Галина Ли - Призрачные дороги
— Полюбуйтесь, пока есть возможность.
Я перевел взгляд с вампира на землю и удивленно присвистнул — под его сапогом слабо дергалось умертвие. Оно было покрыто острыми, белыми перьями, которые исчезали прямо на глазах.
Агаи присел на корточки, осторожно тронул льдистое перо и тут же одернул руку, ойкнув от боли. С пальца на землю слетели несколько алых капель.
— Порезался… — удивленным голосом протянул маг и стал медленно оседать, теряя сознание.
Андру тут же подхватил сирин на руки, повел носом, принюхиваясь, и отрывисто бросил:
— Разведите костер! И принесите весь лапник из нашего навеса. Агаи необходимо срочно согреть!
Опустив мага на подстилку, князь кинул быстрый взгляд в мою сторону:
— Дюс, вы нуждаетесь в перевязке.
Я прижал ладонь к гребню на затылке, почувствовал под пальцами кровь, рваные края плоти и выругался:
— Погань треклятая… Как дровосеку под горячую руку попал!
Вместе с руганью схлынул азарт боя, и я в полной мере прочувствовал, как дергают болью раны на голове, как саднят спина и плечи.
Знатно меня поклевали, однако.
Андру меж тем ловким движением пальцев сорвал одно из уцелевших перьев и… осторожно откусил кусочек. Подержав его во рту с пару секунд, сплюнул.
— Что, невкусно? — не удержался я от насмешки.
— Отвратительно, — невозмутимо ответил вампир, уточнив: — Притом во всех смыслах отвратительно.
И снова уставился на мои раны:
— Скажите спасибо своей второй ипостаси, Дюс. В облике человека вы точно остались бы без головы.
А вот это верно. Костяные гребни оказались отличной защитой, только благодаря которой умертвие не проломило мне череп, хотя кожа пострадала — будь здоров.
— Давай перевяжу, — тронул мое плечо Лаланн, и я послушно уселся на снег, наблюдая, как этернус оживляют едва теплящиеся угли костра.
Вскоре пламя разгорелось с новой силой: заклинания Агаи по-прежнему работали. Сам волшебник очнулся достаточно быстро, до того, как мне закончили перевязку, и конечно тут же попробовал вмешаться:
— Дай я посмотрю!
— Лежи, без тебя обойдутся, — приказал я магу. — Вот рассветет, позову Морру, она подлечит. И меня, и тебя заодно.
— Рис, достань сумку с лекарствами, покажу, чем раны смазать, — не сдался сирин.
От такой помощи отказываться было глупо, тем более что кровь так и не остановилась. Похоже, летающие трупы вооружили не только когтями и клювом: каждая частица их тела несла смертельную заразу.
Агаи, покопавшись в котомке, выбрал пару пузырьков, всучил их Лаланну, а затем притих и закрыл глаза. Вид у юноши был хуже, чем у новообращенного упыря.
— Агаи, а сам почему не лечишься? — поинтересовался я у волшебника.
Тот в ответ тихо пробормотал:
— Мне не больно. И ран нет. Просто… я очень устал. Сейчас полежу, и все пройдет.
"Сейчас полежу, и все пройдет": ответ, достойный глупого мальчишки, а не ученого целителя. Я не стал давить на больного, решив для начала расспросить вампира, что он такого распробовал в этом пере. Какое-то предположение у алхимика было, и по всем признакам, ничего хорошего оно раненому не сулило.
Между тем, этернус разожгли еще один костер и принялись стаскивать туда обезглавленные трупы.
— Один оставьте, — приказал я. Требовалось разобраться, кто сотворил летучую падаль, а для этого необходимо было дождаться, пока Агаи станет лучше. Вот за каким хреном он полез лапать нежить? Маг называется…. И когда этот болван научится сначала думать, а потом действовать?!
— Во-о-от… С ранами на голове разобрались, — удовлетворенно заявил Рис, отступив в сторону и любуясь на дело своих рук. — Теперь с плечами… Порезы неглубокие, так что я просто наложу кровоостанавливающую мазь.
Я кивнул, дождался, пока "врачеватель" закончит работу, и встал, стараясь не делать резких движений — с каждой минутой голова болела все сильнее, да и слабость навалилась нешуточная. Очень хотелось подвинуть сирин и улечься рядом, или хотя бы просто посидеть, ни о чем не думая. Вот только позволить себе подобную радость я пока не мог: наконец-то прекратился снегопад, а небо посветлело. Занимался новый день, и нужно было убираться из этой проклятой лощины.
Я повернулся к убежищу, надежно замаскированному иллюзией, опустился на колени и нырнул внутрь, оказавшись лицом к лицу с Эрхеной. Девчонка собиралась выбраться наружу, хотя ей было велено не высовываться до тех пор, пока не позовут.
Девушка опешила на мгновение от неожиданной близости, а затем кинулась мне на грудь и осыпала лицо поцелуями, беспрестанно повторяя свистящим шепотом свое "кегемара". Оттолкнуть любимую я оказался не в силах, меня хватило только на то, чтобы замереть. Почувствовав мою неподвижность, Эрхена сама опомнилась и отстранилась.
— Надо заняться завтраком. Скоро выходим, — прервал я неловкое молчание.
Девушка прикусила нижнюю губу и стиснула кулачки. Кажется, Эрхена с трудом удержалась, чтобы не накричать на меня. На ее щеке застыла одинокая слеза, и я не понял, не уловил, как вытер ее. В карих глазах тотчас вспыхнула надежда.
Мысленно обозвав себя идиотом и дураком, я попробовал исправить оплошность небрежным:
— Не переживай. Все остались живы.
Эрхена ничего не сказала, только упрямо поджала губы и выбралась наружу, оставив меня размышлять над собственным кретинизмом. Впервые за всю свою жизнь я пожалел, что не маг и не умею читать чужие мысли. Это было глупое пустое любопытство влюбленного дурака, который разрывался между мечтами и необходимостью.
Переборов желание хоть немного вздремнуть, я вылез вслед за девушкой — требовалось получить четкий ответ на два вопроса. Первый я услышал, не успев пройти и пары шагов.
Агаи, по-прежнему греющийся у костра, схватил меня за полу плаща и сказал:
— Дюс… Эти твари… От них исходит та же сила, что и от пауков! Это снова он! Тот колдун! Помнишь? Который уби… из-за которого с нами нет Таниты!
Мог бы и не напоминать! Этого мерзавца я не забуду, пока не отправлю в объятья Сторукого.
Я кивнул и отправился за Андру. Он стоял в задумчивости у лошадей.
Вампир окинул меня серьезным взглядом:
— Придется пожертвовать лошадью. Мои подданные пострадали, а охотиться нет времени. Какое животное вы нам отдадите?
Я пожал плечами:
— Самое слабое. Выберете сами.
Гибель одного коня — неприятная потеря, но не смертельная. Тут ничего не сделаешь, нельзя оставлять голодной нежить перед дорогой в Пустошь.
Вампир, уловив мое недовольство, улыбнулся:
— Не переживайте, свежих лошадей обеспечу.
