Дэвид Эддингс - Властелин мургов
— А это далеко от Верката? — спросил Дарник. Сади, сощурившись, поглядел на звезды.
— В это время года три-четыре месяца езды, добрый человек.
Полгара что-то вполголоса напевала про себя, проворная игла в ее руках поблескивала.
— Подойди-ка, Сенедра, — позвала она.
Маленькая королева поднялась и подошла к ней. Полгара приложила зеленое платье к ее хрупкой фигурке и удовлетворенно кивнула.
Сенедра наморщила носик.
— А она должна так плохо пахнуть, эта одежда? — спросила она у Сади.
— Не думаю, что должна, но всегда пахнет. У рабов довольно специфический запах, и он прямо-таки въедается в ткань.
Полгара глядела на Тофа, держа в руках оставшуюся одежду.
— Да-а, это будет потруднее.
Гигант смущенно улыбнулся в ответ и поднялся, чтобы подбросить в костер еще охапку хвороста. Когда он поворошил палкой угли, сноп ярко-оранжевых искр взмыл в небо, и на мгновение показалось, будто звезды совсем низко. И в этот миг откуда-то из-за горного кряжа раздалось низкое раскатистое рычание.
— Что это? — вскрикнула Сенедра.
— Лев, — ответил Сади. — Они иногда охотятся, бродя вдоль тропы, по которой гонят рабов, — по крайней мере, старые и немощные звери.
— А почему так?
— Порой рабы слабеют настолько, что не могут идти дальше, и их бросают прямо на тропе. Старый лев не в силах нагнать ловкую и быструю добычу, и вот…
— Сади умолк.
Сенедра в ужасе устремила на него взгляд.
— Вы же сами спросили, ваше величество, — напомнил ей евнух. — Кстати, мне и самому все не очень-то нравится. Вот почему я бросил работорговлю и ударился в политику. — Он встал и отряхнул полы своей одежды. — А теперь, да простят меня многоуважаемые господа, я пойду и покормлю Зит. Будьте осторожны нынче, ложась спать, — порой она ускользает от меня после кормежки. Сдается мне, ей нравится играть со мной в прятки, поэтому неизвестно, где она может обнаружиться. — И евнух отправился туда, где расстелены были его одеяла.
Шелк долго смотрел ему вслед, потом обернулся к сидящим у огня.
— Не знаю как все вы, — объявил он, — но я сегодня сплю прямо здесь, не сходя с места.
Наутро, после завтрака, все натянули вонючие одежды найсанских работорговцев. Следуя указаниям Белгарата, Гарион старательно укрыл рукоять Ривского меча.
— Полагаю, следует тщательно прятать Шар — по крайней мере, пока мы в Хтол-Мургосе, — сказал старик. — Когда рядом появляются ангараканцы, он начинает беспокоиться.
Путники оседлали лошадей и стали подниматься в горы. Как только перевалили через хребет, Полгара внезапно и резко натянула поводья своего коня.
— Что такое, Полгара? — спросил Дарник. Она не сразу ответила, сильно побледнев. Глаза ее сверкнули, а снежно-белый локон засветился.
— Чудовищно! — выдохнула Полгара.
— Что там, тетушка Пол? — спросил Гарион.
— Поглядите туда.
И она указала на что-то дрожащей рукой. В нескольких ярдах от дороги белели человеческие кости и череп, уставившийся в небо пустыми глазницами.
— Это один из тех рабов, про которых вчера вечером рассказывал Сади? — предположил Шелк.
Полгара покачала головой.
— Сарис и Нарадас уговорились между собой, что несколько человек будут сопровождать Зандрамас к границе Страны мургов, — напомнила она. — Когда она добралась сюда, они ей стали больше не нужны.
Шелк помрачнел.
— Да, это вполне в ее духе. Всех, кто перестает быть ей нужным, она не задумываясь убивает.
— Она не просто убила их. — Полгару передернуло. — Злодейка перебила им ноги и оставила несчастных на растерзание львам. Они прождали тут до самого заката, а потом пришли львы.
Лицо Сенедры побелело.
— Как ужасно!
— Ты уверена, Полгара? — спросил Дарник. Лицо его приобрело странное выражение.
— Некоторые деяния людские так ужасны, что их запоминают даже камни и могут о них поведать.
Белгарат не отрываясь смотрел на побелевшие кости.
— Зандрамас сделала такое не впервые. Ей недостаточно просто убивать, чтобы скрывать свои хитрости. Ей необходимо зверствовать.
— Она — сущее чудовище, — промолвила Сенедра. — Она упивается ужасом.
— Мало того, — ответил Белгарат. — По-моему, она пытается оставлять для нас таким образом «весточки». — Он кивком указал на кости. — В этом не было особой необходимости. Полагаю, она хочет нас напугать.
— Не выйдет, — очень тихо и спокойно сказал Гарион. — Все, что она делает, лишь усугубляет ее вину. Когда настанет для нее час расплаты за все, думаю, она обнаружит, что хватила через край.
На самой вершине хребта старая дорога внезапно обрывалась, словно обозначая ту невидимую грань, где кончался Найс и начинался Хтол-Мургос. Отсюда с вершины путники безмолвно взирали на бескрайние просторы, покрытые черными глыбами и гравием, посверкивающим под палящим солнцем.
— Куда же направилась Зандрамас? — спросил Дарник у Гариона.
— Она повернула на юг, — ответил Гарион, почувствовав движение Шара в новом направлении.
— Мы сможем выгадать время, если двинемся напрямик, ведь правда?
— Совершенно исключено, господин Дарник, — объявил Сади. — Это великая пустыня Арага. Она так же безгранична, как Алгария. Вода здесь есть только в колодцах дагашей — но ведь вы не хотите быть там схваченными, не так ли?
— Дагаши там живут? — спросил Дарник, из-под руки озирая пустыню.
— Они — единственные, кто может выжить здесь, — ответил Сади. — Возможно, поэтому они такие грозные. Нам придется проехать по этому хребту на юг еще с сотню лиг. Потом направимся на юго-восток через Моркт и дальше, в великий южный лес Горут.
Белгарат кивнул:
— Тогда в путь!
Путники направились на юг, огибая с запада пустыню Арагу по горному хребту. По пути Гарион примечал, что деревья по ту сторону хребта чахлые и очень редкие. На каменистой почве не росла трава, а вереск уступил место колючему кустарнику. Казалось, горный кряж — это граница между двумя территориями, на которых господствует совершенно разный климат. Если западнее гор царило ласковое тепло, то восточнее властвовала удушающая жара. Здесь почти совсем не было ручьев, а несколько родничков, которые они отыскали, были крошечными и слабенькими. Тепловатая водица образовывала лужицы, почти совершенно скрытые меж ржавых булыжников.
Утром третьего дня их путешествия по Хтол-Мургосу Тоф перекинул через плечо одеяло, подхватил свою поклажу и спустился в устье оврага, где они провели ночь, с целью внимательно осмотреть каменистую пустыню, лежащую внизу.
Солнце еще не поднялось, но скупой свет предрассветных небес давал возможность до мельчайших подробностей разглядеть каменистую скалу и утес. Спустя некоторое время великан возвратился и коснулся плеча Дарника.
