Михаил Бабкин - Бёглер
- Да, - подтвердил наблюдавший за ним «монах», - мое лицо приросло к твоему. На время, конечно. А теперь займись этим, - он пинком вытолкнул из-под стола завернутый в мешковину тюк, небрежно перевязанный бечевкой. - Соответствующая печальному событию одежда: ты же не поедешь на оглашение завещания в своем простолюдном рванье? Переоденься, а после возьмешь моего жеребца - гнедого, у коновязи - и немедля отправляйся в замок, скоро уже совсем стемнеет… Коню обязательно дай понюхать мою перчатку, - вовремя вспомнив, предупредил колдун. - Иначе он тебя к себе не подпустит. Искусает.
Барт разорвал бечевку.
Черные кожаные штаны, того же цвета шелковая рубаха и жилет с многочисленными карманами, черные сапоги - на тонкой подошве, мягкие, исключительно для верховых поездок, - кружевные перчатки, бархатный берет и плащ из вороньих перьев. Все, разумеется, тоже черное, траурное.
- Я буду ждать тебя здесь, мастер-вор, - веско промолвил колдун, наблюдая, как переодевается Барт. - И не вздумай меня в чем либо обмануть, очень не советую. Я ведь буду видеть и слышать все, что увидишь и услышишь ты.
- И в мыслях подобного не держал, - соврал Барт.
…Низкая белая луна висела над кронами лесных деревьев, заливая дорогу серебристым светом и выделяя глубокой тенью каждый бугорок, каждую ямку-рытвину на утоптанном грунте. Гнедой шел ровно, не обращая внимания на чуждого ему седока; свернув на мощеную тесаным камнем дорогу, что вела от главного тракта к замку губернского колдуна, Барт пришпорил коня - надо было торопиться. Не хватало еще опоздать к оглашению завещания!
Замок покойного гранд-колдуна находился в лесу, милях в пяти от главных городских ворот. Никаких чародейных препон или заслонов на пути к тому замку не имелось: приезжай, кто хочет. Но желающих посетить обитель колдуна находилось мало, к тому же не многие из тех смельчаков возвращались домой. Поговаривали, что владелец замка мог бесплатно помочь любому, кто обратится к нему с просьбой - но только если просьба заинтересует его своей необычностью. А ежели она, на взгляд колдуна, окажется пустяшной и вздорной, то быть беде! Залихоманит, заворожит-обратит невесть в кого или во что… Дабы иным другим неповадно сталось по мелочной ерунде великого мага беспокоить.
Насколько Барт знал, замок старого колдуна - еще со времен постройки, века полтора тому назад - пытались обокрасть раз двадцать и, само собой, безрезультатно. Ходили слухи, мол, неудачливых грабителей гранд-колдун превратил в белокаменных гномов, которые по ночам охраняют замок и безжалостно убивают любого, кто сподобится на воровское деяние. Проверять верность тех слухов мастер-вор не собирался и потому замок гранд-колдуна в его рабочих задумках никогда не числился.
Звук подков, частый и звонкий, стал глуше - брусчатку дороги сменили мраморные плиты. А чуть позже закончился лесной коридор: перед всадником предстала громадная поляна. Явно рукотворная, размерами не меньше городской площади и покрытая теми же мраморными прямоугольниками - она напоминала кладбище с тесно уложенными надгробными плитами.
Посреди поляны высился черный замок, обитель гранд-колдуна; яркая луна над крышей замка высвечивала лишь декоративные башенки здания и приспущенные в знак траура вымпелы на шпилях. Темные окна замка мертвенно поблескивали отраженным от мраморных плит лунным светом, и только возле далекого арочного входа пылали дежурные настенные факелы - горели тускло, ровно и бестрепетно. Практически ничего не освещая.
Два ряда невысоких изваяний обозначали путь ко входу в замок. Барт, проезжая, внимательно рассмотрел каменные скульптуры: действительно, гномы со зверскими ухмылками на бородатых рожах… поди, не врали слухи! Нет-нет, пропади оно пропадом то богатство, что хранится в замке, жизнь дороже - Барт отвел взгляд от уродцев. И вовремя: рядом со входом в замок, из густой тени стены на лунный свет вышел некто в черном плаще с капюшоном - колдун, скорей всего, что здесь обычному человеку делать? - неторопливо подошел к гномьей тропе и остановился, перегородив дорогу. Барт подъехал ближе, спешился; из той же темноты вынырнул второй «некто», тоже в черном, молча взял коня под уздцы и, пройдя с десяток шагов вдоль замковой стены, пропал в ночном мраке вместе с конем.
Барт встал напротив встречающего, не зная, что делать дальше. Но, помня наставление заказчика держаться нагло, на всякий случай по-хозяйски упер руки в бока, растопырив локтями перьевой плащ. И, слегка покачиваясь с носка на пятку, надменно уставился в затененное капюшоном лицо - луна светила в глаза Барту, не позволяя толком разглядеть собеседника.
- Так-так, - озадаченно промолвил встречающий, - кого я вижу! Господин Леонардо, вы? Невероятно…
- Ба, знакомый голос! Без всяких сомнений это я, младший колдун Гримо, - насмешливо сказала маска: губы Барта двигались самостоятельно, намертво приклеенные к коже чужого лица. Мастеру-вору не оставалась ничего иного, как в такт произносимым словам слегка шевелить нижней челюстью. Чтобы не возникло подозрений.
- Или уже не младший колдун, а? Столько лет прошло, мог и подрасти в умении, всяко ведь случается… хотя по мне, так скорее лягушка вместо икры жемчуг начнет метать, нежели старина Гримо чего путного добьется.
- Теперь я помощник гранд-колдуна, - сухо ответил Гримо. - А вы как всегда блистаете остроумием, господин Леонардо. Вижу, что годы изгнания вас не изменили.
- Бывший помощник бывшего гранд-колдуна, - глумясь, уточнила маска. Нынче голос «монаха» звучал ясно и твердо, будто не сидел он, сгорбившись, в корчме за пять-шесть миль от чародейного замка, а стоял за спиной Барта. И дергал его губы за неосязаемые ниточки.
- Что ж, входите, - отступил в сторону Гримо, - имеете полное право. - И добавил желчно, с надеждой: - Если сможете, разумеется. Именное заклятье на остановку вашего сердца никто в замке не отменял… общинное колдовство не рассеивается, господин Леонардо, пока жив хоть кто-нибудь из участников ворожбы. В отличие от запретных чар на въезд в губернию, созданных вашим отцом.
- Ты как был многословным дураком, так им и остался, - надменно произнесла маска. - Я иду. - Барт понял намек и направился к арке входа.
В серебряных воротах, покрытых дивными эмалевыми пиктограммами - днем наверняка разноцветными, но в темноте одинаково темными - обнаружилась дверь. Мастер-вор толкнул ее и вошел в недлинный коридор: на стенах, как и при входе, горели бездымные, неугасимые факелы. Багровые отблески пламени лениво переливались на посеребренном своде потолка; украшенные стеклянной мозаикой стены рябили сотнями отраженных огоньков - что там было изображено, Барт не разглядел. Да и не особо к тому стремился.
