Николай Чугунов - Per aspera ad astra II B
Дело пахло новой войной — похоже, вздорный сосед вполне оправился от поражения пятилетней давности, и отчаянно желал поквитаться за старые обиды.
— Как думаешь, какие у нас шансы? — Люсинда закрыла глаза и откинулась на спинку кресла.
— В принципе, неплохие, — адъютант выскользнул из тени, заменив чашку с чаем на свежую. — Если нанести удар первыми — так вообще замечательные.
— И сколько таких ударов у нас еще осталось?
— Два или три, — флаг-капитан пожал плечами. — У нас недостаточно ресурсов.
— Их всегда недостаточно, — Флигг наконец открыла глаза. — Мы что-то делаем неправильно, Франц. Определенно!
— У нас нет союзников. Тех, кто бы воевал за нас, как за родных. Гномы за нас воевать не станут.
— Они скорее воткнут нам нож в спину.
— Принуждения никто не любит. Значит, отсюда и начнем.
* * *Нарушителем оказался проповедник Миенны Плачущей. Насколько смог припомнить майор, эта богиня отличалась весьма нервным характером, считая слезы лучшим решением всех проблем.
— Стоять! — Ка извлек из кобуры бластер — инопланетное оружие действовало на гостей куда доходчивее родного. Конечно, от настоящего лучемета в корпусе остался только излучатель и спусковой крючок, но майор искренне надеялся, что до стрельбы дело все-таки не дойдет.
— И вам дождливых дней! — адепт поправил просмоленную шляпу, из-под которой тек градом пот. — Я несу вам благо и процветание.
— Здесь запрещено колдовать. Таблички не видел?
— Милости богини не имеют ничего общего с недостойной волшбой смертных. Мои намерения чисты, как слезы богини! — грязный палец ткнул в небо, где тут же что-то согласно громыхнуло.
— Все равно запрещено! — Ка осторожно извлек из обуглившейся кобуры останки рации. — Кругом — и вперед!
— Не имеете права! — адепт, не вытерпев безумной жары, все-таки решился снять широкополую шляпу. — Согласно мирному договору, вы не можете задерживать транзитеров. Я могу поклясться на священной книге Воды, что у меня нет никаких недружественных намерений! И, повторяю, сила богини…
— Исчезни! — нервы майора не выдержали. Он отчаянно надеялся поспеть на пост до того, как там сменится охрана.
— Не имеете права, — с лица культиста мигом исчезло дружелюбное выражение. — У меня есть приглашение от Совета патриархов Керналла. Я следую транзитом. Вы обязаны меня пропустить.
— Исчезни!!! — бластер вернулся в кобуру — майор счел, что арбалет в этом случае будет куда эффективнее. Стальная тетива, звонко щелкнув, встала на стопор, и майор прицелился точно в грудь адепта. — Иначе…
— Ваши жалкие потуги не остановят свет Истины, — лицо культиста было столь серьезным, что на миг майору даже стало немного стыдно. Впрочем, всего лишь на миг — секундой позже он прострелил миссионеру левую икру.
— Стрелу можешь оставить себе.
* * *Дорога к Веснеграду, к немалому удивлению Войцеха, заняла больше дня — даже куда больше недели. У его нового хозяина оказалась масса дел во всех селах в радиусе дюжины верст от города. На первый взгляд, Гарин просто развлекался — в каждой деревушке он обязательно заходил в корчму, заказывал там пиво и слушал местные новости, изредка задавая странные вопросы. Иногда бывшему подмастерью казалось, что его новый хозяин попросту сошел с ума — недаром ночевать он предпочитал в храмах Ниликато. На постоялом дворе Гарин Орт-Таллар остановился всего один раз, когда до ближайшей часовни оказалось не менее полудня пути.
Впрочем, платил гном сполна и вовремя, причем у Войцеха создалось стойкое впечатление, что деньги хозяина вовсе не беспокоили. Это было вдвойне странно: Гарин оказался не просто заезжим торговцем, а весьма именитым гражданином: купцом первой гильдии, магистратским советником, и прочая, прочая, прочая. Во внутренней «табели о рангах» бывшего подмастерья это стояло примерно на одном уровне с королем, а то и выше — купцы, в отличие от политиков, свое слово держали крепко и в оплате не скупились.
— И чего бы ждем? — Войцех, подпрыгнув, попытался выглянуть в узенькое окошко Малой часовни Ниликато — самой тихой и неприметной в городе. Собственно, в Веснеграде был еще и Темный собор — на Рыночной площади, прямо у ратуши, но Гарин отчего-то предпочел остановиться здесь.
— Хозяев, — отозвался гном, не открывая глаз. Со стороны могло показаться, что он спит — но Войцех уже научился не попадаться на эту удочку. В ту самую ночь, когда им пришлось ночевать на постоялом дворе, бывший подмастерье попытался удрать из комнаты в общий зал — там как раз что-то отмечали. Увы, ему не удалось сделать и пары шагов — гном, как выяснилось, и не думал спать, зорко наблюдая за новым работником. Шея у Войцеха после оперативно устроенной Гарином головомойки болела еще дня два.
— Так он вроде как уже на месте, — Войцех мотнул головой в сторону остиария, который с невероятно важным видом копался в столе у самой двери.
— Балда… — лениво отозвался Гарин. — Ну ничего, поймешь. Главное, чтоб сразу со страху не помер.
Бывший подмастерье обиженно надулся — уж на что-что, а на недостаток храбрости он никогда не жаловался. Поразмыслив пару секунд, Войцех решил напомнить хозяину, что именно он первый вызвался уйти во вьючники, но тут в дверь постучали, и он передумал.
— Закрыто, приходите утром, — дребезжащим голосом отозвался остиарий, ни на секунду не прекращая копаться.
— Во имя милосердия! — в голосе из-за двери сквозила нечеловеческая мука. — Умоляю…
— Открой, — Гарин сел на лежанке, с интересом уставившись на дверь. Лицо остиария скривилось, но возражать он не осмелился.
На пороге лежал невиданно изможденный человек. От когда-то добротной одежды остались одни лохмотья, кожа покраснела, а местами даже вздулась, и только на голове сияла белоснежная парусиновая шляпа — знак последователей Миенны Плачущей.
— Милосердия… — прохрипел человек и затих.
— Заноси его внутрь, — гнома было не узнать. Вся его леность и апатия вдруг куда-то делись, уступив место бешеной энергии.
— Это миеннист, — на сей раз остиарий осмелился подать голос. — Это может быть сочтено…
— Если будет, то лично за это и отвечу, — резко отозвался Гарин. — Ты должен быть в курсе.
— Да-да, конечно, — лицо адепта Ниликато скривилось еще больше, словно тому вместо яблока скормили пару лимонов. — Кстати, он воняет.
Войцех невольно принюхался. Действительно, от гостя просто-таки разило падалью — настолько сильно, что это чувствовал даже бывший подмастерье.
