Крэг Гарднер - Гнусные гномы
— Ну что еще? — насторожился меч. — Меня не обманешь! Я слышал угрозы.
— Уверяю тебя: мы здесь одни! Мне просто нужно отрезать еще одну прядь волос.
— Опять стрижка? — возмутился Катберт.— Это что, теперь будет моей постоянной обязанностью? Знаешь ли, подобные занятия могут испортить репутацию порядочному мечу. Я так и слышу, как другие волшебные мечи издеваются: «Ну что, Катберт, как дела? Все стрижешь?» Какой стыд!
Не обращая внимания на капризы Катберта, я отрезал еще одну прядь волос.
—Я ведь тоже люблю помечтать! — разглагольствовал он, пока я занимался делом. — Все эти путешествия! Это так утомительно, особенно если твой хозяин не дает тебе спокойно полежать в ножнах. Как бы мне хотелось обрести тихую пристань, вдали от этой мясорубки! Висеть себе на какой-нибудь теплой стенке, наполовину вынутым из ножен, так, чтобы я мог наблюдать, как другие суетятся вокруг. Но нет! Я вынужден вести бродячую жизнь и следовать за своим хозяином, участвовать в кровопролитных...
Не дожидаясь, пока Катберт договорит, я засунул его обратно в ножны. Надо было сосредоточиться. Я в последний раз заглянул к книгу:
«Самое важное — последний шаг. Возьмите свой только что срезанный локон, бросьте его в огонь и скажите слова, указанные ниже. Произнося их, вызовите у себя в памяти образ возлюбленной, которой вы хотите внушить ответное чувство. Дым от вашего костра долетит до нее, где бы она ни была. Мы еще раз подчеркиваем: сосредоточьтесь на ее образе, потому что действенность заклинания зависит и от ваших мыслей».
Я бросил прядь волос в огонь, и пламя опять стало голубым.
— Нори, — прошептал я и начал произносить заклинание.
— Проклятие! — послышалось со стороны лагеря.
— Пусти меня! — кричал Снаркс. — А не то на завтрак у нас будет жаркое из Домового!
— По моему глупому разумению, — заметил Льстивый, — этот малыш совершенно прав.
Потом все загалдели разом. Я снова обернулся к костру, но пламя уже погасло. Теперь оставалось надеяться, что мое заклинание сработало раньше, чем меня прервали. Голоса из лагеря становились все громче и громче. Кажется, кричали и мои спутники, и Семь Других Гномов. Надо было срочно пойти туда и утихомирить их.
— Ну! — сказал я, подойдя к лагерю.
— Вунтвор! — заорали они все разом и вдруг все разом замолчали. Это было более чем странно. Может, они наконец признали меня главным? Но почему они на меня так странно смотрят?
ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
«Есть много определений любви. У изголодавшегося человека, жадно вгрызающегося в ножку жареного цыпленка, одно мнение на этот счет, а у цыпленка — совсем другое*.
Из «Наставлений Эбенезума», том LVIII
— Вунти! Наконец-то мы будем вместе! — воскликнула Эли и бросилась ко мне с такой радостью, как будто мы бог знает сколько времени не виделись.
— Нет, не будете! — величественно изрек единорог. — Я первым его увидел! — И мифическое животное тоже припустило ко мне галопом.
Я разинул рот от удивления. Что здесь происходит? Вперед выступил Гакс, волоча за собой Бракса.
—Давай! — приказал он своему подручному. Бракс подмигнул мне и забил в барабан. Гакс изо всей мочи заорал:
— Гакс Унфуфаду от всего сердца...
— Желает выразить восхищенье.
— Клянется тебе в любви до гроба.
— Хотел бы узнать тебя получше!
— Ах так! — не утерпел дракон. — Слушай же, Вунтвор!
Вот самый славный юноша на свете.
О, как мне повезло такого встретить!
И пусть он неуклюж и робок,
Пусть он застенчив и неловок,
Но юности очарованье ;Влечет меня к нему и манит!
Они вели себя все более и более странно. Гакс и Дракон опять нарушили мой запрет петь и декламировать. Я было хотел сказать свое решительное «да уж!», но не успел, потому что у меня на шее повисла Эли. В буквальном смысле! Я свалился на траву и тут же попал под настоящий град поцелуев.
— Э-э... — слабо протестовал я. — Э-э... — Промежутки между поцелуями оказались так коротки, что я не успевал выговорить полностью ее имя. Времени хватало только на один слог. — Э-э...
— Да, да, Эли! Мое имя в твоих устах звучит, как музыка, — мурлыкала она.
— Эли! — Мне все-таки удалось это произнести и даже добавить «пожалуйста», пока она опять не взялась за свое. Я сопротивлялся, но у нее оказалась железная хватка. — Пожалуйста, дай мне вздохнуть!
Она оторвалась от моих губ и виновато пробормотала:
—О, прости мою чрезмерную пылкость, милый Вунтвор. Я так по тебе соскучилась!
Соскучилась? Но ведь я не отлучался дальше края поляны! С ума они все сошли.
— Отойди от этого невинного юноши, о непристойная женщина! — потребовал великолепный густой голос. — Ты не достойна целовать его башмаки!
— Что-о? — Эли встала и сверкнула глазами на единорога.
— Именно так, — вздохнул единорог и мечтательно добавил: — И что это за башмаки! Я уже не говорю о его ногах, руках, плечах, плохо подстриженных волосах и... — Животное обессилело от нежности. — И о его коленях! — Единорог застонал, и в его стоне звучали одновременно отчаяние и страсть. — Даже говорить не могу об этом! Сама мысль доводит меня до сумасшествия!
Но Эли как раз могла и хотела поговорить:
— Не достойна целовать башмаки? Да знаешь ли ты, что я — одна из самых популярных актрис Вушты?
— Именно поэтому, — сухо ответил единорог.
— Ха! — усмехнулась Эли. — Ну-ка взгляни на мои волосы. — Она взяла в руки свои белокурые косы. — На мои губы. — Она дотронулась до названной части тела. — Вот что нужно Вунтвору, а вовсе не раскормленная лошадка с уродливым наростом на носу!
— Раскормленная лошадка! — возопил единорог, роя копытом землю. — Уродливый нарост! — Пожалуй, я бы обиделся, если бы эти оскорбления не исходили от жалкой актерки!
— Да как ты смеешь! — возмутилась Эли.— Ты — толстый, глупый... — Она едва не набросилась на мифическое животное с кулаками.
Эти двое были целиком поглощены своими препирательствами. Обо мне они забыли. Я оставил их и пошел к остальным.
— Проклятие! — приветствовал меня Хендрик.— А может, и не проклятие, раз ты здесь! — К моему ужасу, рыцарь улыбался!
— Старина Вунтвор! — Снаркс сердечно пожал мне руку. — Должен тебе сказать, что ты самый симпатичный из всех неуклюжих, прыщавых и сутулых учеников волшебников, каких я когда- либо знал!
— Вунти! — уже звала Эли. — Не оставляй меня, любимый! Я не могу жить без тебя!
