Надежда Кузьмина - Магиня для эмиссара
Обзор книги Надежда Кузьмина - Магиня для эмиссара
Что делать юной магине Алессите, решившей уйти от мужа и очутившейся на улице без гроша и крова? Да ещё беременной и не способной пользоваться магией? Единственный выход — искать работу… Уж такую, на какую возьмут, и не привередничать.
Только если круто меняешь судьбу, вряд ли первый поворот окажется последним.
Скучная и безопасная служба домоправительницы в доме архивариуса оборачивается совершенно неожиданной стороной, да и сам чопорный зануда хозяин, похоже, совсем не тот, за кого себя выдаёт.
А как равнодушно пройти мимо тайны, оказавшись рядом?
Надежда Кузьмина
Магиня для эмиссара
Посвящается моим друзьям и близким:
Маргарите, Виктору, Юрию, Оксане, Софье
Часть первая
САЛЕРАНО
День корабля
Глава 1
В одном вопросе мужчины и женщины, безусловно, согласны между собой: и те и другие не доверяют женщинам.
Г. Л. МенкенПять минут назад я, беременная на шестом месяце, ушла от мужа.
Скажем прямо — ещё двадцать минут назад я ничего такого экстремального не планировала. Шла себе с рынка вверх по нашей улочке, переваливаясь как утка, несла корзину со свежей зеленью и яйцами и — в другой руке, в отдельном пакете — зело вонючую рыбу миренью, которую в жареном виде обожал Андреас. Решила — порадую мужа. Духовитость миреньи искупалась нежностью её белого, с розоватыми прожилками мяса. Правда, чистить этот «деликатес» было удовольствием сильно ниже среднего — мелкие чешуйки щетинились колючими иглами, вымазанными в едкой зеленоватой слизи.
Служанки у нас не было: при ежемесячных выплатах за дом мы — два начинающих мага, один из которых в данный момент не способен колдовать, — позволить себе прислугу не могли. Так что готовить миренью предстояло мне самой. Как и резать лук, управляться с печью, чугунной сковородой и всё такое прочее…
До замужества я и не представляла, сколько приходится возиться на кухне состоящей в браке женщине. Ведь юные девицы, как известно, питаются бутербродами, яблоками и конфетами, запивая их шоколадом. Как те самые птички, с которыми девушек часто сравнивают — поклевали и полетели… Самое замечательное в таком образе жизни то, что после вообще не остается грязной посуды: одна чашка — и всё!
Посмотрев на начавшее хмуриться небо — гроза, что ли, собирается? — поднялась по трём серым каменным ступеням к дверям, поставила на крыльцо корзину. Вытащила пристёгнутый на длинную цепочку бронзовый ключ. Дом был старинным, двери — тёмного дерева, высокие, двойные, а замок — с норовом. Нужно было привалиться плечом или хотя бы прижать створку коленом, тогда ключ легко проворачивался.
Прихожая была под стать дверям — гулкая, с высоченным потолком. Разогнать сумрак в ней не могли даже два светильника, которые я зажигала по вечерам. А сейчас — когда свет скупо падал через круглое застеклённое окошко над входными дверями — и вовсе приходилось передвигаться на ощупь. Зайдя на кухню, положила на стол пакет с рыбой. Поставила корзину на табурет рядом. Ополоснула руки в тазу с прохладной водой — хорошо-то как! Сейчас загляну наверх, переоденусь в домашнее, полчасика отдохну и возьмусь за готовку.
Медленно поднялась по лестнице на второй этаж, где находились три спальни и кабинет мужа. Обычно днём, если Андреас не ходил по клиентам, он работал там. Мы вложили оставшиеся от первого вклада за дом деньги в обустройство кабинета. Муж разумно полагал, что, если хочешь, чтобы тебе хорошо платили, — произведи хорошее впечатление. Так у нас появился огромный — три на пять локтей — письменный стол с красовавшимися на нём вычурными бронзовыми лампой и пресс-папье, дорогой бордовый ковёр на полу, бархатные портьеры ему в тон, кожаные кресла и тёмные шкафы, заставленные книгами с тиснёными сафьяновыми корешками и всякой околомагической ерундой вроде хрустальных шаров, кварцевых друз, реторт с цветными жидкостями и неопознанных костей. На непосвящённых обстановка действительно производила впечатление. А вот мой бывший научный руководитель, который, будучи в Салерано проездом, заглянул в гости, сморщил нос от смеха. Андреас тогда обиделся.
В кабинете мужа не оказалось. Жаль — я соскучилась…
Пройдя к нашей спальне, повернула ручку двери, открыла, шагнула — и застыла с занесённой над порогом ногой, не веря глазам.
В кровати лежали двое. Точнее, не просто лежали. Голый Андреас, с запрокинутой головой и рассыпавшимися по плечам светлыми волосами раз за разом прижимал к постели мою бывшую согруппницу по магической семинарии Орсетту. Чёрные волосы Орсетты разметались по подушкам, белая рука порхала по спине мужа, поглаживая поясницу…
Наверное, я ахнула. Потому что они замерли. А потом повернули головы ко мне. Первой открыла рот Орсетта:
— А, вот и корова пришла!
Что-о? Ну да, лодыжки у меня стали последнее время отекать. И сама я набрала пару лишних стоунов[1] Но ведь такое естественно во время беременности, разве нет?
Оскорбление было настолько неожиданным и незаслуженным, что я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. С отчаяньем уставилась на мужа. Пусть прогонит её! Пусть скажет, что это — ошибка, что любит меня… попросит прощения, наконец!
Но он не делал ничего. Даже не слез с неё, оставаясь на ней и — в ней. Просто молча смотрел на меня… и всё.
А я смотрела на них. Пока не запомнила всё — каждую деталь: скинутое на пол одеяло, её розовый чулок, сброшенной змеиной шкуркой повисший на спинке кровати, капельки пота и слипшиеся завитки волос на лбу мужа…
А потом отступила в коридор, потянув за ручку дверь. И прислонилась к стене, пытаясь прийти в себя, отдышаться и осознать случившееся. А ещё — хоть не хотела — невольно прислушивалась.
Из-за двери раздался смех моей — теперь уже бывшей — подруги…
Вот что я теперь должна делать? Приволочь с кухни сковороду и закатить скандал с воплями, слезами и рукоприкладством? Не могу… противно это. А ещё — поняла внезапно, как озарило, — не могу и не хочу больше оставаться в этом доме.
Отлепившись от стены, побрела в комнату, куда перебралась с тех пор, как четыре месяца назад по утрам стал терзать утренний токсикоз. Чтобы не будить Андреаса, часто засиживавшегося с книгой за полночь, ага. Войдя, хотела присесть на кровать — надо же подумать, что делать дальше? И поняла — сяду и застряну. Начну рыдать, жалеть себя… туфли захочется сбросить. А потом опухшие ноги назад не втиснешь. Да и истерика исправить случившееся не поможет. А злость — отличный стимул для великих свершений! Повернулась к кровати спиной, оглядывая комнату: что я должна взять? Хм-м. Не что должна, а что могу уволочь. Да и делать всё надо быстро, пока пара голубков ещё в спальне.
Как бы в подтверждение моих мыслей за окном предупреждающе громыхнуло. Вот напасть, только ливня и скользких мостовых мне не хватало!
Первая реакция — спонтанная — самая честная. Андреас не оттолкнул Орсетту, не защитил меня. Хотя ясно, он-то к бабским склокам да к тому, что из-за него чуть не дерутся, — привык. До нашей свадьбы за ним хвост девиц таскался. Такой кавалер — высокий, видный, гордый, с чуть горбоносым породистым профилем, с пронзительным прищуром синих глаз. Вёл себя как герцог крови — смотрел на всё чуть свысока… и, казалось, будто он имеет на это право. И неважно, что как маг он был не особо силён. Зато поставь рядом Андреаса и моего наставника, и всякий скажет: «Вот этот — да, настоящий маг. А тот дядька — скорее небогатый дворянин или учитель лицея».
