Павел Буркин - Кровавый рассвет (=Ветер, несущий стрелы)
Моррест опустил голову - и обомлел. Вот чего-чего, а такого от патриархально воспитанного десятника он не ожидал. "За подчиненными только глаз да глаз! - подумал он. - Чуть прошляпишь - или нажрутся, или пойдут по бабам. Хы, "по пабам и по бабам бродили мы неслабо, здесь выпьем, там закусим, отпустит - снова тусим "... А голос-то какой удивленный - будто паломник, вместо монастыря обнаруживший бордель".
- Знакомьтесь, это Айала вана Хомей.
Моррест перевел взгляд на женщину, скромно стоявшую за спиной десятника. Не девочка, лет сорок, может, и побольше - но прекрасная той спелой, изысканной красотой, какая свойственна знающим себе цену женщинам. И взгляд - прямой, твердый, оценивающий, взгляд повидавшего лиха человека. На ней красовался наряд, от которого консервативную Эвинну, наверное, бросило бы в дрожь. Покрывало даже символически не накинуто на голову, оно аккуратно сложено и закинуто на плечи так, чтобы при ходьбе концы развевались подобно крыльям. Короткая, чуть шире лифа, блузка с кокетливым вырезом, почти обнажающим и грудь, и живот. Юбка до колен - по местным меркам на грани фола. И алая косынка на голове. Моррест уже знал, что это означает. Древнейшая - и в этом мире тоже - но не шибко уважаемая профессия.
А десятник уже докладывает, кратко и емко - как учил Телгран командиров:
- По вашему приказу десяток осмотрел темницы, пыточные застенки, склады, кухню, мастерские. Обнаружено и уничтожено восемь охранников, в том числе один десятник. Захвачен склад с оружием на восемьсот человек. Также взято в плен восемнадцать алков от рядовых наемников и рыцарей до командира сотни включительно. Кроме того, захвачено восемь предателей. Они так и были казнены, голыми.
- Голыми?! - не удержал удивленное восклицание Моррест. - Какого черта? Они там что, спали?!
- Не просто спали, - впервые открыла рот женщина. Вроде бы совершенно спокойно, но в глазах блеснула ненависть. - И ладно бы платили, свиньи. Особенно те, кто из наших. Правильно сир десятник связанных их под решетки клал и опускал со всей дури...
Моррест представил себе, как голых "власовцев" вязали, а потом клали на пороге камер и с силой опускали массивную решетку с острыми, обычно входящими в пазы пола на две пяди, прутьями. Как толстые, но заостренные на концах железяки входят в живое, бьющееся в агонии тело, как под массивными сводами мечутся предсмертные вопли. Его передернуло.
- Кестан, это правда?
- Так точно, сир пятидесятник, - раздосадовано произнес десятник. - А чего еще суки заслужили?!
- Мы, кажется, говорили на эту тему, - угрожающе начал Моррест. - Чтобы никаких самосудов и изуверств. Вы боретесь против алкских бандитов, но сами творите то же самое.
- Как - то же самое?! - вступилась за десятника женщина. - Начальник, ..., ты хоть знаешь, что эти ... алкские тут сделали? Собрали, ..., всех горожан по кварталам, мол, будем переписывать вас, чтобы определить пайки по случаю осады, и когда все собрались... Мужиков-то, стариков и детей малых - тех сразу порешили, а тела, наверное, в реке утопили. Или по лесочкам окрестным поищите. ..., а баб и детишек постарше - кого на стенах работать заставили, а кого и тут оставили. Спали? Нет, не спали они, начальник. ..., я хоть много повидала, а такого разврата еще не встречала. Тут каждая за ночь десяток ... обслуживала, и все забесплатно. Лижи тут ихние ... за жратву... Я-то ладно, с двенадцати лет работаю, а каково девкам или молодкам? А ведь эти ... и мальчишек лет по двенадцать пользовали, сама видела.
- Так вот что они тут творили...
Только теперь до Морреста дошло, куда его угораздило попасть. Нет, тюрьма для должников - это, в общем, мелочь. В конце концов, не были такими уж извергами древние вавилоняне, а неплательщиков никогда особо не любили. Но вырезать пятнадцатитысячный город, чтобы гражданские не путались под ногами, а баб покрасивее посадить в тюрьму и использовать как проституток...
Он слышал о подобных делах фашистов в Войну, да и то не особенно верил. Но ведь алки не фашисты, не так ли? Вполне даже цивилизованный народ, который не допустит нарушений прав человека, да и стоит ли слушать какую-то героиню постельного труда, наверняка из низкой касты, чье дело - "ложиться с мужчинами в постель, а не кататься с ними на велосипеде" ? Моррест почувствовал, как рука сжимает рукоять меча. И как-то враз расхотелось распекать десятника. Наверное, на месте Кестана он бы не бросил их под решетку - но только чтобы придумать что-то пострашнее.
- И много там... девушек? - только и спросил он.
- Полсотни, думаю, - произнесла женщина. - Вряд ли нужно больше. Ко мне по десять человек в ночь наведывалось. Ну, так я умею многое, чего не умеют молодые. Если к остальным так же, получится полтысячи. Может, к кому-то больше, а кто-то предпочитает жену. Да и не у всех сколенцев есть деньги, разве что у командиров.
- А мужчин там нет?
- Извращенцы были, - вздохнула Айала. - А самоубийц точно не было. По-моему, они тут вполне довольны жизнью. Даже сколенцы - ну, как же, этих свиней допустили к женщинам "только для алков"! Всех мужчин перебили до осады.
Ну, и что прикажете делать с полусотней измученных женщин и подростков, попавших в лапы к ублюдкам? Внутри-то осажденного города? А самое обидное - оружие-то есть, и люди тоже, а вот бойцов больше не стало. Если бы после захвата тюрьмы у него под рукой оказалось человек хотя бы двести - уже можно было бы прорваться в цитадель - или захватить какие-нибудь ворота и впустить войско в город. С неполной сотней бойцов и двумя десятками неходячих раненых в уличной мясорубке нечего ловить. Здесь бы удержаться. Интересно, как скоро эти пойдут в атаку? И откуда последует первый удар - с суши или с реки?
Угадал. С суши.
Противник обнаружил себя уже после рассвета - невольно дав сколенцам почти два часа на обустройство. Все это время Моррест не бездельничал - допросил нескольких "языков" и дознался-таки насчет потайного хода в тюрьму из дома неподалеку. Подземный лаз был построен, наверное, еще при первых Харванидах, крепи держались на честном слове, посередине воды было по колено. Чтобы устроить небольшой обвал, хватило нескольких ударов кирками. Увы, парочка пленных алков была погребена, но, в конце концов, никто ведь не звал их в Сколен. А через несколько метров завала быстро не прокопаешься. И уж точно не сделаешь это бесшумно.
К тому времени дождь прекратился, сквозь разрывы туч показалось солнце, и умытая ливнем листва засияла полированным малахитом. Бесчисленные лужи парили, город окутало душное марево. Ослепительно блестела под лучами солнца река. Теплый влажный ветер чуть шевелил волосы. Хорошо... И особенно хорошо оттого, что всего этого могло бы и не быть - если б не захватили галеру, если б не ворвались в тюрьму с ходу, пока никто не знает, что они в городе, если б между тем лучником и ним не оказался очередной безымянный герой. Сколько таких еще будет, пока кровавая держава Амори не станет частью истории?
