Гай Юлий Орловский - Мир Трех Лун
Он посмотрел на то, что я вывалил на стол, на меня, потом снова на стол и поинтересовался с еще большим раздражением, но теперь в голосе мага прозвучало и безмерное удивление:
— Ты что принес? Ты что принес, олух?
— Полено, — пробормотал я виновато, — без сучьев, как вы и велели… три желудя. Ну и листья…
Он повторил отчетливо, при этом приблизил ко мне лицо и всматривался в глаза:
— Кленовые, я тебе сказал!.. Кленовые!.. А ты что принес?
Я сказал жалко:
— Но вроде бы это и есть они как бы самые… Хотя там их столько всяких… На них же не написано! Я только по этикеткам понимаю, это рисунки такие.
— Выходит, — проговорил он пораженно, — даже не знаешь, какие кленовые, а какие дубовые…
— Я рассеянный, — сказал я и торопливо добавил: — Но только раз в год!.. Теперь ровно год не буду рассеиваться!
Он сказал задумчиво:
— И что у вас за лесная деревушка…
И хотя вопрос прозвучал риторически, я поспешил ответить:
— Еще какая глушь! Глушей не бывает. Только у нас там не клены.
— А что? — спросил он с нажимом.
— Березы, — ответил я уверенно, — дубы, сосны, елки, каштаны, липы, кедры, гамбургеры…
Я запнулся, стараясь вспомнить, какие еще есть на свете деревья, но в голову лезут только секвойи, пальмы и прочие бабоебы, причем из пальм сразу вспомнил банановые, финиковые и ананасовые, хотя насчет ананасов не уверен. Да и гамбургеры вроде бы растут не на деревьях, а где-то еще…
— Не знаешь, — проговорил он. — Те деревья, что ты назвал, растут на разных землях, а не вперемешку. К тому же даже я не все знаю.
— Мир велик, — сообщил я. — Кто бы подумал!
— Может быть, — предположил он, — ты не лесной варвар, а горный? Там вверху живут какие-то народы, но до них пока не добрались… Ладно, мне все равно. Лишь бы работу делал.
Конечно, это брехня, такой человек не мог сказать всерьез, что ему все равно. Все маги ищут новое и старательно раскрывают тайны мира, так что Строуд буквально через час, как будто невзначай проходя мимо, остановился и придирчиво смотрел, как я толку пестиком в деревянной ступке пересохшие корешки странных растений, похожих на женьшень, хотя я этих женьшеней в глаза не видел.
— У вас такие есть?
— Кто, — спросил я, прикинувшись непонимающим, — ступки?.. Есть, только у нас каменные. Мы же горные, нам проще из камня, чем из дерева.
Он запнулся с ответом, подумал, приподнял брови — это выглядит устрашающе, словно отряд копейщиков готовится встретить атаку конницы.
— Каменные?.. Странный подход. Хотя… в чем-то есть смысл. Каменные ступки делать труднее, но прослужат дольше… Интересно посчитать, насколько это выгоднее или же наоборот…
Я открыл рот в изумлении.
— Дык у вас все красивше!.. Что там наши ступки!.. Мы ж дикари! Хоть и умные. Зато вы красивые!..
Похоже, ему нравится видеть изумление на лице и в глазах дикаря, когда он рассказывает об удивительном и прекрасном королевстве, что выстаивает среди невежества, дикости и злобы, являя собой миру пример правильно устроенного государства.
Даже каменоломни, как он объяснил, острая необходимость для королевства. Много камня требуется на постройку вовсе не роскошного дворца, как утверждают смутьяны, а защитных стен против диких народов, нападающих с севера, полудиких — с востока, странных — с запада и кочевых — с юга.
— Ого, — сказал я с уважением, — вы как утес среди моря… Я имею в виду королевство.
— Примерно так, — согласился он. — А ты знаешь и о существовании морей?
Я ощутил, что снова попался, сказал с тупым видом:
— Да слышал как-то, мол, как утес в море, но не знаю, что это.
— Значит, — сказал он, — в твоем диком племени знают. Любопытно…
Я сказал торопливо:
— Наверное, кто-то из ваших забрел к нам и того, одичал. От него и узнали. Может быть, и сейчас там живет. У нас жить можно. Не то что здесь!
Он нахмурился.
— Вообще-то есть запрет на передачу наших секретов варварам. Если вернется, его повесят. Но, конечно, не вернется. Какой-нибудь опасный преступник, сбежавший от виселицы. Такому только среди вас и место.
— Да, — согласился я, — у нас свобода и первобытная демократия. Демократия может быть только первобытной.
Он сказал поощряюще:
— Ты интересный дикарь. У тебя такая жажда к знаниям, хотя на диво крепкий и сильный, что вообще-то неудивительно, у вас другим и не выжить…
— Да, — подтвердил я, — у нас там все умные и сильные, мы ж дикари!.. Правда, магии у нас нет вовсе. Почему?
Он посмотрел с нескрываемым чувством превосходства.
— А ты еще не заметил, магия доступна только… гм… умным? Королева обладает магией, как и Мяффнер или остальные члены ее Тайного Совета, а слуги нет. За редким исключением, конечно. Среди простолюдинов почти нет, а если вдруг находится, приглашают в столицу, а то и ко двору, где может и сам развиться, и королевству пользу принести.
Я прошептал:
— Какая разумная политика!
Он бросил короткий взгляд, но не стал спрашивать, откуда знаю такое слово, при дворе можно любое услышать, сказал величественно:
— Весь мир един, а человек в нем как голова или сердце… или душа, не знаю, но правит он… если умеет. Вот ты можешь поднять руку, сжать кулак, указать на кого-то пальцем?
— Ну?
— Хорошо, — сказа он терпеливо, — а задержать дыхание?
— Могу, но ненадолго.
— Ага, уже труднее. А ускорить биение сердца?
Я покачал головой:
— Оно само ускоряется, когда бегу или тащу тяжелое. А вот так одним желанием — нет.
Он сказал с удовлетворением:
— А есть люди, что умеют. Вот так и маги. Они умеют все, что и остальные, но кое-что знают и умеют больше других.
— Этому обучаются?
Он кивнул:
— Да. Некоторые. А другие умеют изначально. От рождения. Как вот кто-то из простых ушами шевелит, а кто-то нет. К примеру, маг Плетиус знает все о воде, о подземных ручьях, потому умеет выводить их на поверхность.
Я сказал с уважением:
— Ого, он может орошать засушливые земли?
Он усмехнулся:
— Только там, где есть в глубинах ручьи. Если их нет, никакая магия не поможет. Это будет уже не магия, а чудо, а чудес, как известно, не бывает.
Я промолчал, тут Плетиус не весьма, потому что если кто-то умеет выводить из-под земли воду, то другой может наловчиться брать из грозовой тучи электричество. К счастью, такая дикая идея никому не приходит в голову, но для меня вовсе не дикая, хотя все-таки дикая, если учесть, что брать придется с помощью магии.
Он с кряхтением поднялся, с усилием разогнул застывшую спину.
