Роб Макгрегор - Индиана Джонс и Заклятие единорога
Инди поднял жезл, пробежавшись пальцами по его прохладному, гладкому костяному древку. На рукоятке виднелась греческая надпись, удостоверявшая, что этот аликорн принадлежал императору. Инди бросилась в глаза другая надпись в нижней части древка.
Инди узнал строку из греческого Нового Завета, заимствованную из визнатийской молитвы «Трисвятое» и гласившую: «Святый Боже, Святый крепкий, Святый бессмертный». Заключительные слова фразы, «помилуй нас», были опущены, и вполне справедливо – учитывая историю жезла.
Инди поднял голову. Воздух вокруг него переливался, словно подернутая рябью гладь озера, играющая солнечными бликами. Вокруг мерцали полупрозрачные образы, миражи и радуги. Ощутив необыкновенный душевный подъем, Инди воздел жезл над головой, помимо воли обратившись мыслями к неизменным исканиям отца, надеющегося отыскать Святой Грааль.
И тут же раздался голос, подобный мысли, но столь внушительный, что Инди тотчас понял: это не порождение его собственного разума. Словно эта мысль исходила от двуглавого орла.
Обладать мною дано лишь тому, в ком нет коварства; в ком жар страстей переплавился в тепло человеческого сострадания, природное невежество – в святую мудрость, самолюбие – в самоотречение; ибо я – священный символ безмерного величия, высочайшего совершенства и абсолютной истины. Я – символ стража врат, ибо один мой взор обращен к светозарному лику Творца моего, а второй – к бескрайней вселенной, созданной Им. В лапах я сжимаю аликорн – пламенеющий огнь духа, исторгший чудо моего бытия. Я символ Посвящающего в таинство, веками несущего на своей спине Ганимеда к лику богов.
Свет вдруг померк. Инди оглянулся на треугольник входа. Тот запульсировал, открываясь и закрываясь, открываясь и закрываясь – и с каждой пульсацией тоннель становился все меньше и тесней, стягиваясь, будто зрачок. Инди понял, что надо убираться отсюда, и побыстрей, чтобы не оказаться в ловушке навечно. Но остаться было бы так легко! Часть сознания понукала его броситься в бегство, но вторая вопрошала: «Но к чему? Что может быть лучше, чем углубляться все дальше и дальше в теплые объятья нижнего мира?»
Словно вспышка света озарила сознание Инди. Это нижний мир! Человеку здесь не место. Здесь нельзя оставаться. Бросившись к выходу, Инди упал на четвереньки и пополз. Но отверстие стало чересчур тесным, угрожая вот-вот сомкнуться. Инди распластался на животе, что есть сил извиваясь в узком тоннеле, охваченный страхом застрять, увязнуть в скале врат нижнего мира.
Высунув из сжимающегося отверстия голову, Инди протиснул следом руку, оперся ладонью о стену, высвободился и упал на изрытый пол. Благовест оборвался. Солнечные лучи больше не пробивались сквозь щель в скале, коридор погрузился во мрак. Уперевшись ногами в края ямы, Инди сел и утер мокрый лоб.
Сакральные знаки анасаси остались на своем месте, все те же, что и вначале – но от треугольного отверстия не осталось и следа. Изумление мало-помалу уступило место подозрительности. Должно быть, это какая-то иллюзия, очередной фокус Агуилы. Инди просто видел то, что нужно было индейскому шаману. После того как Инди напился чаю, Агуила загипнотизировал его, внедрив в сознание определенные мысли. «Когда ты увидишь эти символы, с тобой случится то-то и то-то».
Тут взгляд Инди упал на предмет, оказавшийся в руках – великолепный скипетр из серебра и слоновой кости. Это рог единорога! Надо полагать, он был как-нибудь замаскирован, другого логичного объяснения просто не существует. Несмотря на уверенность, что пал жертвой галлюцинации, Инди не мог не почувствовать благоговения перед жезлом, воплотившим в себе миф и реальность, драгоценную реликвию и живое наследие далекого прошлого.
ГЛАВА 17. ЗЛОКЛЮЧЕНИЯ
– Неплохо сработано, Инди! Где ты его нашел? – в конце коридора замаячила долговязая фигура Шеннона.
– Джек, что с тобой было? Что ты здесь делаешь?
– Ничего особенного. По-моему, будет лучше, если ты отдашь эту штуку мне.
– Как?!
Что-то тут не так. На Шеннона это не похоже. Но тут Инди заметил темный силуэт позади Шеннона и понял, что это Уолкотт.
– Инди, он уткнул пистолет мне в ребра и пустит его в ход, если ты не сделаешь, как велено.
Уолкотт передал Шеннону длинный футляр с крышкой на рояльных петлях, назначение которого стало ясно с первого же взгляда.
– Положи его туда, Джонс! Живо!
Инди с удовольствием огрел бы Уолкотта двуглавым орлом по голове, но тот предпочел не рисковать, не только отгородившись от Инди Шенноном, но и взведя курок своего пистолета.
– Уолкотт, скажи честно, на что он тебе?
– Отвезти его в Италию.
– И что же, ты хочешь продать его Муссолини? – засмеялся Инди.
– Неплохая догадка, но ты промахнулся. Так уж получилось, что в аликорне заинтересован один из противников диктатора. Он даже думает, что рог защитит его от Муссолини.
– Не верю.
– Ты же знаешь, что раньше рога единорогов были в большом почете у попов. Правду говоря, этот самый жезл двести лет назад изъят из собора Святого Марка в Венеции.
– Ну так что ж?
– Мой наниматель, синьор Кальдероне – человек весьма набожный, а заодно – сильный соперник дуче. Он верит в силу аликорна. – В голосе Уолкотта не было ни малейшей тени насмешки. Инди и сам никогда не питал восторгов перед Муссолини, но раз в этом деле замешан Уолкотт, то жезла ему не видать, если слово Инди хоть что-нибудь, да значит.
– Ласково положи его в футляр, – приказал англичанин.
– Делай, как он говорит, Инди.
Инди неохотно уложил жезл на красный бархат, а Шеннон сунул футляр Уолкотту под мышку здоровой руки.
– Только дернись, Шеннон, и ты мертвец, – предупредил Уолкотт.
– Если этот Кальдероне узнает о том, что случилось с владельцами жезла за последние двести лет, сделка покажется ему не столь уж удачной, – заметил Инди, пытаясь оттянуть время.
– Смитти болтал что-то о проклятии. Я не верю в подобную ахинею, да и ты сам вряд ли веришь. Но я искренне признателен за твою заботу о моем нанимателе. – Уолкотт издал угрожающий гортанный смешок. – Но увы, ни одного из вас не будет поблизости, чтобы поведать ему об этом.
Он поднял свой пистолет к затылку Шеннона, и коридор огласился грохотом выстрела.
– Нет! – крикнул Инди.
Шеннон дернулся всем телом, споткнулся и рухнул в яму, вырытую собственными руками. Инди подумал, что даже не услышит следующего выстрела, потому что успеет отправиться на тот свет.
Но Уолкотт почему-то медлил. Потом, с застывшей на лице гримасой недоумения, вдруг упал на колени, покачался мгновение, выстрелил в воздух и ничком повалился рядом с футляром. По его спине расплывалась кровавая клякса, а у входа в расщелину застыла Мейра с веблеем в руках.