Екатерина Хайрулина - Игры в вечность
Ему было далеко за сорок, огромный, могучий капитан королевских гвардейцев, но рядом с седым монахом он действительно выглядел мальчишкой. Про старого Ханека ходило много легенд, говорили даже, что именно он, а не кто-то другой, был настоятелем в обители Парящего Орла еще при Гаркене Рыжем, почти двести лет тому назад. Были и такие, которые утверждали, что именно Ханек сам основал Орден в незапамятные времена, что он бессмертный, великий чародей… а может быть даже и сам Парящий Орел. Ирген с подозрением покосился… Кто его разберет. Впрочем, жизнь чародей вел весьма скромную… тихую жизнь.
– Вот-вот, – говорил между тем чародей, и старческие губы расплывались в улыбке, – зачем резать хлеб боевым мечом, когда есть обычный кухонный нож? Зачем зажигать огонь с помощью великой силы, когда есть простое огниво?
Внимательно прищурив глаза, Ирген откинулся на спинку кресла. Как бы там ни было, он пришел сюда не наставления выслушивать. Ему они ни к чему.
– Я пришел от имени короля, отец, – сказал он. Старик тяжело вздохнул.
– Я знаю, мой мальчик, – сказал он, – я знаю. Король вежливо просит нас убраться подальше от столицы со своей ересью. Куда-нибудь в глушь. Да, я все понимаю.
Он был совсем старый, этот Ханек, этот чародей, Парящий Орел, а сейчас казался еще старше – сморщенный, усталый, почти жалкий. Что он может? Даже огонь и то… Чудеса? Церковь не любит, когда чудеса творятся за ее спиной, да еще и не именем Творца, а неизвестно как, бесовской силой.
Впрочем, не больно-то много чудес они натворили в последнее время. Только людям головы морочат, отваживают от истины… Гнать их…
– Я рад, что понимаешь, – ухмыльнулся Ирген. – Мне даже поручено передать тебе денег из казны, в награду за благоразумие. А ведь знаешь, – он довольно потер руки, – у меня есть приказ на твой арест, на тот случай, если станешь сопротивляться. Ты ведь не станешь?
– Я не стану, – он покачал головой.
И синие глаза Ханека вдруг полыхнули таким огнем, что даже Иргену стало не по себе. Он вдруг отчетливо осознал – если старик захочет, если решит воспротивиться, то одним взглядом испепелит его на месте, и никто не поможет, просто не успеет. Да даже если и успеет… Ведь не зря церковь так боится Орла этого, совсем не зря. Если бы не боялась – не денег бы давали, а сразу на костер, за ересь, за то, что не чтят как должно Святого Творца. У них, видите ли, свой бог, какой-то Хранитель… Пока еще Орден Парящего слишком силен, но ничего! К счастью, они давно отказались от войны, ушли в тень.
– Людям слишком опасно сражаться с богами, – грустно сказал старик.
– Ведьма! Ведьма!
Стайка мальчишек, весело подпрыгивая на ходу, неслась мимо. Ирген изловчился, подцепил одного за шиворот, поставил перед собой.
– Что там? – строго спросил он.
Мальчишка ничуть не смутился, и без всякого страха принялся разглядывать суровое лицо незнакомого дядьки.
– Там ведьма! – радостно сообщил он, закончив осмотр, – и сейчас ее убивать будут! Ирген весело хмыкнул.
часть 3. Ветер и пламя
Когда я умру, – ответил Маугли, – тогда и настанет пора петь Песню Смерти. Доброй охоты, Каа. Р. Киплинг «Маугли»
1
Сейчас нужно пойти к Атту.
Пожалуй, с этого стоило бы начать, но это только потом легко говорить, как было нужно.
Нужно поговорить. Это глупости легко делать в одиночку, без оглядки. Оглядываться и думать лучше вместе. И сражаться лучше вместе.
Для начала Атт наверняка попытается свернуть Эмешу башку, за все его глупости. Но, пожалуй, у него ничего не получится, дело слишком серьезное, чтобы отвлекаться на такие пустяки.
Дворец у Атта большой, просторный, светлый, с высокими стрельчатыми окнами, длинными рядами витых колонн и мозаиками, мягко поблескивающими кусочками смальты. Пожалуй, немного старомодный и вычурный, но вполне отвечающий статусу владыки небес.
Секретарша в приемной критически осмотрела Эмеша с ног до головы и тяжело вздохнула.
– Знаете, – важно сказала она, – у нас вообще-то не принято ходить в таком виде. Вежливо улыбнувшись, Эмеш пожал плечами.
– Знаете, мне вполне нравится мой вид. Если хотите, я могу вытереть ноги вот об этот коврик.
Он кивнул на роскошный шелковый ковер с витиеватым золотым узором. Секретарша совершенно серьезно задумалась, окинула опытным взглядом запыленные сандалии Эмеша, потом, очевидно, оценила стоимость ковра и строго сказала:
– Нет, пожалуй не стоит.
– Вот видите, – веско заметил он. – Теперь я могу пройти?
Секретарша снова вздохнула, видно было, что посетители доставляют ей много хлопот и отрывают от важных дел.
– Сейчас я вас соединю. Если Атт пожелает, он пригласит вас к себе.
Эмеш фыркнул, еще бы он не пожелал. Но спорить было бессмысленно, только время терять.
Секретарша набрала номер, и через несколько секунд на небольшом экране у ее стола, возникло царственное лицо Атта. Эмеш подошел поближе.
– Привет, – поздоровался он, и даже помахал рукой. Атт нахмурился, что-то буркнув себе под нос.
– Мне надо поговорить с тобой. Лично, – сказал Эмеш.
– Ты был в Иларе?
– Был.
Глупо отрицать, он не за этим сюда пришел. Да и Атт не спрашивал, он все прекрасно знал.
– Поднимайся, – Атт махнул рукой и исчез.
Кабинет Атта находился на самом верху, под гигантским хрустальным куполом, искрящимся миллионами солнечных зайчиков. Атт считал, что купол этот выглядит слишком легкомысленно, но зато сразу дает понять где ты находишься. Он неоднократно порывался заменить его экраном во весь потолок, и включать на нем небо только по особым случаям, но так до сих пор этого не сделал. Наверно к лучшему. Лучше настоящее небо над головой, чем иллюзия.
Впрочем, где оно, это настоящее? То беспредельное небо, незаметно растворяющееся голубоватой дымкой во тьме вселенной? Нет его здесь, и не было никогда, не небо – твердь, скорлупа, отделяющая крошечный, несмышленый мир от невообразимой бесконечности вовне, от мрака… впрочем от мрака ли? Кто бы знал…
А звезды мерцающие в вышине – лишь дрожащие фонарики на небесной тверди, не те далекие миры, полные тайн, лишь близкие огни…
Эмеш остановился перед массивной дубовой дверью, с золоченой ручкой. В отличие от купола, дверь выглядела очень официально, реально даже, ничуть не игрушечно, вполне достойно владыки небес. Что ж, это его дворец.
Сходу пнул ногой дверь – такую дверь еще надо уметь пинать, не отбив ноги.
Атт представительно располагался в кожаном кресле, за большим, черным, полированным столом. Живое воплощение власти, ибо он и есть та небесная твердь, плоть от плоти, это он прикрывает собой крошечный мир, не давая мраку пробиться сквозь хрупкую скорлупу. Великий хранитель мира…
