров сто, капитан каравеллы не выдержал и скомандовал поворот. Вот и случилось — битва нервов выиграна! Но скорее всего не слабость характера подтолкнула командира флибустьеров сделать это, а банальное желание достать противника, который как муха, находится в неудобном для обстрела секторе.

Теперь у меня было всего пару минут для реализации своего плана. Как только я заметил поворот корабля противника я зажег фитили для пушек. Установив все три пушки на нос я имел преимущество, пока каравелла пиратов также находилась носом ко мне и не могла активировать свои мощные залпы бортовых батарей.

Я выждал еще чуть-чуть и корабли сократили расстояние до 80 метров. Тем временем, судно пиратов на двадцать градусов развернулось относительно "Габриэлы". Вот он — тот момент, когда пушки корабля пиратов еще не развернулись для полного залпа, но ты можешь сделать его из своих орудий.

Я поднес все зажженные фитили к пушкам, разжигая огонь в их каморах. Еще пара секунд и грянут выстрелы. Я тут же бросился к сделанным из каучука огромным рогаткам. Рядом с ними я приготовил состав из жидких горючих веществ, марганца, магния и пороха укутанный в стеклянных бутылках, коих каждая портовая мордобойка-забегаловка в Удакии производила десятками. В общем, получился местный коктейль Молотова. Я сомневался, что моя система окажется дальнобойной. Но именно первый залп должен был всё решить!

События развивались как в замедленном кино. Выстрел — и книппель полетел, вращаясь двумя половинками друг относительно друга в борт каравеллы и уничтожая доски на своем пути вместе с орудиями и их командою. Второй выстрел и снова книппель полетел в пострадавшую нижнюю палубу, вырубая сразу две обслуги двух орудий — так уж прекрасно получилось. Третий выстрел и снова в нижнюю палубу. Снова пробоина в борту и потеря орудия и его команды. Но самое страшное случилось буквально пару мгновений спустя после третьего выстрела — шпангоуты и несущие балки, подрубленные книппелями не выдержали. Вторая палуба со всеми орудиям, провалилась вниз под тяжестью пушек их команды.

Я запустил первый коктейль Молотова из рогатки когда мы приблизились метров на 30 друг ко другу. Всеобщий хаос и беспорядок, внесенный моими тремя выстрелами, который, один за другим, вывел из строя несущие конструкции корабля примерно в дести-пятнадцати метрах по борту, бросался в глаза. Оставалась целая верхняя палуба или шкафут, но бомбардиры разбегались в ужасе от орудий, боясь провалиться вниз.

Я хорошенько оттянул резину огромной рогатки и мой первый коктейль Молотова ударил как раз по крошеву из досок между палуб. Загорелось все просто как тополиный пух в начале лета. Я тут же подобрал второй коктейль и прицелился дальше по борту. Удача! Я снова попал. Третий уже летел, а я нырнул в трюм, помогать моей запыхавшейся парочке влюбленных. Оказалось, что последний коктейль Молотова достал языками огня до крюйт-камеры. Уже отплывая от поверженного корабля мы услышали оглушительный взрыв боекомплекта.

Мы втопили так, что ноги затекли от напряжения. 25 км/час, а может и все 30 мы выдавали втроем на волнах адреналина. Надо было не только удрать от пиратов, но и от быстроходного линкора драманцев, дабы избежать лишних вопросов и возможного ареста не имеющих документов торговцев.

Уже через полчаса напряженного кручения педалей мы почувствовали, что преследования нет. Драманская эскадра "доедает" пойманных пиратов. Мы же очень откланялись а юг.

Парк выглядел странным. Белый, он напряженно держался за штурвал.

— Дружище ты чего, — я, обеспокоенный, подбежал к нему.

— Да все нормально, — он посмотрел на меня таким выразительным взглядом, что хотелось заплакать. Видно, что он держался из последних сил, ноги его подгибались.

— Парк, отец, — закричал я, увидев мокрую от крови повязку ниже сердца. Его, похоже, достали пули с каравеллы. Полчаса в организме инородный предмет — это же обильное внутреннее кровотечение и перитонит. Причем в такой запущенной стадии, что операция современных хирургов сомнительно, что приведет к успеху.