Николай Басов - Собаки из дикого камня
Но кто же мог подумать, что он видит в темноте и так быстро расправится с Рубосом? С Рубосом! Что-то тут было непонятное.
Мили за три до города Рубос пришел в себя.
— Он опередил нас?
-Да.
— Это я виноват. Я упустил его.
— Ты ни в чем не виноват. Мы просто столкнулись с чем-то неизвестным, с тем, чего не ожидали.
— Успокаиваешь?
Лотар посмотрел на друга. Ему стало лучше, на щеках появился румянец. Чалма размоталась, но на боль он не жаловался.
— Знаешь, кончай прикидываться, держи-ка повод и поезжай сам.
Он бросил повод Рубосу, тот хмуро взял его в руки, но потом, почувствовав коня под собой, стал успокаиваться.
— А не так уж сильно мне и досталось. Пожалуй, мог бы еще потанцевать с тем мерзавцем… Но как быстро он двигался, Лотар!
— Да, ты уже говорил.
Они проехали с милю в молчании. Лотар не стал переводить лошадей в галоп, все равно Драл уже в городе, а скачка может повредить Рубосу.
— Они нападут на город сегодня?
Лотар собрался было кивнуть, но вдруг увесистая, крепкая, как желудь, капля дождя упала ему на лицо. Он улыбнулся и поднял голову.
Все небо было обложено тяжелыми, плотными тучами. Лотар засмеялся. Рубос даже коня остановил от неожиданности.
— Ты чего?
— Посмотри на небо.
Рубос послушно поднял голову.
— Ну и что?
— Ты что, не понимаешь? Сегодня не будет никакого штурма города, Рубос.
Тогда стал подхохатывать и мирамец:
— Понимаю, они не найдут свою Зо-Мур! Не найдут эту звезду!
— А до завтра мы попробуем кое-что сделать, старина. Мы непременно сделаем то, чего они не ожидают!
ГЛАВА 21
Поздний ужин, точнее, ранний завтрак, им подали не на тарелках, а на простых деревянных досках, лишь слегка протертых камнями, чтобы никто не посадил себе занозу.
Лотару было все равно, но Рубоса это почему-то возмутило.
— В чем дело? — спросил он своим обычным тоном, словно и не был пару часов назад ранен. — В городе боятся тарелок? Откуда узнали? Позвать сюда Шува!
Трактирщик появился из кухни. Лицо его было печально.
— Шув, старый плут, куда подевал тарелки? Зарыл, чтобы не достались мародерам?
От возмущения Шув только руками всплеснул:
— Тебе бы только грохотать, Рубос. А я, между прочим, думаю о серьезных вещах. Я, — Шув выпрямился и даже одернул свой сморщенный сюртук, — отдал их в казну.
— Ч-че-го?
Новость произвела впечатление не только на Рубоса, но и на Лотара. Глотнув разбавленного сидра, он внимательно оглядел толстенького хозяина трактира и отставил кружку.
— После ужина пришли солдаты и стали говорить о том, что собирается казна для обороны города. Каждый отдает, что может. Я отдал деньги и тарелки. Они ведь из серебра.
— Что можно подумать о трактирщике, если он отдает свое добро?
Рубос запыхтел от возмущения, словно Шув отдал его, Рубосовы, деньги.
— Были бы кости, а мясо нарастет.
— И все-таки как тебя угораздило? Ведь мог же и не отдавать?
— Да что мне эти деньги, эти тарелки… Я ведь трактирщиком стал потому, что поесть люблю и чтобы новости раньше всех узнавать. Опять же гости один интереснее другого. Вот вы, например. Таких гостей у меня еще не было, и что-то подсказывает, долго еще не будет.
Лотар подумал и произнес:
— Ты, Шув, делаешь честь жителям Мирама. — Он выглядел грустным, даже слегка усталым. — А я уже стал разочаровываться в них. Даже подумал, может, и не случайно на них свалилась эта напасть? Оказывается, поторопился.
Рубос посмотрел на Лотара так выразительно, что всегда готовый посмеяться Желтоголовый хмыкнул:
— Ну да, Рубос. Была у меня мысль, что ты — исключение. Но теперь можешь быть спокоен — у меня нет ни малейшего сомнения. Благодаря ему, — и Лотар кивнул в сторону Шува.
— Да ладно, чего уж там, господин Желтоголовый. Я обычный городской парень, которому везет во всем, кроме женитьбы. — Он смутился еще больше, сообразив, что ненароком выдал свои мысли. И чтобы хоть как-то остановить хохот Лотара и Рубоса, опасаясь, что теперь их насмешкам не будет конца, затараторил: — Может, еще чего-нибудь желаете? У меня вся кухня заставлена едой для вас. Я знал, что вы поздно вернетесь, вот и постарался.
Лотар посерьезнел. Он наклонился, хлопнул ладонью по скамье, на которой обычно возле стола сидел Шув, и сказал вместо приглашения:
— Как всегда, любезный и благородный Шув, нам нужна информация.
Шув сообразил, что насмешек не будет, и немного успокоился. Он постарался придать своему сюртуку подобающий вид и присел на краешек скамьи.
— А именно, господин Желтоголовый?
— Что ты знаешь о Драле?
Шув задумался надолго. Казалось, он знал в этом городе всех и каждого за последние три десятка лет, но и его этот вопрос поставил в тупик.
— У Костолома был близнец, во всем на него похожий, только еще и непоседливый. Нам еще и десяти не исполнилось, когда он удрал из дома. Сначала, как я слышал, он ушел в море юнгой, но потом его высадили где-то за непотребное поведение. Капитана, который так поступил, долго костерили во всех портах, но он стоял на своем и считал, что Драл — сущий дьяволенок. Иногда Драл давал знать о себе братцу. Одно такое известие пришло лет десять назад. Люди говорили, он подался то ли в пираты, то ли в наемники.
Лотар, а за ним и Рубос усмехнулись.
— Мы и сами наемники, дружище, — ответил Лотар. — И скажу тебе, иногда быть преданным солдатом какого-нибудь мерзавца более позорно, чем оказаться бродягами, как мы сейчас.
— Ну, вы-то другое дело, господа. — Шув серьезно посмотрел на своих постояльцев.
— Почему?
— От вас не приходится прятаться добрым людям. А от большинства наемников…
— И все равно…
— Нет, господин, я знаю, что говорю.
Лотара в общем-то не очень волновало, что думают о нем люди, но мнение Шува ему, как ни странно, было небезразлично. Однако пора вернуться к делам. Разницу между наемником и Лотаром вполне можно выяснить как-нибудь потом, если будет это “потом”.
— Хорошо, он пошел в наемники. Что дальше?
— Потом появился у нас. Кто-то рассказал, что его выперли из очередной шайки за жестокость.
— Что? — удивился Рубос.
Лотар представил себе разбойников — мучителей, насильников, бандитов без стыда и совести, у которых только право сильного считается законом. И что же нужно было совершить, чтобы такие головорезы выперли кого-то прочь? Лотару даже любопытно стало, но он побоялся прерывать Шува. Тот мог заупрямиться или опять впасть в рассуждения.
— Ну, так говорили, по крайней мере. Однако в город он явился смирным как овечка. К нему долго присматривались, но что-что, а мечом работать он умел, к тому же казался дисциплинированным, и его пригласили послужить у Бугошита. Последние два года он безвылазно просидел в его замке.
