Надежда Кузьмина - Магиня для эмиссара
Мы влетели как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лиз схватила вазу с розами со стола и, не вынимая цветов, нахлобучила её на голову сопернице.
— Ты! Ты украла моего жениха, — меланхолично перевёл Рейн, одновременно оттесняя нас к стене. Чтоб никому под горячую руку не попали, наверное.
— Лиз, дура! Что ты тут делаешь? Я же приказал тебя не пускать. — Реплика маэстро.
— Милый, я жду твоего ребёнка. Когда мы идём в Храм? — Лиз.
— Бедная идиотка. Зачем ты мне сдалась? — Сириньи.
— Выпутайте у меня из волос эти колючки! — Вопль маэстровой дамы в переводе не нуждался. — Кто эта лахудра?
— Одна сумасшедшая. Она меня преследует. Не волнуйся, милая. — Сириньи по-тарисийски.
— Вот, вот, посмотри! Ты же подписал бумаг и, что женишься на мне! — Лиз.
— Я думал, у тебя есть деньги. Пшла вон, иначе посажу в тюрьму. — Маэстро.
— Ты, ты… ненавижу! — голос Лиз сорвался на рыдания.
Того, что будет дальше, мы не ожидали. Брюнетка, выхватив из-за корсажа маленький кинжал, кинулась на Сириньи с воплем:
— Твоё прекрасное лицо больше никого не обманет!
Сания ахнула. А потом ахнула второй раз, когда учитель танцев, легко перехватив удар бывшей невесты, заломил руку ей за спину. И со всей силы ударил женщину по лицу.
Голова Лиз дёрнулась, она вскрикнула, как раненая птица… Рейн сделал шаг к дивану, но первым успел не он.
— Сволочь какая! Она же его ребёнка ждет! — Сания тигрицей прыгнула вперёд и недевичьим хуком въехала кулаком в подбородок экс-грёзы.
Хорошо попала! Сириньи клацнул зубами и, оступившись, сел на свою даму — прямо на колючие стебли роз у той на голом животе. Завопили оба.
— Хватит, уходим! — скомандовал Рейн. — Брайт, хватай Санию и уносим ноги, пока сюда весь квартал на крик не сбежался.
— Сейчас, — Брайт, повторив маневр Сании, подскочил к дрыгающему ногами учителю танцев и со всей силы засветил тому кулаком в зубы. Глаза Сириньи закатились, визг разом смолк. Рыжая тоже заглохла, замерев с открытым ртом.
— Ну вот, теперь тихо, — довольно потер кулак Брайт. — Ну-ка, девушки, пошли отсюда! Рейн, позаботишься о Лиз? — подхватил растерянную Санию на руки и зашагал к дверям.
Рейн потянул за руку Лиз. Я подобрала с пола брошенные свиток с кинжалом и поспешила следом.
— Это была какая, зелёная или розовая? — поинтересовалась я у мужа вечером, когда мы остались наедине. — Я не успела рассмотреть.
— Зелёная. Но видишь, всё вышло очень неплохо. Нас никто не разглядел. Сания прозрела, и, что удачно, сейчас не она самая несчастная. Так что вместо того, чтобы рыдать и страдать самой, она утешает Лиз.
— Интересно, кто эта рыжая… в смысле зелёная… неужели тоже потенциальная невеста?
— Нет, эта замужем. Правда, должность у мужа так себе — он всего лишь смотритель древностей и исторического наследия Паэньи.
— Древностей?
— Ну да. Разные руины, те же катакомбы. Правда, корона выделяет на сохранение исторических развалин приличные суммы. А при том, что они и без нашей поддержки которую сотню лет стоят, всё не так плохо, — фыркнул Холт.
— Что теперь будет с Лиз? — поинтересовалась я. Мне было жаль брюнетку.
— Лен обещал оплатить её проезд на родину и, кроме того, даст две тысячи монет — небольшое приданое. При разумном подходе нормально устроится.
— А Сириньи?
— А что Сириньи? На следующей неделе сходим всей компанией к нему в гости — потанцуем. Тот же не в курсе, что Сания уплыла…
— Он же в синяках будет!
— Ерунда, напудрится! — подмигнул Рейн.
Ладно, одной проблемой меньше. Ещё неделя или полторы, и мы закончим с бумагами. И тогда Паэнья с ее пугающими катакомбами останется в прошлом и страшных снах. Возвращаться сюда я точно не захочу.
Зря я вспомнила про катакомбы и сны.
Я снова была там. Испуганная, загнанная, на последнем издыхании. И то, чёрное и жуткое, ядовитым облаком ползло следом… И я понимала, чувствовала — рано или поздно я или свалюсь без сил, или попаду в тупик. И это будет конец.
Пальцы нашарили холод металла на поясе. Та чёрная цепь? Почему она на мне? Это важно? Как она может помочь?
— Сита, Сита, проснись… Опять кошмар?
Ох, Рейн рядом, обнимает за плечи. А в корзинке хныкает малышка.
Улыбнулась:
— Да. Спасибо, что разбудил.
— Меня ларра позвала. Снова что-то снилось? — голос был серьёзен.
— Та чёрная цепь, она как-то связана с происходящим.
— А зачем она, ты поняла?
— Нет. Моего знания языка не хватает, чтобы перевести надпись. Я разобрала «три раза», вот то неясное «обуздать зло», а остальное — сущая абракадабра.
— Я раздобуду тебе словарь, самый полный, какой найдётся в Паэнье. Попробуй сделать перевод. А мы с Брайтом займёмся декларациями. Сами всё перепишем, ты потом только просмотришь — у тебя хорошо выходит несуразности ловить.
Я кивнула. Он погладил меня по руке:
— Будешь кормить Соль? Позволь, я останусь, посмотрю. Мне очень нравится смотреть на вас, когда ты держишь её на руках.
Ну и как гнать его после того, как он вытянул меня из кошмара, успокоил и, наконец, пообещал словарь и помощь?
Я сидела на краю постели с Соль у груди и смотрела на Рейна. А тот щурился на меня. Глаза мужа казались сейчас совсем чёрными.
— Ей скоро месяц, да? Уже большая, — улыбнулся Рейн. — Да, кстати, забыл вечером рассказать. Брай молодчина! Он не только донес Санию на руках до кареты. Он ещё умудрился её поцеловать!
Я округлила глаза. Вот это оперативность!
— Угу. Молодец парень, — почему-то грустно вздохнул Холт.
* * *Следующую неделю ничего не происходило.
Лиз уехала. Ленарт выдал ей именной вексель на целых три тысячи монет — ньеру тоже было жаль несчастную женщину, а кроме того, он считал, что любой другой способ вправить мозги влюблённой дочери обошёлся бы куда дороже, в первую очередь — самой Сании. Рейн был с ним согласен. И оба — мой муж и хозяин дома — с живым интересом следили за тем, как развивается роман Сании и Брайта. Судя по тому, что последнее время Сания по четыре раза на дню приносила нам в кабинет то кофе с булочками, то нарезанные и лично красиво разложенные на тарелке сыр и фрукты, — всё шло успешно.
Танцев пока не было. Похоже, кулак Брайта оказался не по зубам Сириньи.
Мужчины разбирали — коробку за коробкой — грузовые декларации.
Я страдала над переводом, листая толстенный словарь, который где-то раздобыл Рейн. Перевела между делом десяток прежде непонятных выражений из семейных книг… но пояс не сдавался. Я смогла, запинаясь, прочесть надпись вслух, — ларра почему-то напугалась вусмерть, — но смысл звуков ускользал. Ясно было одно — что бы оно ни значило, для достижения эффекта нужно повторить это трижды.
