Ольга Силаева - Драконье лето
Я кивнул и направился к лестнице. Если бы не запертые архивы, не на что было бы жаловаться: редкий школяр не мечтает о такой свободе и заботе. А ведь меня пустили в школу Галавера, не спросив ничего, кроме имени!
Они не знают, кто я. Значит…
— Вы доверяете мне, пришельцу из ниоткуда, с глухой фермы, только из-за моего огня, — выпалил я, оборачиваясь. — Волшебниц уровня Эйлин единицы, да и те недосыпают, но вы не ждете ни дня, чтобы начать мое образование; ни недели, чтобы проверить мое происхождение. То есть положение магов куда хуже, чем то, что вы рисовали де Вельеру?
— Если драконы выступят против нас, как есть, мы погибнем, — просто сказал Марек. — Не все, так почти все: живых зальет водой.
— Но в первую войну…
— В первую войну мы сражались, чтобы выжить; теперь выживают они. Де Вельер этого не знает, и хвала Первому, — Марек бросил быстрый взгляд в сторону лазарета. — Пусть они лелеют планы мести, пусть поддерживают романтический ореол борцов за честь, пусть гоняются за мифами, прыгают в свои врата, ненавидят предателей, надеются и ждут — пусть.
— И вы не станете им препятствовать?
— Нет, — он посмотрел мне в глаза. — Потому что когда они поймут, что в их власти все вернуть, нам крышка.
ГЛАВА 4
Лин
За окном опадала осень. На столе трепетал букет кленовых листьев.
Я устроилась на кровати, греясь в солнечных лучах. В моих комнатах днем сумрачно: окна выходят на север. И хотя Марек и говорит, что солнечный свет мешает сосредоточиться, лучше бы его было побольше. Света, не Марека. Уж этот хитрец мог бы пару занятий и пропустить.
Квентин обернулся от окна. Яркое небо за ним делало светло-серую мантию белоснежной.
— Первый день драконьего лета, — задумчиво сказал он. — Тебе как?
— Как напоминание, что я до сих пор хожу на уроки с деревянной рапирой, — отозвалась я. — А погода хорошая. Ты пиши, не отвлекайся.
— Если бы я мог, — он отложил тетрадь и облокотился о спинку стула. — Думать надо. Выведешь не ту последовательность — в огне получится… м-мм, не совсем то.
— Да что там, — я махнула рукой. — Ведь огонь — это математика? Возьми любое число. Например, семнадцать.
— Это твой возраст?
— При чем тут это? — опешила я. — Я так, развлечься. И тебя отвлечь. Ты по шесть часов в день за столом, а еще десять — на крыше! Как это называется?
— Посильное содействие делам ордена, — Квентин подавил зевок, прикрыв рот ладонью наружу. — Ты же видишь, мне нравится.
— Чем? — фыркнула я и тут же прикусила губу. Известно, чем. Тем, что мне не дано.
Квентин, казалось, прочитал мои мысли.
— Зато ты можешь быть искренней, — тихо сказал он.
— А ты не можешь?
— Я в ложном положении, — он покачал головой. — Любой, кто станет тебя дразнить, идиот, но уверять тебя, что все хорошо, несколько смешно. Что мне делать, Лин? Не обращать внимания, что тебе хочется быть рядом с магией, или говорить об этом?
— Не знаю. — Я обняла себя за колени. — Мареку я ни о чем не говорю, хотя, казалось бы, кому, как не ему? Он вышиб клин клином: стал лицом ордена. А я на орден, учеников и фехтование смотрю как на долгую поездку к морю. Сижу на берегу и жду перемен.
— А стрела в живот — расстройство желудка в дороге?
— Ну, рана зажила…
— Но металл ты в руки до сих пор не берешь. Да и на приключения тебя не тянет.
— Как и тебя. Иначе с чего бы ты сидел часами над одним заклинанием?
Квентин странно посмотрел на меня.
— Это необычное заклинание. Я пытаюсь создать формулу с нуля.
— Формулу?
— Набор движений, силу воздействия, реакцию — называй, как угодно. Если у меня получится, я смогу восстановить любой рисунок, скрытый или стертый.
— Ого! И все это с нуля?
— В архивы же меня не пускают, — Квентин указал на пустые полки. — Другие маги поступают просто: снимают копии нужных страниц на огне и хранят у себя. Но я-то даже этого сделать не могу!
— Анри не разрешает?
— Он меня избегает, — спокойно ответил Квентин. — Может быть, из-за того, что когда-то отправил тебя к Трем Воротам, а может быть, ему просто не по себе от мысли, что, пустив меня в библиотеку, он лишится единственного преимущества. Да и не до этого ему сейчас.
— А Эйлин? Она же с тебя пылинки сдувает!
— Эйлин… — Он нахмурился. — Эйлин поставила запрет еще в наше первое занятие. А жаль! Мне это важно… знала бы ты, насколько.
— Насколько?
Он покачал головой.
— Значит, свитков тебе не видать, — подытожила я. — Обидно. Я бы хотела узнать о Корлине.
— Он написал великую книгу, но ее нет в библиотеке Галавера, — не задумываясь, ответил Квентин. — Иначе бы де Верг ее не искал. Зато в архивах наверняка есть другие материалы.
— Искушаешь? — усмехнулась я. — Подберем ключ, вынесем все, что горит, и пусть де Верг злобно скрипит зубами?
— Или шуршит свитками, что ему больше понравится, — развел руками Квентин. — Неплохая идея, а?
— Угу. Марек будет в восторге. Он добрый, но у него есть маленький недостаток: он свои ценности считает общечеловеческими. Или общемагическими — как тебе удобнее. И несогласные рискуют получить по голове… или наглотаться воды.
— Ну, ты и сама знаешь, что лезть без спросу в библиотеку нехорошо, — невозмутимо парировал Квентин. — Ценности везде одни и те же, только не всегда мы видим всю картину.
Я улыбнулась, вспоминая давний разговор у костра.
— Ту самую картину мира?
— Ее. А что, за эти недели что-то изменилось?
— Для меня — нет, — вздохнула я. — Это ты теперь носишь мантию ордена.
— Это всего лишь знак рядового мага. А ты думала, символ особого внимания? — Квентин невесело усмехнулся. — Я изучил основы построения заклинаний и привел мысли в порядок. Боюсь, за последнее форменную одежду не выдают.
Он развернулся к столу, пододвинул стул поближе.
— И мне нужно работать, — заключил он. — Иногда кажется, что, если я просижу за этим столом тридцать лет, обгоню любого Корлина. А потом смотрю на исчерканный лист и прихожу в себя.
— А я уже две недели тренируюсь по вечерам с рапирой и с кортиком, — полушепотом призналась я. — Чтобы рука привыкала. С кортиком даже лучше получается.
— Ты возвращаешься, — почти с нежностью отозвался Квентин. И тут же спохватился: — Если передумаешь насчет взлома библиотеки, дай знать.
— Обязательно. — Я тоже смутилась и вскочила с кровати. — Но пока я иду стезей Марека, и поворота не предвидится. Кстати, хочешь страшную тайну?
