Блэки Хол - Sindroma unicuma. Книга1.
Однако противное настроение комендантши не оправдалось. Она всучила молоток и насыпала в ладошку горсть гвоздей:
- Бери, звезда моя, лишь бы на пользу. Молоток верни, не забудь. - И вытолкала нас взашей.
Думаю, причиной спешки и доброты стал таинственный гость, чье пальто висело в комендантской прихожей.
- Ну и ну! - удивилась Аффа. - Не ожидала, что победим с сухим счетом.
- Бескровно, - хихикнула я.
Однако прибить гвозди для вешалок не получилось. Побеленная стена измазывала всё, что к ней прислонялось и обтиралось. Обратив внимание на топот и беготню по коридору, выглянул заспанный Капа-Сима, оказавшийся впоследствии Симой.
- Чего носитесь как слоны? - полюбопытствовал, почесывая бока.
- Не твое дело, верзила, - оттолкнула его Аффа, проскальзывая из моей комнаты в пищеблок.
Но Сима не поддался на провокацию. Его настроение оказалось неожиданно добродушным. Звучно зевнув, он навалился на косяк, засунув руки в карманы штанов.
- Ну, что, круто заниматься со Стопятнадцатым? - спросил у меня.
И этот туда же.
- Еще как! Исключительно напротив друг друга, глаза в глаза.
- Ох, ёлки зеленые! - Симу передернуло. - Не завидую. За что отдуваешься?
- Случайно высказалась о нем не очень любезно, и он показательно проучил.
- Эх ты, растяпа! Надо сперва по сторонам посмотреть. Слышал, тебя Мелёшин опекает.
- Не то слово. Дышу по его указке, хожу по струночке, ем с ложки, - посетовала я.
- Со всеми бывает, - заметил философски парень.
Вообще, Сима показался более рассудительным и серьезным, чем его брат. Капа - шебутной и необязательный. Однако Сима поведал, что бедовый братишка - член институтской сборной по футболу и в настоящий момент на тренировке готовится к первенству. Никогда бы не подумала, что сосед-разгильдяй имеет какие-то цели в жизни.
А какие цели у меня? - спросило самосознание. Ведь ничего не умею: ни петь, ни плясать, ни ровный стежок проложить. И шторка получилась косенькая и кривенькая.
Я погрустила, но недолго. Не всем суждено блистать, а то глаза ослепнут. Нужно же кому-то быть серыми крысками, чтобы таланты выделялись ярче в массе посредственностей.
Узнав причину переживаний, связанных с пачкающей стеной, Сима предложил:
- У нас в коридоре ремонт тянется второй год. Тётка-вехотка (так он звал комендантшу) не заметит, если мы отольем немного краски. Завтра нарисую тебе невероятнейшую картину. За день она подсохнет, а ты прогуляешься. И вечером забьешь свои гвоздики.
На том и порешали. Но тут в наше деловое соглашение влезла Аффа и тоном строгой училки заметила, что процесс создания шедеврального полотнища нужно проконтролировать, иначе вечером я свою комнату не узнаю. Сима сперва оскорбился, но потом согласился с надзором.
- Будете сдерживать мой творческий порыв, - заявил, встав в позу цезаря.
- Ты хоть умеешь рисовать? - засомневалась Аффа. - Может, позвать кого-нибудь из внутренников? У них много художников.
Петю! - во мне всё подпрыгнуло.
- Обижаешь, соседка, - осклабился Сима. - Это будет шедевр сюрреализма.
- Что-то подсказывает, это будет шедевр "убиться-об-стену".
Лично меня не волновал сюжет будущей картины, будь то треугольники с кругами или лес с речкой. Краска-то голубая. Кстати, к ней нашлись две полузасохшие кисточки в коридорном углу. Зато Аффе до всего нашлось дело. Она уперлась, заявив, что комната одинокой девушки должна дышать романтикой.
- Будет тебе романтика, - расплылся в зловещей улыбке Сима. - И вообще, чего прилипла? Я же не твою комнату собираюсь облагораживать.
- Это меня и пугает. Эва - девушка наивная и простая, и не подозревает о твоих каверзах.
- Нет никакого подвоха, - заверил парень. - Не сомневайся, я чист и прозрачен как вода. Завтра сядешь за моей спиной и дыши в затылок, контролируй на здоровье. Но гарантирую, зря потеряешь время.
Перед сном мы с Аффой напились чаю с расстегаями. Соседка строила различные версии пакостей, которые замыслил Сима.
- Ему нельзя доверять, - объяснила с набитым ртом свое беспокойство. - Я третий год соседствую с этими хитрюгами и знаю их как саму себя.
- А кто жил в швабровке до меня?
- Твоя комнатушка доставила нам немало хлопот. Тётка-вехотка сдавала её всем подряд, в основном, пришлым со стороны. Буйных и скандальных быстренько выживала, потому что опасалась жалоб. Последний жилец прожил тихо-мирно около двух месяцев и недавно съехал.
Зря говорят, что на полный желудок не спится. Отлично спится, сладко и спокойно. И угрызения совести по поводу утащенных расстегаев не мучают.
С утра началась кипучая деятельность. Самого главного художника пришлось расталкивать, продолжительно и громко стуча в дверь.
Убедившись, что вставший есть Сима, а не вреднючий Капа, соседка дождалась, когда тот соблаговолит протереть глаза и позавтракать, после чего намертво укрепилась в моей комнате. Я застелила редкую мебель и угол газетами, собранными на первом этаже и на лестнице. Для Симы соорудила приличную малярную шапку.
- Ого! - сказал парень. - А где халат для живописца?
Пришлось временно экспроприировать из коридора еще и полиэтилен. Я клятвенно пообещала себе, что позже верну на место, и для острастки пригрозила своей совести. Прорезав в полотнище дырки под голову и руки, облачила Симу.
Взяв карандаш, парень начал наносить контуры будущего рисунка. Аффа стояла за спиной парня, вперив руки в боки. Изображение, конечно, оказалось примитивным, но, на удивление, Сима попал в нужную струю, и с уст девушки не слетело ни слова. Художник местного пошиба рисовал гигантские сердца, пронзенные жирными оперенными стрелами. Раненые сердца кровоточили крупными каплями. Что ни говори, а идея парня попала на благодатную почву. Аффа тяжко вздохнула, своим молчанием соглашаясь с будущим высокохудожественным полотнищем.
А потом с какого-то научного семинара приехала соседка Аффы, и началась суматоха. Девушка убежала, позабыв о добровольно возложенной на себя роли надсмотрщика. Следом и я решила знакомиться со второй соседкой.
Её звали Лизбэт, а в бытности Лизой. Я бы охарактеризовала её как леди Идеальность и Аккуратность. И еще леди Строгость. Копна идеальных русых кудряшек до середин плеч - локон к локону, идеальные аккуратные бровки, аккуратно очерченные губы. Кукольная безупречность. Одежда Лизбэт тоже заявляла об идеальности. Белоснежная блузка с отложным воротником и серый в полоску костюм - юбка и пиджак - сидели отлично на миниатюрной фигурке.
На фоне приехавшей соседки Аффа терялась, несмотря высокий рост. Немногословная и серьезная Лизбэт старалась соответствовать имиджу деловой дамы, знающей, чего хочет от жизни. Но мне импонировала простота и легкая грубоватость Аффы, нежели отчужденная нейтральность идеальной леди.
