Сергей Волков - Затворник
- Здесь бросай все. - сказал он. Пила сложил на землю свои топор и щит. - Сначала так на тебя посмотрю, потом уже с оружием. Давай сюда руку!
Пила протянул Клинку правую руку. Клинок ухватил ее своей правой же:
- Тяни!
Пила потянул на себя, но его низкорослый противник не шелохнулся.
- Сильнее тяни! - велел тот - Да не изворачивайся, мы не боремся пока. Просто тяни, как бык тянет. Ногами упирайся со всей силы. Сильнее! Ну, со всей силы давай!
Но все напрасно: сколько не тужился Пила, Клинок не сдвинулся с места. Слабеньким коренастого пильщика в Горюченском никто не считал, скорее уж наоборот - многих он забарывал и на поясах, и из круга выталкивал, и на лопатки клал. Клинок же всех его потуг словно вообще не заметил.
- Довольно. - сказал богатырь - Неплохо, силенка есть! Давай теперь в пятнашки. Пятнай меня.
- Какой рукой? - спросил Пила.
- Какой хочешь. Обеими давай.
Что было с перетягиванием, то повторилось и с пятнашками, один-в-один. Пила размахивал руками почем зря, пробовал и обманывать, и налетать "на дурня" лупя беспорядочно, как петух крыльями, лишь бы попасть хоть куда-нибудь. Но ничего кроме воздуха не запятнал. Только запыхался зря.
- Теперь я тебя. - сказал Клинок - Левой буду. Берегись!
Клинок взмахнул рукой, и Пила на собственное удивление легко увернулся.
- Молодец! - сказал Клинок - Давай еще!
Взмахнул снова, и опять Пиле удалось вовремя отдернуть голову.
- Не убегай. - потребовал соперник - Еще!
От третьей плюхи Пила ушел уже в последний миг. А уже четвертой Клинок чуть задел его - так, как и в детской игре бы не засчитали. Пятая пришлась уже плашмя по самой макушке, шестая в правый висок, седьмая в снова в темя...
- Ну, довольно. - сказал Клинок - Молодец, парень. Толк из тебя будет. Но сейчас давай на оружии попробуем. А то кулаки, борьба - это забава. Мы на войну едем, а не на свадьбу.
"Тоже мне, молодец, опозорился только. - подумал раздосадованный Пила - Хорошо, не видит почти никто!"
А еще он подумал, что Клинок кулаками и борьбой - говорит - только что забавляется, а сам в Новой Дубраве двоих бояр при мечах одолел голыми руками.
- Бери теперь топорик. - сказал Клинок - Давай, руби меня.
- Как? - удивился Пила.
- Насмерть, как врага. Давай бей.
Пила несмело поднял оружие и ударил. Клинок даже не увернулся, а отодвинулся в сторону.
- Говорю, руби по-настоящему! - сказал Клинок. - Представь, что я ыкун. Как будешь бить ыкуна?
Пила ударил сильнее. Топор просвистел в воздухе.
- Стой! - сказал Клинок - Никуда не годится. Послушай меня: Силенка у тебя есть, ловок ты тоже ("Тоже мне, ловок!" - зло подумал Пила), а рубить в бою тебе надо по-другому привыкать. Ты так дрова рубишь, а противник перед тобой не будет на колоде стоять, так ведь? Резче бей. Давай!
- Давай еще! Резче!
- Еще резче!
- Короче замах!
- Одной рукой машешь - с плеча бей, и резче! Давай!
- Постой! - взмолился Пила. Он опустил руки с топором на колени, и тяжело дышал. Клинок не "гонял" его еще и четверти часа.
- Ладно, передохни. - сказал Клинок - Поужинаем - дальше будем... Пойдем, щит не забудь.
- Ну что, как он? - спросил Рассветник, вернувшийся с Коршуном от реки.
- Сырой совсем. - сказал Клинок - Но будет стараться, будет и толк.
Перекусив, и чуть переведя дух, Клинок на сон грядущий позанимался с Пилой еще. На этот раз велел ему вместе с топором взять и щит, и стал показывать сначала как правильно брать их в руки, как держать, как с оружием стоять на ногах, чуть ли не в какую ноздрю дышать при этом. Показывал и объяснял долго. После снова заставил Пилу побегать за ним с топором - не много, но как раз до тех пор, пока парень не выбился из сил окончательно. Так, что опустив оружие, сам рухнул на землю, и распластался по ней. Рубаха у Пилы отсырела - хоть выжимай, а горло пересохло и будто съежилось, как сушеное яблоко. Во рту стоял тягучий густой кровяной вкус, рук было не поднять...
- Хватит на сегодня. - сжалился наставник - Как отдышишься, обсушись у костра, а то простынешь за ночь. Следующий привал еще поскачешь. Там уже я за тобой буду бегать, готовься.
- Молний! - прикрикнул Клинок товарищу - Пилу сегодня не ставь караулить, пусть передохнет.
- Добро! - сказал, смеясь, предводитель отряда. Он поднес Пиле воды, и тот, как не был измотан, поднялся, и схватив котелок, стал жадно и с великим наслаждением глотать воду. Глотал, и мог напиться...
Весь вечер Пила помалкивал, не в силах даже говорить от усталости и от стыда. Но когда уже собирались ко сну, то все же спросил у Клинка:
- Слушай, вот пока мы сегодня там скакали, ты сколько раз бы меня убил?
- Тебе это зачем? - переспросил Клинок. Пила пожал плечами.
- Про это не думай, это ерунда Думай лучше, как в другой раз сегодняшних ошибок не повторять, понял?
- Понять-то понял... - со вздохом сказал Пила, но своих размышлений, кажется, не оставил.
Коршун лежал рядом на спине. Как бы в такой же задумчивости он смотрел на небесные звезды, и не отрывая от них взгляда, сказал:
- Один раз он бы тебя убил, как ни крути. Разве семь смертей бывает?
К немалому облегчению Пилы, обещанное Клинком новое занятие на следующий день не состоялось. Во-первых, ноги-руки у него ломило и сводило так, что и пошевелить-то ими было больно, не то, что снова за кем-то гоняться по бережку с топором. А во-вторых, Молний сказал, что сегодня все будут отдыхать, но после дневки ускорят движение - благо, дорога стала ровнее.
Каяло-Брежицкий Удел не зря назывался иначе Степным. И здесь, в его северной окраине, Великая Степь уже начинала входить во власть. Дремучие чащи, властвовавшие в дубравском краю, все чаще чередовались с широкими голыми полями, нивами и пастбищами. Леса густые и темные уступали место светлым и просторным, елки и сосны в них - вязам, кленам и дубам. Солнце днем становилось все горячее, ветер - все суше, ночи - знойнее. А луна и звезды безоблачными ночами светили так, что Пила диву давался. Бывали дома лунные ночи, но такие, что травинки под ногами можно сосчитать в бело-голубом свете луны - такого Пила не припоминал! А Небо над головой словно стало втрое больше, глубже, и звезд в нем прибавилось в девятью девять раз!
- Это что! - смеялся Коршун, видя удивление Пилы - Ты в поезжай Стреженск-Полуденный, там под луной хоть сено суши! Луна там с целое колесо!
- А ты и там был, что ли? - спросил Пила.
- У-у-у, брат-пильщик! Я же дружинник великого князя. Нас по государственным делам нелегкая куда только не кидала! А солнце там такое, что люди под ним запекаются как хлебная корка!
- Правда? - усомнился удивленный Пила.
