Вера Камша - Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.2
– И только? – обиделось огромное кресло. – Сын друга моей юности мог бы проявить больше чувств.
– Увы, – закатил глаза граф Ченизу. – Друг вашей юности и мой родитель лишил меня своего благословения и наследства, вследствие чего мои чувства растрепаны.
– Прискорбно, – вздохнуло кресло и выпустило из своих объятий темный силуэт. – Задвинь засов и поверни два ближайших к тебе шандала.
Марсель повернул, и книжный шкаф вежливо посторонился. Огоньки свечей услужливо пригнулись, потянуло прохладой.
– Это мой второй кабинет, – сообщил посол, – там я работаю, а здесь принимаю гостей, которым нет смысла задерживаться. Прошу! Кстати, из второго кабинета есть выход к Данару, а всего в доме шесть потайных выходов. Тебе придется их запомнить.
– Это несложно, в Валмоне их не меньше двенадцати, – успокоил хозяина Марсель, с наслаждением переводя дух. В рабочем кабинете было уютно, а на столике у дивана в безмолвном ожидании застыли бутылки и закуски.
– Как себя чувствует проклявший тебя родитель и как он выглядит? Постарел? – заботливо осведомился Габайру. Маркиз все больше напоминал графа Шантэри. Дядюшка был младше и глаже, но печеное яблочко остается яблоком, а посольская натура возрасту и вовсе неподвластна.
– Все зависит от того, когда вы расстались. – Про́клятый виконт с достойным Котика вожделением оглядел мясо и птицу. Выбор был впечатляющим.
– В последний раз мы виделись семь лет назад. – Посол сделал приглашающий жест, и Марсель решил не церемониться. – По пути в Урготеллу я завернул в Валмон, и мы провели чудесную неделю. Ты развлекался в Олларии и только что кого-то прикончил, о чем я и уведомил Бертрама. Тогда он выглядел неплохо, только несколько располнел.
– Сейчас он располнел уже не несколько. – Марсель подавил желание обойтись с перепелкой в желе с адуанской простотой. – Но, возможно, скоро похудеет.
– Кто-то толстеет, а кто-то и усыхает, – согласился Габайру, заправляя расшитую мимозами салфетку за воротник. – Лично я усох, но, как говорится, лучше усохнуть телом, нежели разумом. Итак, ты собирался вытащить герцога Алва из Багерлее?
– Что значит собирался? – возмутился Марсель. – Я это сделаю. С вашей помощью или без нее.
– Нельзя выпить уже выпитое, – не согласился дипломат. – Уже два дня, как Алва по доброй воле перебрался в Ноху к кардиналу Левию.
– Значит, меня прокляли зря, – с чувством произнес Марсель. – Досадно, что Ворон уверовал в Создателя именно сейчас. Впрочем, я еще успею на какую-нибудь войну.
– Бертрам зря не проклянет, – встал на защиту папеньки ургот. – Граф Ченизу в Ракане полезнее восьми капитанов Валме в Торке. Кстати, должен тебя огорчить, твои верительные грамоты со временем призна́ют фальшивыми.
– С каким временем? – деловито уточнил Марсель, жуя перепелку.
– Умница! – с неподдельной нежностью произнес ургот. – Твои полномочия закончатся после восстановления в Талиге законной власти. Послом великого герцогства Урготского при дворе Фердинанда или же Карла Олларов являюсь я. Его величество Фома не признавал и не мог признать агарисского авантюриста даже временно, следовательно, подписанные им и ее высочеством письма и верительные грамоты являются фальшивыми.
– Ну, значит, быть мне мошенником, – согласился граф Ченизу. – Два подделанных письма и грамоты я привез, а где остальное?
– Здесь, – кивнул посол на инкрустированное эмалями бюро. – Когда закончишь с мясом, нажмешь тремя пальцами трех нижних пчел, откроется потайной ящик. Ракан будет удовлетворен.
– Я счастлив, – сообщил Марсель, обсасывая крылышко и сожалея об отсутствии Котика. – Ваше высокопревосходительство, помогите лишенному наследства послу разобраться в здешнем салате. Я читал письмо Альдо и беседовал с Тристрамом, но мои сведения явно с душком.
– И ты даже не представляешь, с каким. – Габайру блаженно улыбнулся. – На досуге я расскажу тебе о суде над Алвой в подробностях, а для начала тебе следует знать, что затея с треском провалилась. Кардинал Левий при помощи ее величества Катарины разнес в пух и прах те обвинения, которые не тронул сам Алва. Герцога оправдали, и Ракану пришлось приговаривать Ворона лично. Увы, мистерия была задумана в старогальтарском стиле, казнь обернулась поединком обвинителя с обвиняемым, что лишний раз свидетельствует о гибельности невежества. Его величеству пришлось проявить милосердие и отдать осужденного на поруки кардиналу в обмен на жезл Эрнани.
– Значит, теперь его величеству не хватает только меча, – уточнил Марсель. – Господин Габайру, Альдо Ракан в самом деле так глуп, как кажется?
– Тебе представится возможность сделать собственные выводы, – ушел от ответа ургот, – но этот человек дважды вынудил Алву положить шпагу. Сколько в этом его заслуги, а сколько удачи, мне непонятно.
– Вы сказали дважды? – не поверил своим ушам Марсель.
– По пути в Ноху Алву освободили. Кэналлиец имел все возможности отправиться восвояси, но предпочел вернуться. Я как раз гостил у его высокопреосвящен-ства. Признаться, мы предполагали, что Ракан задумал убийство, но Спрут с Вороном спутали все карты.
– Давненько я не каялся, – Валме взялся за отложенный было кусок ветчины, – моя лишенная наследства душа требует утешения и очищения.
– Войти во внутреннюю Ноху можно лишь с разрешения его величества, – остудил молитвенный пыл Марселя Габайру, – а личные встречи с его высокопреосвященством запрещены даже герцогу Эпинэ. Разумеется, дипломаты пользуются бо́льшими свободами, но излишняя набожность вызывает у Ракана неодобрение.
– Ну и страна! – возмутился граф Ченизу. – Покаяться и то нельзя. Что ж, придется грешить впрок. Ваше высокопревосходительство, где в нынешней Ракане можно найти лилии и розы?
– Вы намерены нанести визит вежливости даме? – осведомился посол.
– Дамам, – уточнил Марсель, утром разорвавший написанное ночью письмо Франческе. – Я давно не утешал вдов и не расстраивал замужних дам.
Глава 7
Ракана (б. Оллария)
Крохотных снежинок было слишком мало, чтобы стать снегопадом, но они напоминали о зиме и о будущем путешествии. Привезут Дикона, и можно ехать в Надор… Эпинэ вгляделся в светлое небо:
– Если не начнется метель, вы доберетесь до Кольца Эрнани за три дня.
– За четыре, – не согласился Карваль. – Не хочу гнать лошадей по морозу, а Придд будет ждать.
– Вы ему верите? – бросил пробный камень Иноходец.
– Да, монсеньор, – просто сказал южанин. – Спрут держит слово.
