Артем Тихомиров - Дом под дождем
– Мы посвятим вас во все, – сказал я.
Очевидно, что без чародея здесь не обойтись. Скаттерхолл должен увидеть дом собственными глазами. Никакие рассказы и описания не дадут желаемого результата в таком сложном деле, и сам я не сумею провести необходимые чародейские тесты. Похоже, этот молодой человек – кладезь полезных сведений. Использовать его знания мой долг.
– Скажите, вы согласны поехать в Ветряную Милю и на месте ознакомиться с обстановкой? – спросил я. – Есть ли у вас помимо этого дела?
– Пока нет дел. Я почту за честь. Если только хозяева дома не будут возражать.
Кое-кто будет, подумал я.
– В интересах дела они не станут ставить нам палки в колеса. Считаю, нужно ехать немедленно! Благодарю вас, господин Китс, что согласились придти. Разрешите на этом откланяться.
Я и маг вышли из морга в сопровождении инспектора. Надо было спешить. Весь сегодняшний день меня не покидало чувство, что я без толку теряю время. Ощущение надвигающейся беды становилось уж больно навязчивым…
Вингилот сказал, что приедет завтра, ближе к обеду. Раньше не может – накопилось куча бумажной работы. Еще ему необходимо было написать отчет для шерифа. Когда Галлахад понял, что быстрых успехов в этом расследовании он не добьется, его энтузиазм быстро сошел на нет. Пользуясь первой же возможностью, Ремпсток переключился на другое дело, по сути поручив Ветряную Милю Вингилоту. Таким образом, хоть в чем-то мне сопутствовала удача…
Я провел в участке еще сорок минут. Мне удалось узнать о нескольких случаях появления призрака подробней. Из протоколов следовало, что внешне привидение больше всего напоминало ожившую тень. Свидетели указывали на серые или черные одежды-лохмотья. В одном из показаний говорилось, что, когда существо прошло очень близко от фермера, очевидец, эльф, слышал странные звуки, напоминающие дыхание… Он выразил это такими словами: «Дыхание ночи».
У меня не оставалось сомнений, что фермеры видели «наше» с Эрной привидение. Описание совпадало с моими собственными воспоминаниями. И страх, который испытывали очевидцы, вполне логичен и понятен. Если допустить, что по окрестностям бродит сам Ройун-Бойгел, то опасность встречи с ним не подлежит сомнению. «Дыхание ночи» – лучше и не скажешь. В этом вся соль. Ройун-Бойгел покровительствует темному времени суток, это его пора. Именно тогда он сильнее всего.
Я делал кое-какие пометки в своем блокноте, когда появился Гай Скаттерхолл. Готовый к отъезду. В его руках был другой саквояж, побольше, набитый всякими магическими принадлежностями. Чародею не терпелось приступить к делу, в каждом его жесте чувствовались нервозность и предвкушение. Настоящий фанатик своего дела.
Мы попрощались с Вингилотом и Китсом, вышли на улицу и сели на лошадей.
Дождь ослаб, превратившись в моросящую пелену, застилающую мир. Уффенвис был таким же сумрачным и пустынным. Откуда-то тянуло дымом. Я оглядывал улицы в поисках местных жителей, но ничего не добился. Ставни закрыты, серые камни не сулят ничего хорошего. Я был рад покинуть это место. Возможно, в солнечном свете оно выглядит иначе, но, боюсь, у меня не будет возможности в этом убедиться.
Погода позволяла нам разговаривать. Но говорил, в основном, Скаттерхолл, который все еще не мог придти в себя от мысли, что занимается одним делом с «великим Бэзилом Хрофтом».
– Я и пошел-то по стезе криминальной чародейской экспертизы лишь вдохновленный вашими подвигами, – сказал Гай.
Я подумал, что слава часто бывает слишком утомительной. Все, что я когда-то сделал, загадки, которые раскрыл, не имели под собой цели приобрести известность. Но я ее приобрел – помимо своей воли. Я тщеславен, однако мое тщеславие не распространяется в область популярности. Я не Галлахад Ремпсток. В разговоре с Скаттерхоллом я старался донести до разума молодого волшебника эту мысль. Малым он оказался понятливым. Уловив мой прозрачный намек, что я не намерен обсуждать свои подвиги, Гай переключился на дело. Ум у него был острый и гибкий. Этот человек далеко пойдет.
Под моросящим дождем, пока лошади месили дорожную грязь, мы подвергли друг друга перекрестному допросу. Я рассказал чародею все, начиная со своего приезда в Ветряную Милю. Он не перебивал, но его лицо несколько раз меняло выражение – от полного восторга до мистического ужаса. Чародеи – народ крепкий, им приходится иметь дело с потусторонним миром, но этот, похоже, не успел целиком заключить свои нервы в железный панцирь. Надеюсь, теоретические знания и энтузиазм Скаттерхолла восполнят некоторое отсутствие опыта, когда мы полезем в пещеры и подземелья старого дома…
– Так что вы скажете? – спросил я.
– Я и понятия не имел, что у нас в графстве могут происходить подобные вещи… – Глаза молодого волшебника сверкали, точно фонари. – Прощу прощения за мою эмоциональность, я знаю, что она вредит мне… Вы правы, мы имеем дело с потусторонним созданием. Возможно, это само эльфийское божество. То, что произошло в прошлом, легло на Сэдлфортов большим грузом. Если верно то, что говорит Тибальд, это означает катастрофические последствия…
– Сэдлфорты не могу принести жертву Ройун-Бойгелу, – сказал я.
Щеки Гая стали чуть не свекольного цвета. Мне показалось, он борется с желанием дать лошади шпор и как можно быстрее увидеть поместье.
– Не берусь предсказать… Ройун-Бойгел привязан к этому месту. Он не станет убивать людей, потому что потеряет всякую возможность питаться жертвами… Но это не значит, что он оставит их в покое. Разозленный бог способен превратить жизнь своих жертв в череду долгих и тяжких мучений. Они будут чахнуть и умирать постепенно. Ройун-Бойгел продолжит тянуть их них жизненные соки, красть их время, превращая в стариков… История знает подобные случаи.
– Но Сэдлфорты ни в чем не виноваты. Годослав не знал, на месте чего строит свой замок, – сказал я.
– Мы с вами судим логически об этом факте. Но надо помнить, что это происходило давным-давно, и точка зрения божества на подобные события может быть иной. Мы должны допросить огра еще раз. Вероятно, он о чем-то умолчал. Насколько я понимаю, он не расположен откровенничать.
– Верно. Рассказал Тибальд мне все это под влиянием ситуации. Он боится. Возможно, страх заставляет его держать рот на замке. И он скорее даст событиям течь как своим ходом, чем выложит карты на стол…
– Есть ли у огра повод желать смерти Сэдлфортам? – вдруг спросил чародей.
– Нет. Не думаю. К тому же у него железное алиби.
– Если, конечно, у Тибальда не было сообщников…
Я об этом не подумал. Часто организатор убийства делает все, чтобы быть на виду и сразу отвести от себя все подозрения. Случается такое сплошь и рядом, но пока я не находил зацепок, позволяющих думать, что во всем этом замешан великан.
