Марина Аромштам - Легенда об Ураульфе, или Три части Белого
Висли вылез из своего укрытия и ткнулся носом мальчику в шею. Тот с трудом разлепил глаза — они утонули в щелях раздувшихся щек — и чуть приподнял голову. Висли слабенько тявкнул. Мальчик дернулся: тише! Нельзя! И снова закрыл глаза. Голова бессильно упала. Висли остался на месте.
В это время ворота хлопнули. Появился Барлет и другой, тот, что был здесь чуть раньше.
— Это еще что такое?
Висли чуть приподнялся и зарычал, не трогаясь с места.
— Да это же вислоухий! Помнишь, Барлет? Щенок! Который тебе не понравился. Ты сердился, что он беспородный и испортил помет. Велел его утопить.
Барлет сделал шаг вперед, и Висли опять зарычал — чуть громче.
— Ой, умираю от смеха! Караулит Придурка. А ничего так пес! Гляди, Барлет, какой верный.
— Придурок — скотина. Очнется — я ему врежу. Мало, что сам урод. Он других уродов разводит. А ну-ка, возьми арбалет. Пристрели его. Слышишь? Ну, кому говорю?
Придурок на время ожил — только лишь для того, чтобы вцепиться в чужую ногу и дернуть того, кто стрелял. Поэтому выстрел оказался неточным. А еще он одними губами дал команду «Беги!». Пес тут же метнулся к заветному лазу, который они вместе с мальчиком прорыли в углу конюшни.
Потом Придурок снова провалился в беспамятство — на несколько смен светил. А когда пришел в себя, лаз оказался засыпан. Потайную нору обнаружили и разорили.
Глава третья
Барлет не видел Дракинду почти два радужных цикла. Она изменилась.
— Ну и страшна ты, Дракинда. Ты бы сейчас не сумела купить даже ноготь летучего мужа.
Барлет ухмылялся, разглядывая Дракинду и позабыв на время о своем важном деле. Все-таки он поступил тогда умно, разрешив ей уйти.
Дракинда насторожилась:
— Зачем ты приехал, Барлет? Я исправно плачу тебе.
— Я привез для тебя подарок, — Барлет вытащил из сумки скомканную рубаху. — На вот, понюхай, чем пахнет. Чуешь запах мальчишки?
Дракинда взяла в руки тряпку и прижала к лицу.
— Вот видишь! Зря ты неласкова! Впрочем, ты всегда была ко мне холодна, — он опять хохотнул.
— Так вот зачем ты приехал? Чтобы я колдовала?
— Как это ты догадалась? — Барлет все еще усмехался.
— Колдовство мне уже не под силу. Оно убивает того, кто заменяет мне сердце.
— Я привезу тебе мышь — новорожденную, теплую. Она заменит жабу… Или кто у тебя в груди?
— Что тебе нужно?
— Ураульф вернулся с победой. Он купается в славе — несмотря на косые глаза. А теперь собрался жениться.
— Ураульф — храбрый воин и дальновидный Правитель. Он не стал убивать своих пленных, как сделал бы это Скулон.
— Не трогай Скулона, старуха! Мальчишка пока у меня, — Барлет разозлился. — Ураульф — самозванец, пришелец. Лосиный остров должен принадлежать охотникам. Косоглазый не может навязывать нам Законы.
— Ураульфа призвали править, потому что устали от крови. Устали от ваших бесчинств, от вашего дикого нрава. Ураульфа призвали, когда наступил предел…
— Как ты смеешь учить меня! У тебя внутри живет жаба.
Дракинда отпрянула и отвернулась.
Барлет опомнился: так он ничего не добьется. Он попробует по-другому.
— Ураульф — храбрый воин? Кого же он победил? Кого перебил в предгорьях? Он перебил горынов. Разве твой собственный муж не из этого племени? Ураульф не позволил горынам отомстить за убитых в Долине. Ураульф не позволил горынам отомстить за мужа Дракинды. — Барлет подался вперед и говорил негромко, взвешивая слова, глядя в лицо Дракинде. — Разве зарубки на Столбе неоплатных долгов перестали кровоточить?
— Так сказал бы предатель.
Барлет заскрипел зубами, но сдержался.
— Ты хочешь, чтобы твой сын вернулся к тебе, Дракинда? Чтобы он примерил отвратные перепонки, за которые ты платила? — он опять позволил себе ухмыльнуться, и Дракинду бросило в дрожь. — Ты хочешь, Дракинда? Тогда не дай Ураульфу пустить на острове корни. Пусть он покинет страну.
Барлет подошел близко-близко и прошептал громким шепотом:
— Это будет считаться за половину выкупа — в придачу к той, что ты уже заплатила. Ну, соглашайся!
В глазах Дракинды отразились сомнение, тревога, надежда. И Барлет догадался, что сделал правильный ход. Его охватило предчувствие сбывшегося желания.
— Не знаю, как ты поступишь. Но он не пустит здесь корни, слышишь меня, Дракинда? И за это, — Барлет осклабился, — я подарю тебе мышь. Ты засунешь ее в свою грудь — вместо подохшей жабы.
Дракинда взглянула на него пустыми глазами:
— Пусть Ураульф приедет сюда. Один. Без провожатых.
Барлет засмеялся довольно, вскочил на лошадь и поскакал в долину.
Дракинда смотрела вслед. Он опять ее обхитрил, этот Барлет, сын Скулона. Он гораздо хуже отца — умный, жестокий, нахальный. И он до сих пор не простил ей, что она ушла из усадьбы.
* * *Узнав о смерти отца, Барлет испытал непристойное чувство. Ему объявили, что он теперь главный в поместье — несмотря на свой юный возраст. Но он думал только о том, что откроет тайну покойника.
Он догадывался: отец припрятал от посторонних глаз что-то важное, что-то ценное. Что? Он просто сгорал от любопытства и нетерпения.
Барлет задержался у гроба, выждал, когда все уйдут, и незаметно снял с шеи умершего ключ. С наступлением темноты он поспешил туда, куда раньше не смел входить.
Ключ не хотел подчиняться — так дрожали руки Барлета. Наконец он справился с дверью и вошел, озираясь.
Дракинда сидела, бессильно прислонившись к стене, сжимала в руке дохлую мышь и хрипела. Из носа ее тонкой струйкой сочилась кровь.
— Ты кто?
Барлет не ответил. Дракинда его испугала.
— Где старый Скулон?
— Он умер.
— Он должен был умереть. Он нарушил клятву.
Барлет покрылся гусиной кожей.
— Подай мне того паука!
Барлет содрогнулся.
— Подай паука. Силы мои на исходе.
— Паук? Он зачем? — от волнения слова застревали у Барлета в горле.
— Моя мышь умерла. У меня в груди пусто. Подай паука.
Волна отвращения захлестнула Барлета. Он догадался: здесь кроется тайна. И дохлая мышь Дракинды как-то связана со Скулоном.
— Так это все ты… Ты погубила отца?
— Он нарушил клятву, и это его погубило. А я лишь ускорила дело. И мышь моя умерла, когда у коня Скулона отлетела подкова. Ты сын Скулона, не так ли? Скорее, подай паука.
Барлет брезгливо взял паука за лапку и протянул Дракинде.
— Отвернись.
Дракинда сделала что-то, отчего дыхание ее выровнялось, кровь прилила к щекам.
— Теперь исполнение клятвы лежит на тебе. Прикажи принести мне крыло. Я хочу покинуть усадьбу.
