David Eddings - Келльская пророчица
– Тогда завтра утречком мы с тобой куда-нибудь подадимся, и я дам тебе несколько добрых советов.
– Мне это представляется вполне разумным.
Наутро оба друга поднялись рано и верхом выехали из дворца.
– Думаю, нам лучше отправиться за городские стены, – сказал Гарион. – Конечно, неподалеку от дворца есть учебное ристалище, но там наверняка практикуются другие рыцари. Я, конечно, не хочу тебя обидеть, но несколько первых ударов новичка обычно бывают просто уморительны. А ведь мы с тобой – великие доблестные рыцари и не можем никому позволить заподозрить в нас щенков.
– Весьма признателен, – сухо отвечал Закет.
– Но, может быть, тебе по вкусу публичный позор?
– Совсем нет.
– Тогда пусть будет по-моему, ладно?
Миновав городские стены, они направились на луг в нескольких милях от города.
– Ты взял два щита, – заметил Закет. – Так принято?
– Другой предназначается для нашего противника.
– Для кого-о?
– Это будет какой-нибудь пень или дерево. Нам нужна мишень. – Гарион натянул поводья. – Кстати, учти, что турнир, в котором мы собираемся участвовать, чисто формальный. Никто никого не намеревается убивать – это считается дурным тоном. Скорее всего, мы будем сражаться при помощи копий с тупыми наконечниками. Это помогает предотвратить несчастные случаи.
– Но ведь кто-то порой все-таки гибнет?
– И такое случается, но крайне редко. Цель поединка считается достигнутой, если один из сражающихся вылетел из седла. Тогда ты подъезжаешь к нему и упираешь кончик своего копья в самый центр его щита.
– Разумеется, ежели наземь лечу я, он делает то же самое...
– Верно.
– Но это же, наверное, больно!
– Так оно и есть. После нескольких ударов соперника ты покроешься синяками с головы до ног.
– И они тут так развлекаются?
– Это не только забава. Это своего рода состязание. Оно выявляет сильнейших.
– Хоть это я могу понять...
– Полагаю, это состязание должно тебе понравиться.
Они прикрепили щит на пружинистую ветвь кедра.
– Как раз нужная высота, – сказал Гарион. – Сперва я покажу тебе, как это делается. Смотри внимательно. А потом попробуешь сам.
Гарион, уже изрядно поднаторевший в боевом искусстве, с каждой попытки попадал в цель.
– А зачем ты в последнюю секунду привстаешь в стременах? – спросил внимательный Закет.
– Я не столько привстаю, сколько наклоняюсь вперед. Суть в том, чтобы получше упереться ногами в стремена, наклониться вперед и напрячь все мускулы. Таким образом к твоему весу прибавится еще и вес лошади, что значительно увеличит силу удара.
– Умно. Дай-ка я попробую.
С первой попытки Закет блистательно промазал.
– И что же я сделал не так? – обиженно спросил он.
– Когда ты приподнялся и наклонился вперед, конец твоего копья ушел вниз. Надо поточнее целиться.
– А, теперь понятно. Ладно, давай-ка еще разок.
Со второй попытки он нанес по цели скользящий удар, и щит волчком завертелся вокруг своей оси.
– Ну как, уже лучше? – спросил он.
Гарион отрицательно покачал головой.
– Считай, ты убил противника. Ты ударил в самый верх щита. Теперь копье твое чересчур задрано вверх – так ты угодишь рыцарю прямо в забрало и сломаешь ему шею.
– Тогда я еще попрактикуюсь.
К полудню Закет сделал значительные успехи.
– На сегодня довольно, – сказал Гарион. – Становится чересчур жарко.
– А я прекрасно себя чувствую! – возразил окрыленный Закет.
– Признаться, я пекусь вовсе не о тебе, а о твоей лошади.
– А-а-а... Да, она уже в мыле – слегка...
– Не слегка, Закет. К тому же лично я уже нагулял прекрасный аппетит.
День турнира выдался очень солнечным. Толпы празднично разодетых горожан тянулись по улицам к ристалищу, где должны были состояться поединки.
– Знаешь, мне кое-что пришло в голову, – сказал Закету Гарион, когда они вышли из дворца. – И мне, и тебе, в сущности, наплевать, кто выйдет победителем в турнире, правда?
– Что-то я тебя не пойму.
– У нас есть дела поважнее, а ушибы и переломы были бы для нас только досадной помехой. Так что достаточно нанести несколько ударов, повергнуть наземь пару рыцарей, а затем беспрепятственно позволить другим выбить нас из седел. Честь наша останется таким образом незапятнанной, да и серьезных ранений мы избежим.
– Ты предлагаешь нам сдаться добровольно? И это ты, Гарион?
– Но это разумно.
– Я в жизни еще не проигрывал сражения!
– С каждым днем ты все больше и больше делаешься похожим на Мандореллена, – вздохнул Гарион.
– Кстати, – продолжал Закет, – ты забываешь кое о чем. Мы ведь назвались доблестными рыцарями и сверх того сообщили, что нам предстоит великий подвиг. Если мы не сделаем все, что в наших силах, Нарадас напоет королю всякой всячины и заронит в его сердце подозрение. Ну, а если мы победим, то вырвем у змеи жало.
– Победим? – фыркнул Гарион. – Конечно, ты многому научился за эту неделю, но ведь нам предстоит сразиться с теми, кто орудует копьем всю жизнь! Так что, думаю, победа нам не грозит.
– Тогда идем на компромисс? – хитренько прищурился Закет.
– Да что у тебя на уме?
– Если мы выйдем победителями в турнире, король не сможет ни в чем нам отказать, правда?
– Обычно так и происходит.
– Тогда, возможно, он с радостью позволит Бельгарату взглянуть на вожделенную карту? Уверен, он прекрасно знает, где она находится, или вынудит Нарадаса показать ее.
– Слова твои не вполне лишены здравого смысла...
– Ты ведь волшебник. Так устрой, чтобы мы выиграли!
– Да ведь это же мошенничество!
– Ты удивительно непоследователен, Гарион. Сперва ты предлагаешь нам свалиться с коней, словно кули с мукой, но ведь и это мошенничество, не так ли? Вот что я тебе скажу, друг мой. Я, император Маллореи, даю тебе свое императорское соизволение: можешь мошенничать сколько влезет. Ну как, теперь ты согласен?
Гарион с минуту поразмышлял и кое о чем вспомнил.
– Помнишь, я рассказывал тебе, как прекратил войну, чтобы дать возможность Мандореллену и Нерине без помех пожениться?
– Ну да. А что?
– Вот как я это сделал. Любое копье рано или поздно ломается. К концу турнира лошади будут разгуливать по колено в щепках. Мое же копье стало прочнее стали. Это великолепно сработало. В тот день ни один из самых доблестных рыцарей во всем Мимбре не усидел в седле.
– А мне казалось, ты говорил, будто обрушил на их головы бурю...
– Это было несколько позднее. Тогда две огромные армии сошлись лицом к лицу на равнине. Даже мимбрийцы не могут сражаться на поле, которое то и дело дырявят кошмарные молнии. Они не настолько глупы.
– Прекрасная военная карьера, мой юный друг, – засмеялся Закет.
