М. Антрекот - Дело огня
Инспектор взял фляжку, встряхнул. Тоже сел, прислонившись к стене. Протянул руку.
— Вы позволите?
Инженер разжал кулак, которым бил. Крестик так и лежал на ладони. Не найдя привычных уже карманов на хаори, снятом с кого-то из убитых охранников, инженер спрятал крестик под бинты на груди и подал руку полицейскому.
— Да, — кивнул Сайто, вправляя палец.— Я никому ничего не сказал о том, с чем мы на самом деле столкнулись. Ни здесь, ни в столице. Я, понимаете ли, когда разобрался, что происходит, сразу очень испугался. До одури. Не того, что мне не поверят, не того, что они победят, и даже не того, что они успели бы наворотить… А того, что наверху раньше времени узнают, чей это был заговор. Там ведь сидят практичные люди, наверху. Когда они видят оружие или силу, они думают, к чему ее приспособить — и сколько выиграет тот, кто будет первым.
Он достал мятый закопченный портсигар, выщелкнул сигарету.
— Взятка, видите ли, это такое дело — вся хитрость в том, как предложить. Наш стратег, там, в старом отряде, Такэда Канрюсай, начал с того, что взял из казны деньги на покупку книг. Не простых, а по военному делу. Нужных книг. Просто не было у нас на то средств в тот момент, а он считал, что без них не обойтись. Пропажа обнаружилась, погиб человек. Кончилось это все очень плохо — вымогательством, опиумом, в конце концов, изменой, — а потом я встретил его на неосвещенной улице. Но он бы не украл для себя, ни при каких обстоятельствах. И взятку бы не взял просто так.
Спичка сломалась, Сайто подобрал обломок и, сжав пальцами у самой головки, чиркнул о каблук второй раз. Закурил, отбросил.
— Я знаю, о чем вы думаете, Асахина-сан. Да, ваш командир, Кацура, не продался бы за вечную жизнь… вернее, только за вечную жизнь. А за возможность отволочь нас от края? Мы ведь пошли по очень опасной дорожке, Асахина-сан.
— Вы об этом? — инженер чуть качнул головой в сторону разгромленной лесопилки.
— И об этом, но больше о Корее. Мы вряд ли станем делать это,— инспектор повел сигаретой вправо, — со своими. Даже с эта. Вернее, станем, конечно, но это не продлится долго. А вот с чужаками, да еще с чужаками, у которых дома и без нас ад ножей, с чужаками, которые не умеют с собой обойтись и просто просят, чтобы их поместили на подобающее место… Не сейчас, так через десять лет мы начнем прибирать их к рукам. И тогда нас сможет выручить только чудо. Понимаете, Асахина-сан? А тут есть возможность получить и рычаг, и точку опоры. Силу и время. Это очень большая взятка, — он покачал головой. — Хороших людей в правительстве можно купить на это. Не таких хороших… Это наше счастье, что господину Уэмуре или как его там нужно было торжество. Триумф. Если бы он хотел не сломать, а привлечь на свою сторону, нам бы ничего не помогло. Но он упустил время. Сегодня, — усмехнулся инспектор, — его предложение уже будет выглядеть не так привлекательно. Это что ж за божественная сила такая, если два болвана с прошлой войны вломились в хитроумный план, как к себе домой, и все там развалили, а главное божество едва ноги унесло?
Инженер повернул голову и посмотрел на инспектора прямо.
— Когда я пришел ночью к отцу Мюррею из посольства и попросил освятить меч, он спросил, для чего. И очень удивился, когда я сказал ему правду. Выговорил мне за суеверие, назвал читателем дешевых романов… Он просвещенный человек, отец Мюррей… Но меч освятил, — инженер помотал головой. — Так все-таки нельзя жить.
— Как именно?— спросил полицейский. — У меня жена, двое детей. Друзья — в основном среди мертвых, но есть и среди живых. У меня есть дом — вы его сильно подпортили в шестьдесят восьмом, но мы потихоньку отстраиваемся. Что именно из этого вы считаете невозможным?
— Ничего. Но раз в два года, а то и через год вот такое… — Инженер обвел здоровой рукой окрестный пейзаж с покойниками. Попробовал подняться, да так и остался сидеть. — Вместо того, чтобы закупать паровозы, строить дорогу и учить людей, я должен опять хватать меч и револьвер! И главное — я чувствую себя идиотом. Если уж надо мной посмеялся человек, освятивший меч, — что скажут другие? А ведь он вернется. Ему сотни лет, он умеет выживать, этот господин Уэмура… Он проговорился. Он из старых Фудзивара. Может быть, даже можно узнать, кто, если покопаться в летописях, но я уже не стану.
— Может быть, — инспектор выпустил кольцо дыма. — Это действительно очень большая взятка, господин инженер. Жить долго, иметь возможность вмешиваться. Предотвращать. Цена есть, но можно ведь так устроиться, чтобы пить кровь тех, кого убил бы и так… не правда ли? Я думаю, с господином Уэмурой оно так и вышло. У них тогда рухнул мир, рухнул потому, что один человек пощадил троих детей. Он пощадил, а они вернулись и не совершили его ошибки.
— Мир тогда рухнул не оттого, что пощадили тех троих детей. А оттого, что не пощадили остальных. Так мы и пошли по пути, на котором не щадят никого. И едва я начал думать, что мы с этого пути свернули… Но я, кажется, объясняю вам то, что вы и сами знаете.
— Асахина-сэнсээээй! — донесся тревожный голос. Сёта разволновался, потеряв начальство из виду.
— Все в порядке, Сёта-кун, — отозвался инженер. — Мы тут на травке сидим. Сейчас придем.
— Я приду. А потом мы вас принесем, — инспектор встал и погасил сигарету. — Как я уже сказал, очень соблазнительно. Сделать так, чтобы навсегда. Наверняка. Уничтожить опасность, — он фыркнул, — И если получится, остаться единственным свободным человеком в стране марионеток. Вероятно, господина Уэмуру это устроило бы — у них там были иные представления о должном. А кстати, какая это школа? — он показал кулаком удар снизу.
— Английское воинское искусство. Называется бокс, — инженер улыбнулся. — Удар «апперкот». Очень удобно, когда противник выше тебя.
Инспектор фыркнул, потом еще раз фыркнул, потом расхохотался и сполз по стене обратно на землю.
— Как жалко, — сказал он, — что господин Уэмура почти вашего роста.
…К тому времени, как состав тронулся, увозя раненых, арестованных, тех, кого нельзя было оставлять разъяренным рабочим, и просто тех, кто хотел уехать в Токио, — синяк уже расцвел на полчелюсти. Такаока явно заметил это, но ничего не сказал, только посмотрел удивленно на инженера, устроившегося рядом со скованным и мертвецки спящим Харадой. По всем признакам, инженер никак не мог так съездить инспектора. Но больше-то было некому.
При виде Асахины охрана перестала нервничать. Могучий колдун, повелитель огня и железа, изгоняющий сотню демонов одним взмахом меча, — даже в лёжку израненный, он успокаивал солдат одним своим присутствием. Зачем ему быть здоровым — если что, он лёжа пошепчет и всех чертей одолеет. Хотя сейчас, при свете дня, в чертей уже не так хорошо верилось даже тем, кто сам вчера видел, в какого страшного они превратился столичный чиновник.
