Виталий Каплан - Масть
– Постойте, дядюшка! – не понял я. – А метка его как же? Регистрация Тёмная?
– О! – Дядя Яник направил палец в чистейше белый потолок. – В том-то и фокус, оказывается, что когда Отшельник сделал бабку Катерину Светлой, то стёрлась у неё прежняя Тёмная метка. Стала она вроде как дикая Иная. Вот и с Филимоном так же предполагалось. Сделается он Светлым, приведёт его Аля в какой-нибудь Дозор и скажет, что увидела в парне задатки Светлого Иного, да и произвела посвящение. Закон того не воспрещает, хотя по уму нужно, конечно же, через свой Дозор это делать. Изложила она свой план Филимону, тот покочевряжился вначале, страшновато же это – масть менять. Но деваться некуда, уломала она парня. И пошли они к Отшельнику. Точнее, не прямо к нему, а к бабке, которая уж и показала нужную дорожку.
– И что же? – хмыкнул я. – Молодые оказались осчастливлены?
– Осчастливлены, – мрачно подтвердила графиня. – Только не совсем так, как им мечталось. Вместо того чтобы сделать Светлым Филимона, этот самый Отшельник сделал Алевтину Тёмной!
– Что не уменьшило счастья наших влюблённых, – заметил дядюшка. – Перебрались они в Псковскую губернию, в городок Изборск, предстали перед местным Дневным Дозором, наплёл им Филимон, будто приобщил свою невесту, разглядев в ней задатки Тёмной. Поверили им… Там вообще смешно сказать «Дозор». На весь Изборск всего двое Иных, Тёмная и Светлая. Причём, что занятно, родные сёстры. Обе старые девы… ну, это неинтересные подробности. Приобрела молодая семья домик, сочетались законным браком в Никольской церкви, Филимон нанялся приказчиком в скобяную лавку купца Конечникова. У Алевтины уже пузо выпирает… Словом, всё у них замечательно.
– А как же это вам сделалось известно? – задал Алёшка очень правильный вопрос.
– Соображаешь! – похвалил дядюшка. – Есть у нас тут в Твери один Тёмный Иной, четвёртый ранг, звать его Кондрат Игнатьевич Карасёв, в миру купец третьей гильдии. В Дозоре никогда не состоял, живёт партикулярной жизнью, женат, восемь детишек у него… магией почти и не пользуется, меру свою положенную не всегда и расходует. Порой жалеет даже, что согласился в Сумрак слазить. Но мы с ним в приятельских отношениях, иногда просто вот так по-стариковски посиживаем… а знал бы ты, Андрюша, какую чудесную делает он настойку на бруснике, с добавлением хрена и дубового листа!
– Не отвлекайтесь, Януарий! – вернула его с небес на землю графиня.
– Так вот, – невозмутимо продолжил дядя Яник, – этот Кондрат Игнатьевич в дальнем родстве с нашей Алевтиной. То ли она ему троюродная племянница, то ли ещё хитрее… но он её с пелёнок знал, навещал семью, по торговым делам наезжая в Новгород. Знал, конечно, что с десяти лет она Светлая, не одобрял, но и не ругался особо. А тут какие-то дела у него в Пскове возникли, и проездом остановился он в Изборске. Ну и случайно встретил на улице племяшку свою Алечку С животом. И с аурой Тёмной. Учинил он ей, конечно, строгий допрос и всё выяснил. Запираться-то девчонке не с руки было. Как объяснить, что из Светлой в Тёмную превратилась? Тут и что соврать не измыслишь, проще правду сказать. Пообещал Кондрат Игнатьевич никому о том ни словечком, ни намёком не обмолвиться, а вернувшись в Тверь, мне под брусничную настоечку всё и изложил, весь Алин рассказ.
– Одно слово, Тёмный! – заметила графиня. – Хозяин своего слова: хочу даю, хочу беру…
– Да, нехорошо, ваше… Виктория Евгеньевна, – покивал дядюшка. – Как чудесно было бы, коли об Отшельнике одна вы бы только и знали! Ан не сложилось! Придётся нам сию тайну на двоих делить…
– Да, а вы-то, Виктория Евгеньевна, откуда про Отшельника сведения имеете? – поинтересовался Алёшка. – Сдаётся мне, что вряд ли граф Иван Саввич вам про то сам поведал…
Очень, очень правильный вопрос! Ай да малый! Вот так с начальством и надо! Даже со своим.
Я, грешным делом, боялся, что как начнёт Алёшка учиться в школе у графини, так и станет образцовым Светлым вроде своего приятеля Кости. Меня, Тёмного, начнёт считать исчадием бездны, обличать в злодействах. Это ж огромное моё счастье, что графиня Яблонская до сих пор не проведала, как мы с дядюшкой парнишку до Сумрака довели. Не лгала она тогда, на лесной поляне: как зажглась на её Ином глобусе новая Светлая звезда, так и прискакала на огонёк, а до того про Алёшку и знать не знала. «Так-то оно так, – сомневался дядюшка, – да больно уж странно, что не пыталась дознаться, зачем ты парня в Сумрак потянул, коли у него аура Светлого. Это ж был бы самый первый вопрос… А второй – что вас обоих в Старый Лог потянуло? Старуха – не мальчишка, она в месть кровожадному князю не поверит. Ох, боюсь, начнёт Алёшку нашего допрашивать, да с хитростями… А он же теперь Светлый, ему лгать нельзя… да хоть бы и лгал, по ауре же всё сразу видно».
Так и оставались мы в догадках, что ей Алёшка успел рассказать да какие она из его рассказа сделала выводы. «Одно утешает, – замечал дядюшка, – что полгода уж прошло, а разоблачений нет. Знаю я Викторию… пламенный характер, холерический, ярость в себе долго не удержит. Кабы узнала про нашу авантюру с князем и Алёшкиной сестрой, да и про Скудельниковых – ох и было бы крику! Ох и было бы угроз!»
Алёшка, однако же, обаянием графини не пленился, говорил о ней уважительно, но без восторгов – не то что Костя. Ну, с тем-то понятно, тот на Викторию Евгеньевну как на приёмную мать смотрит. А мой парнишка исправно ходил в школу в Журавино, совершенствовался во владении магией, но в Ночной Дозор идти отказался наотрез: мол, нечестно получится. «Почему нечестно? – кипятился Костя, нимало не смущаясь моим присутствием. – Ты же Светлый и должен пресекать козни Тёмных!»
«Это, стало быть, за Андреем Галактионовичем шпионить? – возражал Алёшка. – Коли я дозорный, то и за ним следить должен буду, а мне то совестно!»
Воображаю, как измучилась с ним графиня!
– Алексис, уж не думаете ли вы, что я выдам все свои секреты при наших гостях? – кивнула она на нас с дядюшкой. – Впрочем, кое-что поведать могу. Во-первых, про бабку Катерину. Тут совпадение вышло. Есть у меня в имении человек один, Степан, очень хороший столяр. А тесть его Никодим как раз в Новгородской губернии проживает. Старик давно уже маялся почечными коликами, но никто помочь ему не мог. Однако ж прослышал, что есть на краю губернии, в Белозерском уезде, такая знахарка… поехал к ней и вернулся со здоровыми почками. Но мало того: от местных селян всяких рассказов об этой бабке наслушался: и что была она злобной ведьмой, а стала в одночасье доброй да милой… и что укротил её скверный нрав не кто иной, как безымянный старик-раскольник, в тайном скиту обитающий. Во-вторых, есть у меня знакомства в Новгороде, и про исчезновение Светлой Иной Алевтины сделалось мне известно ещё месяц назад. Знаю я и то, что найти её новгородскому Ночному Дозору до сих пор не удалось, хотя применяли самые изощрённые заклятья и артефакты. Что неудивительно: все их заклятья нацелены были на поиск Светлой, а девица-то потемнела…
