Юлия Фирсанова - Рыжее братство. Начало
Я в который раз обратила внимание не ее абсолютную гладкость и завистливо вздохнула. Вот повезло парню, ничего брить не надо, эльфийская кровь сказалась. Мне бы так! Нет, не в смысле бороды и усов, этого добра к счастью не имею, а вот эпиляция ног достала изрядно.
— Значит, пойдем вместе, — решила я. — Если Самсур и Влариса из трактира выпустят, по-моему, они так соскучились, что еще месяц тискать тебя будут. Они тебя чем-то вроде беспутного родственничка считают.
— Пожалуй, и для меня они давно как родные дядька с теткой, — смущенно признал Лакс, — я ж их с детства знаю. И они ко мне всегда как к родному относились, разницы между своими тремя и мной не делали… — вор задумчиво поскреб горло.
— Лакс, а ты шарфы носить не пробовал? — сменила я тему. — И косметический эффект тот же, что с рубашкой, и другие фасоны себе позволить можно.
— Нет, Оса, я как представлю себе что на шее повязанным, меня аж передергивает всего, — честно признался вор, рука снова невольно коснулась старого шрама.
— Понятно, — кивнула я, припомнив несчастную Айседору. Думаю, если б ей каким-то чудом выжить удалось, она бы потом в жизни ни одного не то что шарфа, даже платка на шею не надела. — Ладно, я как немного получше с целительными рунными комбинациями разберусь, помозгую, нельзя ли чего сделать.
— Ты серьезно? — опасливо и недоверчиво спросил Лакс.
— А что, похоже, будто шучу? — хмыкнула я, взбивая кулаком подушку.
— Нет, — ответил вор, быстро приблизился ко мне и, опустившись на корточки у кровати, шепнул: — спасибо. И с чего мне так, дураку, повезло тебя встретить?
— Ха, это ты сейчас считаешь, что повезло, а вот потерпишь меня еще недельку-другую, сам куда-нибудь подальше сбежать захочешь, — отбоярилась я, чувствуя некоторую неловкость. — А вообще-то нечего было девушке сапоги дарить, теперь я к тебе привязалась и просто так не отпущу!
— Я и сам отпускаться не собираюсь! — решительно откликнулся Лакс и медленно начал опускать голову к моему лицу, покоящемуся на подушке, его рука нашла мою и крепко сжала.
— О чем это вы говорите? — переварив ужин и чуток отоспавшись, Фаль вынырнул откуда-то из изножья кровати, весь просто искрясь любопытством.
Рыжий мгновенно вскинул голову и отпрянул от меня как шуганутый с лежки заяц, наши руки еще секунду соприкасались, а потом разжались и они. Вот ведь вовремя мотылек проснулся! Теперь я так и не узнаю, что собирался сделать и сказать Лакс. Кажется, меня хотели поцеловать или действительно только показалось? Ну ладно, будет еще время уточнить этот интересующий вопрос, а пока вор наскоро объяснил сильфу, чем мы собирались заняться завтра, и откланялся, бросив на мою кровать взгляд, полный сожаления. То ли ему самому ложе неудобное досталось, то ли парень жалел о чем-то другом, о чем, собственно говоря, думала и я. Такое гладкое лицо, мягкие волосы, пахнущие травой… а в других местах у него они растут или нет? Хихикая в подушку и отчаянно краснея от собственных мыслей, я с грехом пополам уснула, но того, что мне снилось этой ночью, пересказывать не буду ни за какие коврижки. Порядочным девушкам о таком даже думать не положено, а не порядные за такие мысли должны получать хороший гонорар.
Не знаю, что снилось Лаксу, а только когда мы утром повстречались у дверей, он слегка покраснел и на секунду отвел глаза. Тоже, наверное, ночью не мишек Гамми разглядывал. Завтракать мы спустились в нижний зал трактира. Самсур и Влариса давно были на ногах и вовсю гоняли прислугу, впрочем, и сами работали как минимум за троих. В помещении уже сидели первые посетители.
Не в пример многим заведениям, распахивающим свои двери лишь после обеда или вообще ближе к вечеру, "Три сапога" работали с утра и до глубокой ночи, так что всякий, пожелавший отведать потрясающей стряпни хозяйки, мог заглянуть на огонек. И заглядывали, я обнаружила, что в трактире, пусть и расположенном отнюдь не в лучшем районе города, на более престижное место у владельцев не хватило первоначального капитала, пользуется заслуженной популярностью.
Стол выбрали у стенки. Лакс поболее меня старался не привлекать ненужного внимания, потому на свободные места в центре зала мы не польстились. Я мельком изучила публику (всегда обожала исподтишка разглядывать посетителей кафешек). Народ наворачивал пышущую паром похлебку: четверо стражников, судя по их разговорам, отдежуривших в ночь; парочка весьма фривольно одетых девиц утомленного вида с густым слоем грима, символизирующим косметику, клевала носом у тарелок, а не хихикала и не выпячивала свои прелести, как они обыкновенно поступают, если стремятся привлечь к себе внимание. Завтракали два скромно одетых господина, мне показалось, мелкие служки, они не шиковали, довольствовались кружками и тарелкой с нарезанным мясом, сыром и хлебом; пузатенький, отнюдь не бедный с виду приезжий торговец, наш сосед по этажу, лопал разом из десятка мисок, тарелок и блюдечек.
А за еще одним угловым столом, как раз напротив нашего, и вовсе сидел роскошно одетый мужчина. Вот только если виденный мною граф Кочерыжка казался именно разряженным, этот носил свой камзол цвета темного кофе с молоком, из-под которого нежными светло-кремовыми волнами спускалась очень светлая кружевная рубашка, с изящной небрежностью. А еще от этого человека веяло чем-то таким… Нет, вовсе не одеколоном или хорошим вином, хотя на столе с завтраком и стояла бутылка и тонкостенный, следовательно, весьма ценный, бокал. Я нахмурилась, пытаясь сообразить, чем именно кажется мне необычным этот господин с длинным, вовсе не красивым, но вполне приятным, породистым, как у борзой с отличной родословной, лицом.
А мужчина тем временем повернул голову к нам, длинные волосы взметнулись, как уши у спаниеля, расплылся в радостной, почти ликующей улыбке и, прихватив тросточку с резным набалдашником, двинулся в нашу сторону. На секунду его заслонило объемистое тело Вларисы, лично обихаживающей своего любимца и меня заодно, а когда трактирщица отчалила, оставив стол полный еды а нашем распоряжении, оказалось, что господин с тросточкой стоит в шаге от нас.
— Утро доброе, — он улыбнулся, показав великолепные, ну может быть чуть крупноватые для человека зубы, — магева! Как приятно встретить коллегу! Вы простите мне мою вольность, что я так, без приглашения! В здешних краях меня именуют просто — Лорд, — продолжая вещать и лучиться радостью, мужчина придвинул себе стул и сел, отставив трость.
Так вот ты какой, северный олень! Передо мной оказался первый местный маг! Я ответила ему заинтересованным взглядом, попутно ликуя от того, что не только местный люд, но и местные маги сочли меня магевой, а значит, какого-нибудь нежданного обвинения в самозванстве можно не опасаться. Вблизи маг не казался таким молодым, как издали, мелкие, едва заметные морщинки у глаз и носогубные складки говорили о вполне зрелом возрасте собеседника, отлично сохранившемся то ли благодаря здоровому образу жизни, то ли использованию волшебства. Вряд ли тут процветала пластическая косметическая хирургия.
