А. Живой - Семь верст до небес
На холме, поросшем лесом крепко, что стоял от поля в стороне, хоронился полк ударный русский, что засадным также назывался. То была ударная дружина добрых молодцев всего в пять сотен души. Управляли ею Усыня и Дубыня, князевы друзья-богатыри. Оба изготовились на битву, биться на смерть молодцы желают. Об одном лишь сожалеют оба: где Горыня – третий богатырь? Чтобы мощь богатырей усилить, на подмогу Вячеслав прислал дружину киневского князя Вельямира, что пришел к нему совсем нежданно из сожженного врагами Новаграда, своей смерти чудом избежав, и лишившись насовсем десницы.
Так стояли русичи с рассвета. Все полки томились, ожидая появленья князя Вячеслава. Князь Великий в этот час молился, не жалея сил, поклоны клал. Господа просил он заступиться за святое воинство свое в битве тяжкой против Кабашона, отвести беду от деток малых, жен, девиц и старых стариков.
С высоты холма на все взирая, грея дланью сабли рукоять, вдохновляя видом грозным войско, пред шатром стоял властитель мавров. Ожидал он: Вячеслав не смеет выступить ему наперекор. И теперь, узрев с восходом солнца русские полки, что ждали битвы, брови сдвинул в гневе Кабашон. Перечел он взглядом рати русских. Бронями блестят, грозят мечами, все же много меньше там бойцов, чем в войсках могучих Кабашона, не считая даже остроклювых птиц.
– Что ж, – промолвил Кабашон, – Вы ждете смерти? Смеешь мне перечить, Вячеслав? Я прочту тебе посланье снова, перед тем, как сердца ты лишишься! Не бывать Руси вовек свободной, тлеть ей вечно под моей пятой!
Повинуясь пальца мановенью, ожили тут мавров сотни тысяч, огласив окрестность диким воем, двинулись войска в последний бой. Шли югорды под змеиным стягом, во главе Урман – жестокий воин. За поход сей, многих в русских землях смерти лютой предали они. Рядом шли, противны богу люди, – людоеды племени Саршар. Поклонялись те лишь богу смерти, всех других на свете позабыв. Шли дужары, богом чьим был тигр. И подобно богу своему, хуже тварей хищных зло плодили. Это их отравленные копья, завершили Новгороду жизнь, вызвав тем у русией желанье уничтожить всех до одного, красно-черных извергов заморских. Вел их в бой жестокий вождь и сильный, жрец верховный именем Ражхан. Облаченный сверху в шкуру тигра, пел он песню, будто бы рычал. И от этих песен, радость битвы родилась в дужарах в тот же час. Становились все подобны тиграм, все хотели грызть и рвать на части русичей тела.
Центром войска были сарацины, их любил всех боле Кабашон. В бронь с земли испанской все одеты, светят полумесяцем мечи. Шлемы, латы, сабли – все блистает, у бойцов, чей род древней земли. Все храбры, как стая львов, отважны. Нет бойцов сильнее сарацин. Пять родов пришли за Кабашоном, Русь разграбить и предать огню. Первый род средь них – Абенсеррахи, мавры грозные, известные повсюду. Их влечет лишь поле брани новой, крови вид ласкает и пленит.Род второй средь мавров – Алабесы. Африка им отчая земля. Им в бою не страшен, хоть сам дьявол, всех готовы саблею рубить. Третий род – Сегри, что из Гранады, замков Андалусии владельцы. Род четвертый – это Альморади, рыцари, достойные легенды. Сотни христиан они убили в войнах с христианским королем. Гомелы – то пятый мавров род. Предводитель их уже увенчан черной славой ныне и до веку. Голову у князя Новаграда срезал он и приторочил к своему седлу, что златом блещет. И хвалился ей и похвалялся.
Вот настал последний час пред битвой. Мерным шагом тыщи сарацин въехали на поле перед градом и остановились в ожиданьи. Русичи щиты к щиту примкнули.
Глава 13. Смерть за смерть
Ровно в полдень врата отворились, показался сам Великий князь, облаченный в брони боевые, в шеломе блестящем, со щитом, и мечом – для ворогов угрозой. Сидя на коне своем буланом, выехал на поле перед градом. Русичи возрадовались видя, сколь силен и статен Вячеслав. Повернув коня на встречу войску, молвил слово им Великий князь:
– Радуюсь я сердцем, видя сколько под знамена ратные собрал добрых молодцев со всей Руси великой. Не на пир вас звал, не на охоту. Время праздновать, покамест, не пришло. Надобно отвадить рать несчетну воинов заморских, возжелавших, Русью овладеть и уничтожить нас навеки вечные до корня. Пол земли они уж полонили, но дороги далее им нет! Вы одни Руси щитом остались. И я верю – не сломить сей силы! Пред собою вижу только храбрых, слабых нет, и трусов среди вас. Ни один в бою не дрогнет воин, если дрогнет – проклят он навеки! Биться насмерть! И назад – ни шагу! С нами Бог, а смерть за Бога свята! А покуда буду жив, то с вами братья, я мечом, копьем, или руками, буду истреблять все вражье племя, убивать, покамест не убью!
Повинуясь сердцу повеленья выступил вперед рязанский князь.
– Ты веди нас в бой, Великий княже! Мы в бою Руси не посрамим!
И его словам дружины вторя, громким криком князю отвечали. Копьями все рати потрясали и стучали ими о щиты.
– Я до самой смерти с Вами буду! Время нам колени преклонить.
Смолкли сразу крики боевые. Спрыгнул наземь княже Вячеслав. И воткнувши в землю меч острейший, на колени стал, молитву молвил. Вдохновясь примером Вячеслава, все полки колени преклони ли, тыщи русичей на землю пали ниц. И сложив оружье боевое, к Господу молитву вознесли:
– Помоги ты нам, Великий Боже, в сем бою победу одержать! Прочь прогнать собаку Кабашона, воинов его огромну рать. Дай нам силы, укрепи нас духом, копья направляй злодеям в грудь. А случится сгинуть в битве этой, – жен и деток наших не забудь!
Поднимались русичи безмолвно, подымали острые мечи, а в глазах светилась только ярость, слышно было сердце как стучит. Оставалось длиться лишь мгновенью, – жаркий бой завяжется сейчас. Но раздался княжий клич тут громко:
– По закону древнего обычья, – поединок зачинает бой! Если есть средь вас, поганых, воин, что сразиться с нашим молодцом, пусть выходит он и смерти просит!
Не прошло и краткого мгновенья, как на зов явился воин мавров. Весь в броне сверкающий как солнце, шлем высокий, шпоры как ножи. Сабля у него – как полумесяц. Стройный конь ходил под седоком. Черный плащ на круп коня спадая, спину прикрывал от всех ветров. Гарцевал спокойно мавр пред строем, саблею играя на руке.
– Выходите, если кто посмеет, мавру Раму смертью угрожать! Лучший воин я из всей Гранады, средь Абенсеррахов нет сильней!
– Не хвались, покуда не изведал силы русичей, поганый сарацин!
Те слова так громко прозвучали с фланга правого дружины Белозерской, где Андрей Мстиславич был главой. Но не он слова те храбры молвил. Расступились русичи, и в поле, выехал на белом скакуне, статный воин, полный силы сильной. У него в плечах сажень косая, бронь на теле, стрелы в колчане, щит огромный, длинное копье и булатный меч привешен сбоку. На груди кольцо скрепляло крепко две полы от алого плаща.
