Дуглас Брайан - Кошачий глаз
Разъяренный варвар с длинным киммерийским мечом – не самое лучшее из того, что можно повстречать на пути.
Муртан ковылял следом за Конаном, сжимая рукоять меча и выкрикивая бессвязные угрозы в адрес Гриста и Апху.
Колдун решился. Он остановился и развернулся лицом к Конану. Подняв руки, Апху пробормотал новое заклинание, но только бледная струйка пламени изошла из его ладоней. Изошла и погасла в воздухе, даже не лизнув лицо Конана жаром.
– Ты мерзкий колдун, – сказал Конан. – Ты не стоишь того, чтобы жить. Ты обманывал тех, кто тебе доверял. Ты использовал их ради своих мерзких целей. Ты пытался уничтожить Сешет.
– Я служу Сету, – прошипел Апху.
– Больше нет, – усмехнулся Конан.
Апху корчился на песке у его ног, полный ядовитой ненависти, но не способный никак повредить киммерийцу. Конан с презрением смотрел на него. Апху не знал, что варвар не в состоянии убить беспомощного врага, поэтому ужас сковал колдуна и стал для него худшим наказанием.
Несколько мгновений Конан смотрел на него, а затем плюнул.
Апху решился. Он вытащил из складок одежды длинный острый нож и метнул его в киммерийца.
Реакция Конана была мгновенной. Одним ударом он отбил летящий кинжал и пригвоздил Апху к песку, точно ядовитую змею.
Раздалось оглушительное шипение. Прямо на глазах у пораженных людей колдун начал изменяться. Тело его удлинилось, руки наоборот стали короче, а ноги срослись. Большая ящерица с изуродованным подобием человеческой головы корчилась на песке, пронзенная доброй сталью.
Конан выдернул из руки Муртана тонкий меч, которым был вооружен зингарец, и отсек Апху голову. Тело, истекая кровью, несколько раз еще приподнялось и с силой ударило по песку, а затем стихло.
Конан высвободил свой меч и тщательно вытер сталь обоих клинков о песок.
Возвращая Муртану его оружие, киммериец заметил:
– Постарайся не порезаться этой штукой. Подозреваю, что кровь колдуна ядовита.
– Он был человеком или змеей? – тихо спросил Муртан. Молодой человек завороженно смотрел на мертвое тело, простертое перед ним, и не мог оторвать глаз. Все это было слишком страшно, слишком непонятно…
– Он был служителем Сета, – ответил Конан, полагая, что подобного объяснения будет достаточно. – Никогда нельзя знать наверняка, люди они, демоны, змеи… Все сразу. Зло разъединяет людей, но соединяет несоединимое. В этом его сила и слабость, Муртан. Можешь записать это в своих книгах. Ты ведь напишешь книгу о путешествии в Стигию?
Муртан слабо улыбнулся.
– Вторая половина пути. Вряд ли она окажется такой уж быстрой и легкой, как мечталось. К тому же я, кажется, разорен. Согласно завещанию, которое я подписал, все мое имущество должно отойти Гристу…
Пламя колдовского костра еще горело, хотя гораздо слабее, чем раньше.
Грист кривлялся внутри огня.
Внезапно Конана осенило. Он схватил Галкарис, толкнул ее в объятия Муртана и, обняв обоих своими мощными ручищами, швырнул их прямо в колдовской огонь.
В то же мгновение огонь погас. Муртан и Галкарис исчезли. Киммериец остался в пустыне один.
Он огляделся по сторонам. Никого и ничего. Впереди сверкает лабиринт, в котором вновь обитает прекрасная богиня с головой кошки. Но Конану туда не пойдет. Хватит с него богов. По крайней мере, на ближайшее время.
– Опять я, кажется, остался ни с чем, – пробормотал он. Он поднял глаза и посмотрел на золотой лабиринт, сверкавший перед ним в ярких лучах стигийского солнца. – Если не считать этого огромного храма, построенного целиком из золотоносной руды. Полагаю, богиня-кошка не будет слишком возражать, если я прихвачу два-три самородка…
Он зашагал к полуразрушенным стенам.
– Или четыре, – прибавил киммериец после некоторого раздумья.
* * *
Грист не знал, снится ему жрец Апху из Стигии или же это происходит наяву в каком-то другом, демонском мире. И то, и другое устраивало его одинаково, поскольку собственно в существовании этого самого Апху Грист ничуть не сомневался.
Реальность всегда преподносит сюрпризы. В чем-чем, а в этой истине Грист был убежден вот уже много лет.
Простодушные люди, богатые и бедные, образованные и невежды, – все одинаково полагали, будто чудеса и неожиданности случаются лишь в рассказах. Ничего подобного! Самая серая, скучная, обыденная реальность таит в себе огромное количество тайн. И чаще всего тайны эти бывают зловещими и очень неприятными. А когда кое-что выходит наружу, люди удивляются. Для них это, видите ли, всегда неожиданность!
Грист сильно отличался от них. Не в пример многим и многим Грист всегда был готов к любым неожиданностям. Он мог встретить любую неприятность во всеоружии. Ничто, кажется, не могло бы застать его врасплох.
И все потому, что в любом явлении, в любой, самой невинной на вид вещи, он подозревал подвох.
И был прав! Взять хотя бы огонь домашнего очага. Самая мирная на свете вещь. Горит себе под котелком и согревает скудный ужин. Как там называют его поэты и все эти людишки со скудным воображением? Символ мира и покоя?
Уже несколько раз в языках мирного пламени Гристу являлся стигийский жрец Апху, поклоняющийся Сету. Само появление жреца не слишком испугало Гриста, даже в первый раз. Он быстро понял, что Апху – его союзник. Как и сам Грист, Апху желал уничтожить Муртана.
Основная опасность исходила от Конана, от этого рослого киммерийца. Откуда он взялся в стигийской пустыне? Киммерийцы – северяне, их родина – далекие заснеженные горы… Зачем же великан-варвар бродит по южным королевствам, для чего ему тревожить Пески Погибели? Неужели ищет сокровище?
Конан – глуп, решил Грист. Взялся защищать Муртана, потому что Муртан-де выведет его на клад забытой богини.
Ничего подобного не произошло. Начались события, предсказать которые оказалось невозможно. Хуже всего было то, что Грист сидел у себя дома в Кордаве и ровным счетом ничего не мог поделать. Не мог вмешаться в ход истории, не мог выйти из костра в стигийскую пустыню и разобраться с происходящим на месте.
Он даже не все знал. Ему удавалось ухватить какие-то отдельные эпизоды истории, когда Апху в очередной раз вызывал его на связь и показывал ему отрывочные картинки – каких-то людей, пейзажи, храмы…
Некие существа выскакивали, как казалось Гристу, из ниоткуда и набрасывались на 'Муртана и его спутников, но чем заканчивалось дело – Грист не видел. А спустя некоторое время видение возвращалось, но уже совершенно по-другому: никаких существ, никаких сражений, Муртан по-прежнему жив и движется к своей цели…
