Рик Риордан - Перси Джексон и Лабиринт смерти
— Час-с-с нас-с-стал? — прошипела одна из дракониц.
— Скоро настанет,— пообещал Лука.— Продолжайте заниматься своим делом.
— Мой повелитель,— послышался голос позади нас, и я оглянулся.
С улыбкой глядя на Луку, там стояла эмпуса Келли. Сегодня на ней было синее платье, и ее зловещая красота казалась неотразимой. Глаза Келли сверкали, принимая то темно-карие, то ярко-красные оттенки, волосы, заплетенные в косы, развевались за спиной, словно охваченные пламенем,— отблески тысячи огней играли на них.
Мое сердце забилось. Я надеялся, что эмпуса увидит меня и, набросившись, прогонит мой сон, как случилось раньше, но сегодня она и не думала обращать на меня внимание.
— К вам посетитель,— сообщила она Луке и отступила в сторону.
Даже Лука вздрогнул от того, что увидел.
Перед ним, возвышаясь над головами всех собравшихся, стояла стражница Тартара Кампе, змеи шипели и извивались вокруг ее ног, головы зверей свирепо рычали у нее на поясе. Оба кривых клинка были опущены, и с их лезвий, медленно сочась, капал на пол яд. Своими распростертыми крыльями летучей мыши она заняла весь проход.
— Ты здесь.— Голос Луки дрогнул.— Я ведь велел тебе оставаться в Алькатрасе.
Кампе заговорила. Это был тот же древний праязык, но теперь, где-то в уме, я разбирал значение слов.
«Я служу тебе. Позволь мне отмстить».
— Но ты тюремщица,—возразил Лука.— И твоя работа стеречь узников.
«Я убью их всех. Никто не избежит моего мщения».
Лука помедлил, струйка пота сбежала у него по лицу.
— Ладно,— сказал он наконец.— Пойдешь с нами. Будешь нести клубок нити Ариадны. Это великая честь.
Кампе зашипела, обратив лицо к звездам, затем вложила клинки в ножны и, повернувшись спиной, зашагала по коридору, тяжело переставляя огромные драконьи ноги.
— Ее следовало бы оставить в Тартаре,— пробормотал Лука.— Слишком уж она непредсказуема. К тому же слишком сильна.
Келли тихонько рассмеялась.
— Тебе не следует страшиться этой силы, Лука. Лучше воспользуйся ею в своих целях.
— Чем скорее мы тронемся в путь, тем лучше,— вместо ответа сказал Лука.— Мне хочется скорей покончить со всем этим.
— А-а,— сочувственно протянула Келли и пробежала пальчиками по его руке.— Тебе кажется неприятным разрушать свой старый лагерь?
— Я этого не говорил.
— А у тебя, случайно, нет задних мыслей относительно своей, гм... особой роли?
Лицо Луки окаменело, и он процедил:
— Я свое дело знаю.
— Вот и славненько,—рассмеялась эмпуса.— Как ты считаешь, собранное тобой войско обладает достаточной силой? Или, может, мне обратиться за поддержкой к матери Гекате?
— Нашего войска более чем достаточно,— мрачно уверил ее Лука.— И все условия сделки соблюдены. Все, что мне теперь нужно, это безопасно пройти через лабиринт.
— Ммм. Очень любопытно. Мне, признаться, было бы довольно неприятно видеть твою симпатичную голову насаженной на пику в случае неудачи.
— Никаких неудач не будет. Слушай, эмпуса, У тебя что, нет других дел?
— О, есть, конечно,— улыбнулась Келли.— Лучше я стану сеять отчаяние в умах подслушивающих нас врагов. И займусь я этим прямо сейчас.
И тут она устремила свой взгляд на меня, выпустила когти и ворвалась в мой сон.
Внезапно я оказался где-то в другом месте.
Сейчас я видел себя стоящим на верху каменной башни, у ее подножия громоздились острые вершины утесов, внизу шумел океан. Старик Дедал сгорбился над рабочим столом, трудясь над каким-то прибором, который по виду показался мне навигационным, типа огромного компаса. Старик-изобретатель сейчас выглядел много старше, чем тогда, когда я видел его в последний раз. Сутулился с>н сильнее прежнего, руки его были изуродованы шишками распухших суставов. Он тихо бормотал что-то на древнегреческом, похоже, бранился, и так сильно щурился, будто не видел того, что держал в пальцах, хотя день был солнечный и яркий.
— Дядя! — окликнул его чей-то голос.
Улыбающийся мальчик примерно такого же возраста, как Нико, подпрыгивая поднимался по ступенькам, в руках он держал деревянную коробку.
— Здравствуй, Пердикс,— отвечал ему старик, но голос его звучал холодно.— Управился уже со своими упражнениями?
— Да, дядюшка. Это было легко.
— Легко? — Дедал нахмурился — Задача заставить поток воды течь вверх без применения насоса тебе показалась легкой?
— Конечно! Вот смотри.
Мальчик опустил наземь коробку и принялся рыться в ней. Найдя обрывок папируса, достал его и стал показывать старику начерченные схемы и записи, сопровождая их объяснениями. Для меня они не имели ни малейшего смысла, но Дедал, кивая головой, хмуро бурчал:
— Неплохо. Понимаю. Совсем, совсем неплохо.
— Царю понравилось,— довольным тоном сказал Пердикс— Он даже сказал, что я сообразительней, чем ты.
— Так и сказал?
— Да, но я ему не верю. Я так рад, что мама послала меня к тебе учиться. Мне хочется научиться всему, что умеешь ты.
— Ясно,— пробормотал Дедал.— Значит, когда я умру, ты займешь мое место, так выходит?
Глаза мальчика распахнулись в удивлении:
— Что ты! Конечно нет, дядюшка. Но я вот подумал... почему люди должны умирать?
— Таков порядок на земле, мальчик.— Старый изобретатель нахмурился.— Всему на свете когда-либо приходит конец. Всему, кроме богов, конечно.
— Но почему такой порядок? — продолжал настаивать мальчик.— Если, например, поместить animus, то есть душу, в другую оболочку... Дядюшка, послушай, помнишь, ты мне рассказывал про твои автоматоны? Ну, там быки, орлы, драконы, кони, и все они сделаны из бронзы. А почему не придать такому автоматону форму человека?
— Нет, сынок,— резко оборвал мальчика Дедал.— Ты рассуждаешь наивно. Это невозможно.
— Почему? А я думаю, что возможно,— стоял на своем Пердикс.— А если чуть-чуть воспользоваться магией...
— Магией? О нет!
— Да, дядюшка! Магия и механика, если они работают вместе... Стоит чуточку постараться — и можно создать тело, которое будет выглядеть совсем как человек, даже еще лучше. Я тут набросал кое-какие заметки.
И он протянул старику толстый свиток. Дедал развернул его и принялся читать. Так в молчании прошло много времени, потом он поднял прищуренные глаза и пристально поглядел на мальчика. Свиток, зашуршав, свернулся в трубку, старик откашлялся.
— Ничего не выйдет, Пердикс. Когда станешь старше, сам поймешь.
— Тогда давай я займусь той астролябией, что сломалась, а, дядюшка? А то у тебя, кажется, опять руки распухли?
Старик чуть слышно скрипнул зубами и сказал:
— Нет уж, спасибо. Ступай лучше побегай где-нибудь.
