Любовь Колесник - Витязь. Содружество невозможных
И приступил к работе, подбодренный появлением у арки гостиной Котова — с очень, очень приятной стопкой банкнот в руках.
Врач ушел поздней ночью, допив весь наличный Ирмин коньяк и убедившись, что гость равномерно дышит. Он не мог удостовериться в том, что температура, пульс или иные жизненные показатели в норме — но эльф заверил, что можно быть спокойным. Он и Ирма отправились проводить доктора, прихватившего как бы невзначай весь пучок наличных денег, подготовленный Котиком. Инопланетянина отнесли в кабинет, где разложили кресло-кровать, и Ирма настелила на ней роскошное ложе, не задавая никаких вопросов и не пытаясь ничегошеньки уточнять.
Затем Ирма с Тайтингилем ушли на кухню и остались тихо беседовать там.
Орк, успевший принять душ, подкрепиться и восстановить душевное спокойствие, остался около раненого один.
Он огляделся. На спинке стула висела срезанная с непрошеного гостя хламида. От нее исходил удушающий сладостный смрад; орку даже показалось, что он видит зеленоватые миазмы паучьего яда, пропитавшие ее, — судорога продрала по хребту, брр, ну и дрянь, дррянь! И эти белые клейкие тяжи паутины, намертво впившиеся в ткань…
Котик подступил к мерзкой тряпке, сгреб со стола глянцевый журнал с нарядной отретушированной попкой на обложке, выдрал оттуда пару страниц и взялся через бумагу — голой рукой не отважился.
Выбросить. Немедленно, чтобы и духу не было.
Он бросил взгляд на инопланетянина, лежащего на постели покойно и бездвижно, аккуратно прикрытого одеялом. Глянец волос обрамлял узкое мертвенно-бледное лицо невероятных пропорций, обметанные губы были сжаты в линию, под глазами в тенях от длиннющих ресниц залегли болезненные темные круги.
Котов задержал взгляд, улыбнулся:
— Какой же красивый… красивый, ну как принцесса! А я, блин, Иван-царевич, и я сейчас лягушечью шкурку эту — в мусоропрровод, да!
Когда Котов возвращался в квартиру, размышляя, сможет ли он сегодня спать, из лифта вышла Алинка.
Огляделась, вперила взгляд.
— Дядя Котик, все нормуль же? Что тут у вас? Кровь, что ли? Дяде Таю опять плохо, да?
— Эх! Все равно же узнаешь, красотка, — выдохнул Котов. «Сейчас перевешу функции медбрата на эмоционально и физически нетравмированного члена экипажа». — Пошли.
— Ма! Привет!
— Она занята! Не верещи только. Помнишь, как мы обычно? Шалости — по-тихому. Хорошо с Наташкой покувы… пообщались? Вот, смотри, — приглашающим хозяйским жестом открыл дверь Котик. — У нас… у вас гость. Правда, классный?
Алина шагнула вперед и замерла, сжав руки у груди.
— Ого, — выдохнула, — а-а-анимешечка просто! Это… кто это, кто?
Рванулась поближе, потянулась погладить по волосам, но отчего-то остановилась, задержала руку, не стала трогать.
И тут гость открыл глаза. Огромные, белесые, с расползшимися вширь вертикальными зрачками. Разлепил губы:
— Я должен встать.
Голос был резкий, никакой не принцессный, а совершенно мужской; выговор протяжный, с придыханием.
Котов, отпрыгнувший поначалу, замахал руками. Алинка, наоборот, двинулась ближе.
— Какое такое встать? Тебя пару часов назад зашили, ты и не думай даже, лежи! — заявил орк. — Алинка, зови маму, па… Тайтингиля!
Инопланетянин его будто не услышал. Подтянулся на локтях, зыркнул по сторонам.
— Где моя одежда?
— Одежда? — переспросил Котов. — Так я выкинул ее, она вся изгваздана была, ну…
Господин Мастер Войны медленно поднялся, запахивая на себе простыню. Алина глядела во все глаза: длинные глянцевые черные волосы до пояса, кукольное лицо, худые, перевитые жилами руки, на правой — выжженное клеймо.
Анимешечка…
— Кто просил тебя распоряжаться? — проговорил он ровным, но крайне недобрым голосом, сверля Котова лютым взглядом.
— Э, да ты чего вообще? — не понял орк. — Мы же тебя… а ты из-за грязной тря…
Договорить он не смог. Очень трудно что-то договорить, когда стремительное тело летит на тебя, острой коленкой под дых, острым локтем — в шею.
И валит головой в сервант с Ирминой коллекцией хрусталя и фарфора, которую она трепетно собирала по всему миру.
Ужасный дребезг разбитого стекла, шум рушащегося тела, отчаянный вой Котика, переходящий в задушенный визг…
— Мама! — заголосила девочка, бросаясь к двери. — Дядя Тайтингиль! Котика убивают!
Высокая фигура эльфа вмиг выросла в проеме двери.
Котика — убивали, да. Он лежал головой в стекляшках, отчаянно трепыхаясь, а инопланетянин сидел на нем верхом и технично душил Диму воротом его собственного поло — хорошего поло от «Аберкромби энд Фитч». Китайская одежка уже порвалась бы, а эта впечатывала в шее поверженного орка странгуляционную полосу.
— Кто просил тебя распоряжаться? — повторял Мастер Войны, усиливая давление.
— Довольно! — воскликнул витязь Нолдорина, подступая ближе. — Довольно, гость!
Хватка ослабла. Белые глаза зыркнули на эльфа — недоверчиво, вопросительно. Оспаривающе.
— Этот дом под моей защитой, — сказал Тайтингиль. — Это мой оруженосец. И пока я здесь, никаких бесчинств не будет тут. Понятно?
— Жаба… Жаба инопланетная… — хрипел Котов, пытаясь отползти. — Принцес-са…
Глава 13
ЛЕД
— Хорошо, — сказал гость. — Я ухожу.
Котов, присев в дребезгах разбитого стекла и ощупывая распоротую голову, отметил, что никогда еще не был так рад прощанию и что русские народные сказки теперь ему отвратительны все как на подбор; и еще, кажется, он становится староват для приключений котячьего свойства со всякими там принцессами.
Тайтингиль же уверенно, серьезно, но при этом без малейшей тени угрозы, держа руки на виду, заступил дорогу инопланетянину — прямо в своем, то есть бывше-Котовском синем махровом халате.
— Куда же ты направишься? — спросил он.
Мастер Войны вскинул голову, испепеляя его взглядом.
— У меня есть огромное обязательство теперь, — сказал он. — И мало времени. Неведомое существо носит моих детей, и я должен прекратить это, иначе миры падут. Не стой на моем пути к исполнению этого долга.
— Не стой, правда, Тайтингиль, — поддакнул Котов. — Пусть коз… пусть муд… мужчина уходит.
— Сейчас не время поспешных решений. — Тайтингиль говорил спокойно, гордо выпрямившись перед инопланетянином, антично укутанным в простыню, — не время. Поверь, все мы здесь хотим того же, что и ты. И мы вместе…
Чужак прервал его. Бесцеремонно, холодно.
— Вы мне не нужны. Я сам.
— Ты бы штаны хоть надел, воитель! — с чувством урезонил гостя Котов, вымакивая кровь из глубокого пореза на затылке салфеточкой.
