Джордж Локхард - Боеприпасы на зиму
Криво усмехнувшись, бурундук развел лапками. Подошел к двери, положил ладонь на металл. Зажмурился.
На его спине вспыхнули сиреневые молнии, мгновенно перекинувшиеся на поверхность монолитной двери. Фокси напряглась. Прошла секунда, другая. Наконец, условленные десять секунд передачи истекли и Чип, покачиваясь от изнеможения, шагнул назад. Его тут же подхватила летучая мышь:
«Семьдесят футов!»
Крылья заработали, как машины из фиолетовой стали. Фокси рванулась по коридору прочь от бронированной двери. Взмах, другой! К моменту атаки, летунья успела отдалиться от бункера метров на сто.
И все равно, ее чуть не стерло в порошок, когда сверхмощный орбитальный лазер нанес удар. Слепящий зеленый луч сиял лишь тысячную долю секунды, но этого хватило, чтобы пробуравить в здании института идеально круглую сорокаметровую скважину, целиком накрывшую бункер. Потолки и перекрытия, на ужасающе долгое мгновение, будто зависли в неподвижности, облако атомарной пыли взметнулось вверх грибовидным столбом.
А затем, в ужасающей тишине, растерзанное здание начало заваливаться вовнутрь.
Фокси уже мчалась обратно. Ее план был чудовищно опасен, поскольку всего через несколько секунд обломки рушащихся этажей превратили бы дно скважины в ад, не оставив от смелой летучей мыши даже мокрого места, но другого пути не было. Цель, крохотный сверкающий сейф, отыскать среди руин не сумел бы и Шерлок Джонс.
-Вон там! – рявкнул Чип. Пискнув, Фокси завалилась на крыло, пронеслась над раскаленным стекловидным диском, в который превратился бетон, и подхватила лапками уменьшенный в пятьдесят тысяч раз бункер. Свечой взмыла к небу, лавируя между падающими бетонными глыбами. Чип заорал, летунья от ужаса и возбуждения присоединила к его крику свой вопль. Казалось, ненормальный слалом длится вечность.
В действительности, с удара космического уменьшающего луча Нимнула прошло не более пяти секунд. Чудом избежав смерти под обломками института, летучая мышь взмыла на огромную высоту и взяла курс на северо-восток.
Там, в карьере Шаган-Жоошох, ожидал вертолет.
Эпилог
Бомба взорвалась прямо над куполом. Сверкающая ажурная конструкция, укрывавшая зал, где хранилась картина, исчезла в облаках пламени.
Гюрза первой выползла из перевернутого пескохода. Земля тряслась, высотные прожекторы гасли один за другим – в Каскабулаке стремительно темнело, вскоре гибнущий город должен был погрузиться в вечный мрак. Пылающие вдали здания озаряли мостовую красными мерцающими всполохами.
Селевиния, кашляя от стоявшей в воздухе густой пыли, вырвала дверцу машины и помогла выбраться детям. С другой стороны, из разбитого окна выполз Темир, его шерстка из желтой превратилась в грязно-коричневую. Проведя по глазам лапкой, чтобы стряхнуть кровь, следопыт подбежал к друзьям.
-Все живы?
-А смысл… - выдохнула Гюрза. Ее трясло. Бросив взгляд на пылающий вдали павильон, Темир молча развел лапками и сел прямо в грязь.
-Мы пытались, - сказал после паузы. – Мы сделали все, что могли. Не вини себя, подруга.
Сай, плача, дернул мать за шерсть. Гюрза опустила глаза.
-Карандаш? – ребенок жестами просил блокнот. – Малыш… Милый… Нету карандаша. Прости.
Мышонок в отчаянии открыл ротик, тонко пискнул, и внезапно выдавил:
-Не… сда… вай… тесь!
Гюрза, ахнув, упала на колени:
-Сай!
-Альфа… исток... он… за спиной! - с трудом пропищал мышонок. – Надо… лишь… оглянуться! Нет… нужды… ни в каких… порталах!!!
-Что?! – Туман схватил Сая за лапки. – Маленький, что ты говоришь?! Объясни!!!
Мышонок отчаянно замотал головой:
-Станьте в круг! - пропищал, кашляя от пыли.
Гюрза бросила на Темира затравленный взгляд, тот хрипло выругался.
-Хуже не будет… - следопыт опустился в позу лотоса, взял левой рукой за лапку Тумана, а правой – Гюрзу. Селевиния схватила теплую ладошку сына:
-Сай! Милый! Я здесь!
Мышонок упрямо покачал головой и протянул лапку Туману. Все четверо замерли, держась за руки. Земля вновь затряслась, наверху продолжалась бомбежка – ближайший высотный прожектор с оглушительным звоном разлетелся вдребезги, тьма сразу навалилась на зверян. Теперь, почти весь свет исходил от пожаров.
-Сейчас вы… Оглянетесь, - пропищал Сай, старательно повторяя чужие слова. – Но… Не глазами… В Исток… Нельзя попасть… Материи. Вы проснетесь… Вам покажется… Что эта жизнь… Вам снилась. Земля… Снится нам… Точно так же… Как мы… Снимся землянам…
Гюрза задохнулась, Темир широко раскрыл глаза. Туман, задрожав, опустил голову.
-Мы умрем, - прошептал он горько.
-Наоборот! - пискнул Сай. – Дальше… Ждать нельзя… Пора!
Глаза мышонка загорелись сжигающим алым пламенем, мгновенно перекинувшимся на друзей. Сияние окружило их контурной пирамидой. Сверкающие, слепяще-яркие грани поглотили гибнущий город, разрушенные дома, грязный воздух. Туман, вскрикнув, растворился в пламени, за ним – отказавшись бросить друга – исчез и Темир. На короткое мгновение, Гюрза и Сай остались наедине.
Мышонок тихо улыбнулся.
-Я люблю тебя, мама… – прошептали его губы за мгновение до огненного смерча.
Конец первой книги
Книга II
Of Mice & Peace
Страх погасил в ней свет, и Она побежала от неистового невежества Быка, наполнявшего небо и истекавшего в долину.
Деревья кидались на нее, и Она дико металась, уклоняясь от них, Она, скользившая сквозь вечность, ни с кем не соприкасаясь. Как стекло, ломались они позади нее под натиском Красного Быка. Он заревел вновь, и тяжелая ветка ударила ее по плечу так, что Она споткнулась и упала. Мгновенно вскочив, она побежала, но под ногами, стремительно буравя землю и перекрывая ей дорогу, вздымались корни. Удавами кидались на нее виноградные лозы, лианы плели сети между деревьями, вокруг хрустели сухие сучья. Она упала второй раз. Топот Быка отдавался в ее костях, и Она вскрикнула.
Должно быть, Она как-то выбралась из леса и неслась уже по твердой, голой равнине, простиравшейся за цветущими пастбищами Хагсгейта. Теперь перед ней был простор, ведь единорог только начинает скачку, когда безнадежно отставший охотник перестает погонять загнанную, изможденную лошадь. Она летела как жизнь, переходящая из одного тела в другое или несущаяся вдоль меча, быстрее всех, у кого когда-нибудь были ноги или крылья. Но, не оглядываясь назад, Она знала, что Красный Бык нагоняет ее, как луна, раздувшаяся, опухшая луна-охотница. Она чувствовала своими боками прикосновение его серо-фиолетовых рогов, словно он уже ударил ее.
